Первые сто строк

Мало кто в России еще помнит имя Мэри Биковарис. А между тем это первая и единственная рядовая американская учительница, которую приняли в Кремле. На самом высоком уровне. С ней встречался не какой-нибудь чиновник, а сам Горбачев, в ту пору президент Советского Союза. Это было ровно десять лет назад. В Москву Мэри пригласила “Учительская газета”. Из сотен тысяч американских педагогов мы выбрали именно ее потому, что Мэри была в том году национальным учителем США, обладателем “Хрустального яблока”, а мы в то время только начали наши конкурсы. Прошли годы. И в России, и в Америке появились новые победители конкурсов. Наши еэдили в Америку, американцы приезжали к нам. Но так получилось, что о Мэри я ничего не слышал. И вот листаю еженедельник “Американский учитель” и вижу знакомое лицо. Да это же Мэри! Улыбающаяся, с такой же простенькой прической, как и десять лет назад. Она уже давно не учительствует, не преподает civics and goverment – то, что у нас долгие годы называлось обществоведением. Теперь она доктор наук, профессор педагогики в университете Ньюпорта. Писала она в своей статье вот о чем. В Америке, вы знаете, ученики должны по каждому предмету к концу учебного года набрать определенное число очков. Они ставятся за обязательные задания – контрольные работы, тесты, лабораторные, ведение досье и так далее. Сегодня в американской педагогике разгорелась жаркая дискуссия: может ли учитель давать дополнительные задания, обещая за них очки, которые пойдут в общий зачет. Мэри уверена: да, так нужно делать, потому что таким путем можно вызвать интерес к обучению и у самых безнадег. Она приводит пример из собственной практики, когда еще работала в школе. У нее был ученик Рикки, умный, но своеобразный. На всех уроках сидел, закрывшись папкой с бумагами. Лица его почти никто из учителей не видел. Ему было на все наплевать: на оценки и на баллы. Педагоги оставили его в покое: не хочет учиться – пусть не учится. Одна Мэри никак не могла смириться со вселенской апатией Рикки. Тут как раз подошли выборы в Конгресс. Два кандидата из местного округа попросили Мэри подобрать им нескольких студентов, которые бы работали волонтерами в предвыборной кампании. Мэри объявила об этом в классе, добавив, что можно выбрать любого кандидата, а она засчитает им по 100 баллов, если они “задокументируют” свою работу, а потом поделятся с классом, чему они научились во время кампании. Внезапно Рикки высунул свое лицо из-за бумажного укрытия. “Не понял, – сказал он. – Повторите еще раз о дополнительных очках”. Мэри повторила. А через несколько дней позвонили от конгрессмена и попросили прислать еще несколько таких ребятишек. Рикки великолепно справлялся с новыми обязанностями. Мэри стала замечать, что парень больше не прячется за своими бумагами и все чаще становится активным участником различных обсуждений в классе, ролевых игр. Через несколько лет она встретила Рикки в одном из довольно приличных университетов. Он изучал политологию. Вот в принципе и вся история. Кстати, только 24 процента опрошенных нью-йоркских старшеклассников сказали, что хотели бы стать школьными учителями. При этом они довольны и своими школами, и своими наставниками. Учительские профсоюзы твердят, что будущее американской школы во многом зависит от того, кто все-таки станет президентом страны, кто поддержит политику повышенных требований к результатам обучения и добьется улучшения материального положения учителей, кто будет отстаивать сокращение наполняемости классов и станет бороться за безопасность детей и учителей в школах, кто выбьет средства для создания альтернативных школ для детей, которым некомфортно в обычных учебных заведениях. Я думаю, стоит попросить Мэри рассказать нам об этом в следующем году…
Петр Положевец