Пережиток прошлого. Это определение вечёрке явно не подходит

Как только речь заходит о вечерней школе, на память сразу приходят фильмы «Весна на Заречной улице» и «Большая перемена», наивные и сентиментальные. Сегодня таких уже не выпускают. Но если кто-то думает, что школа для взрослых тоже прекратила свое существование, став пережитком прошлого, то он заблуждается. Цифра для примера: в Петербурге двадцать три учебных заведения подобного статуса, а в этом году к ним добавилось еще одно. В общей сложности в вечерних общеобразовательных школах города учатся более десяти тысяч человек. Самая большая из них – школа №195 в Адмиралтейском районе, где проходят обучение 1250 человек.

То, что отличает сегодняшнюю вечернюю школу от той, «кинематографической», так это контингент. Вернее, его возраст. За прошедшие десятилетия он значительно помолодел. Статистика по городу констатирует: учеников, перешагнувших тридцатилетний барьер, всего в вечерних школах насчитывается… 50 человек. А более 50% учащихся – это подростки, порой не имеющие и 6 классов образования. Таким образом, задачи вечерней школы под влиянием времени тоже изменились. Сейчас она не только заполняет интеллектуальные пустоты, но и оказывает социальную поддержку, реабилитирует тех, от кого отказалась дневная общеобразовательная.

Как в нашем рыночном пространстве вечерка сумела выжить, рассказывает главный специалист отдела образовательных учреждений Комитета по образованию Татьяна ФЕДОРОВА:

– В 1980-х годах произошло резкое сокращение в системе вечерних школ не только Петербурга, но и России. Это было связано с тем, что в них принимали лишь работающую молодежь. Дневные общеобразовательные школы в то время очень жестко выполняли закон о всеобуче, и нам практически некого было учить. Когда началась перестройка, в стране обострилась проблема безработицы и перед нами встал вопрос о дальнейшем существовании. Если бы мы продолжили настаивать на приеме только работающей молодежи, то нас бы давно уже закрыли. В результате в Петербурге появилось положение, согласно которому нам разрешалось принимать на учебу безработных. И в вечернюю школу хлынул поток ребят, у которых не сложились отношения с дневной. Кстати, наша школа предвосхитила модель многоуровневого, многопрофильного образования. То есть каждому подростку были подобраны образовательные маршруты. Здесь предлагались программы компенсирующего обучения, четырехсеместровые классы, где собирались подростки от 12 до 17 лет, но с одинаковым уровнем образования. И начинали мы всякий раз с того, что 12 часов в неделю уделяли русскому языку и математике.

– Приходится повторять то, что они когда-то недоучили?

– В условиях вечерней школы ребята быстро наверстывают те пробелы, с которыми приходят. Это лишний раз доказывает то, что дело в самом учебном процессе, в отношении к ученикам со стороны педагогов.

– Но ведь для вечерней школы специально учителей не готовят!

– Наша молодежь учится у тех, кто еще сохранил установку на борьбу за каждого ученика. У нас, если ученик не пришел на занятия, ему звонят, приходят домой, разговаривают по душам.

– Вы проводили анализ: какова основная причина «выбраковки» ребят дневными школами?

– Конечно же, социальная. Дети бегут из неблагополучных семей, не хотят ни учиться, ни работать. Наша задача – вернуть им интерес к учебе. Все, кто попадает в нашу школу, не уходят. В вечерке практически нет отсева. Ребенок из седьмого класса дневной школы переходит к нам, и образовательный процесс при этом не прерывается. Хотя нам бы хотелось, чтобы это не было массовым явлением: не угоден дневной школе – иди в вечернюю. Мы не должны исправлять чужие ошибки.

Санкт-Петербург