Первые сто строк

Не важно от чего погибла подводная атомная лодка “Курск”. От внешнего динамического удара или от внутреннего взрыва. Важно, что на дне моря остались 118 моряков. Там не было случайных людей. В подводники идут те, кто еще верит, что он нужен стране. Таких людей остается все меньше. “Курск” стоил один миллиард долларов. Капитан крейсера получал семь тысяч рублей. Видяево и Североморск – обшарпанные столицы северного флота. У многих моряков нет квартир. Жены не работают. Зарплаты хватает, чтобы еле-еле свести концы с концами. Власть беспомощна. Что гражданская, что военная. Прошлая неделя была неделей правительственной лжи и некомпетентности. Военные скрывали правду о случившемся от гражданских. Потом поняли, что им самим не справиться, доложили гражданским и вместе стали скрывать правду от общества. Кто-то из высокопоставленных генералов заявил: “Обществу не надо знать, что происходит в Баренцевом море”. Тогда и общество вправе сказать: “Мы не будем отправлять своих детей служить в такую армию”. Армия, не ценящая своих солдат, обречена на поражение. Путин спросил у министра обороны Сергеева: что с реактором? как лодка? можно ли спасти людей? Я пишу эти строчки в понедельник рано утром. Радио сообщило, что аварийные люки открыть не удалось. Будут просить подключиться английских спасателей. Все соглашаются, что живых на лодке больше нет. Эксперты говорят: всю лодку затопило не сразу. Моряки в отсеках поближе к корме оставались живы и после взрыва. Но вода неумолимо просачивалась все выше и выше, давление росло, и стук, если он был и военные снова не наврали, угас. Вице-премьер Илья Клебанов, отвечающий за оборонку, не моргнув глазом, уверял телезрителей, что наше оборудование лучшее в мире: “У нас все есть”. У нас давно ничего нет. У нас нет глубоководных водолазов. У нас нет норвежских колоколов, роботов-скорпионов, подводных мини-лодок такого класса, как английская. И если бы в понедельник вечером, когда норвежцы и англичане предложили свою помощь, военные вежливо не отвергли бы ее, то в среду-четверг спасатели были бы уже внутри лодки. Но в среду целый день военные повторяли одну и ту же фразу по всем каналам телевидения: “После разговора с президентом Клинтоном главнокомандующий, президент Российской Федерации Путин дал команду главкому ВМФ принять иностранную помощь”. Становясь президентом, Путин сказал: “Я буду отвечать за все”. И отправился на подводную лодку с визитом вежливости. Откушал там традиционного поросенка. Потом слетал на истребителе. Когда затонул “Курск”, он даже не вернулся из отпуска, объяснив журналистам, что чиновники высокого ранга в Баренцевом море будут лишь мешать профессионалам. Главнокомандующий будет мешать?..

У кажого из нас может случиться свой “Курск”. У одного он будет взрывом на Пушкинской площади, у другого – прошлогодним дагестанским побоищем. Третий погибнет под обломками многоэтажного московского дома, четвертого настигнет пуля в Чечне. Мы ни от чего не застрахованы. До катастрофы в Баренцевом море Путин не ассоциировался с чередой кровавых катастроф. Наоборот. Многим казалось, что он вытащит страну из них. Прошлая неделя в корне изменила к нему отношение. Не только в России, за рубежом тоже. Мы все еще стремимся быть могучей военной державой. При этом тратим на оборону шесть миллиардов долларов. Соединенные Штаты – двести восемьдесят. Горбачев когда-то посетил Североморск вместе с Раисой Максимовной. Это было голодное и безденежное время. Раиса Максимовна, земля ей пухом, поменяла за визит несколько шуб. Жена нынешнего президента вообще не показалась на людях ни когда прогремел взрыв на Пушкинской, ни теперь… Понял ли полковник Путин, какую ношу он взвалил на себя, согласившись стать президентом?..

Петр ПОЛОЖЕВЕЦ