Первые сто строк

Была у нас на курсе Валя Чудрова. Круглолицая, с пухлыми губами, волосами спелой соломы – из дальней архангельской деревни. Тихая, корпящая над учебниками с утра до ночи, никуда она не ходила, ни на авангардные выставки, ни в театр, ни на вечеринки, которые устраивались чуть ли не через день у кого-нибудь дома из местных. Не курила, не пила, с парнями не встречалась. И вдруг как гром среди ясного неба: Чудрова замуж выходит! Да еще не просто выходит, а за иностранца – немца, с факультета международных отношений. Где они впервые встретились, мы так и не узнали. Злые языки говорили, что в студенческой столовой, где Чудрова обедала, как обычно, бесплатно: у нас на столах всегда стоял хлеб, бери, сколько хочешь, и квашеная капуста в больших мисках – так что до стипендии всегда можно было дотянуть на подножном корму. Как бы там ни было, но вскоре состоялась свадьба, на которую никого из нашего курса, кроме одной девчонки, с которой дружила Чудрова, не пригласили. Валя переехала в общежитие к своему Клаусу, а остальное мало что изменилось: так же корпела над конспектами в библиотеке, но теперь сидела там всегда вместе с ним, никуда не ходила. Кажется, через года два, уже на последнем курсе, я встретил ее в химчистке. Она стояла впереди и меня не видела. Я даже сначала ее не узнал: совсем не похожая на ту Чудрову, которую мы видели на занятиях, – в ладненьких джинсах, модной спортивной курточке, хороших кроссовках. Она стала выкладывать из большого пакета вещи на прилавок: “Свитер, юбка, два халата, – и споткнулась, словно забыла слово. – Как это по-русски?” – и протянула приемщице что-то. “Ну ты даешь, Чудрова!” – не удержался я. “Простите…” – все еще играя иностранку, она повернулась ко мне и тут же сникла. После университета она вместе с мужем уехала в Германию. Говорят, у них родилось двое детей, потом Клаус получил работу в Нью-Йорке, там они живут и сегодня. У подружки Чудровой жизнь, в отличие от Вали, не сложилась: попала по распределению в районную газету, настоящую тму-таракань. Родила ребенка без мужа. Стала выпивать, с работы выгнали, теперь перебивается мелкими подработками, то полы моет в магазине, то на рынке подторговывает. Слава Богу, сын после школы поступил в столичный вуз – уехал от матери, хорошо учится. Так вот: как минимум раз в месяц Чудрова звонит своей подружке и начинает рассказывать о тоске, которая ее гложет, о том, что трех машин на семью уже не хватает, что скоро они переберутся на Манхэттен… Подружка слушает, обливается слезами, ей жаль Чудрову, а та, проговорив чуть ли не час, заканчивает: “Я знаю, тебе тоже нелегко, но я пришлю тебе или передам с оказией религиозную литературу – она так меня успокаивает”, – и кладет трубку. Почему я вспомнил всю эту историю? Просто вчера, возвращаясь домой, услышал, пока доставал ключи и открывал дверь, как наши новые соседи – молодая пара, он – швед, она – русская, разговаривали на лестничной клетке с нашей старой соседкой. “Простите, – сказала девушка, – я так давно вас не видела, хочу поздравить с наступившим Новым годом. Мы с мужем только что… как это по-русски, – она запнулась, подыскивая слово, – вернулись с острова Бали, где встречали Рождество”. У меня вмиг перед глазами, как живая, встала Чудрова.
…В Америке у меня есть прекрасные друзья – Кити и Эд Доланы. Я знаю их уже тысячу лет. В университете они изучали русский язык. Когда закончили – а это был самый разгар холодной войны – два пути открывалось перед ними: или в ЦРУ, или в никуда. Они выбрали второй путь, переквалифицировались, и только в годы перестройки снова занялись Россией: первыми открыли в Москве американскую бизнес-школу, стали сами преподавать в ней. Эд знает наизусть всего “Евгения Онегина”, они ни одну оперу не пропустили в Большом. Кити обожала ходить на местный рынок за зеленью, овощами, солениями, мясом, всласть торговалась. Иногда незнакомые люди спрашивали у них: “Вы из Прибалтики?” Они гордо отвечали: “Мы из России, хотя и американцы”. Сейчас Доланы вернулись на свой остров в двух часах на пароме от Сиэтла, но раз в месяц раздается звонок и я слышу бодрый голос Кити: “Если бы ты знал, как нам не хватает Москвы…” Кстати, раз в неделю они друг с другом весь день говорят между собой только по-русски…

Петр Положевец