Перед вызовами времени. Школьная литература и фундаментальные ценности

​Книги многих учителей литературы не могут пробиться сквозь затворы педагогических издательств и выходят в других. Назову получивший первое место на конкурсе на лучший учебник учебник Е.Абелюк и К.Поливанова, появившийся на свет в издательстве «НЛО» через шесть лет, книгу Л.Соболева о романе Л.Толстого «Война и мир», которую опубликовало издательство Московского университета после пятилетнего хождения по мукам, книгу Э.Безносова «Потому что искусство поэзии требует слов…», опубликованную ВГБИЛ им. М.Т.Рудомино. И у меня предыдущая книга «Зачем я сегодня иду на уроки литературы» вышла в издательстве «Захаров». Шуму и крику вокруг передового опыта учителей сколько угодно. Но где опыт этот? Где, скажем, книги об опыте учителей года?

Огромный изъян ЕГЭ по литературе, да и по русскому языку, думаю, что и по истории и обществознанию, состоит в том, что они ведут десятки тысяч, а то и сотни тысяч учеников наших только к одному правильному ответу. Это вообще идеал этого экзамена: все пишут абсолютно правильно, одинаково. Для литературы же все это просто убийственно. Потому что литература трижды субъективна: ее создают неповторимые авторы, которые рассказывают о самых разных людях, а книги этих писателей читают читатели, которые воспринимают написанное по-своему, личностно, сквозь призму своего жизненного и художественного опыта. А потому экзамен по литературе вне личности – это вообще не экзамен по литературе. Наша же школа часто убивает в своих учениках неповторимость, индивидуальность, непохожесть. Все это отражается и на нашей методике. Учителя моего поколения (назову Т.Браже, В.Маранцмана, И.Кленицкую, Е.Ильина, Э.Горюхину, добавляю в этот список и себя) начинали с книг, которые шли наперекор многим догмам, противостояли казенщине, искали новые пути в преподавании литературы. Сегодня такое невозможно. Сегодня молодой учитель, если он хочет выйти в свет, должен уметь вписываться в издательские линии и комплексы, должен не открывать новое, а приспосабливаться к тому, что есть. Скажем, делать методические разработки к уже утвержденному учебнику, составлять КИМы к экзаменам по литературе  по строго определенным лекалам и канонам, придумывать тексты для вписывания в это прокрустово ложе живой плоти литературы. Короче, сегодня солисты не нужны. Очевидно, потребны и допущены к публичному выполнению лишь поющие в хоре. И трудно тем, кто все-таки не утратил способности смотреть на преподавание литературы по-своему. Тем более что эти смотрящие по-своему – прежде всего работающие непосредственно в школе, опирающиеся на свой опыт, а среди создателей линий и комплексов таких или вообще нет, или крайне мало. И вот к съезду учителей русского языка и литературы издательство «Время» выпустило мою книгу «Педагогическая непоэма. Есть ли будущее у уроков литературы в школе». Эта книга посвящена судьбам преподавания литературы и основана на шестидесятилетнем опыте работы учителем. Но она не только об уроках литературы. Она о том, как меняется в нашей жизни отношение к литературе, нравственным устоям, духовным ценностям, эстетическим ориентирам. А потому она адресована не только учителю, но и всем, кого интересуют проблемы нашей современной жизни и нашего будущего, судьбам молодого поколения. Такого комплексного исследования проблем преподавания литературы в широком контексте не только методики преподавания, практики экзаменов, но и широкого социально-педагогического анализа в нашей методике не было. Одновременно в те же дни и тоже прямым ходом из типографии на съезд издательство «Национальный книжный центр» привезло мою книгу «Сочинения о жизни и жизнь в сочинениях». Я работал над ней пятьдесят лет, проводя в школе сочинения, в которых, по словам Пушкина, «отразился век, и современный человек отображен довольно верно». Речь в ней идет о сочинениях по литературе, в которых тоже отразилось время. Сочинения эти давали возможность увидеть, как менялся мир наших детей с течением времени. В книге рассмотрена и методика работы над сочинениями о самой жизни, которые в последнее время почти полностью изгнаны из старших классов. При этом главное для меня – научить писать честно, опираясь на увиденное и пережитое. И если в этом я опирался на лучший опыт дореволюционной и советской школы, то сам подход к школьному сочинению как источнику изучения миропонимания школьников, взятому в движении, динамике (скажем, сравнивая сочинения о труде советского времени и эпохи раннего капитализма), делает эту книгу уникальной. Ничего подобного не было ни в дореволюционной, ни в советской, ни в постсоветской  педагогике. Но я не могу не думать о других. О тех, кому не дали пробиться, реализовать себя. Еще не так давно в издательстве «Просвещение» был твердый порядок: каждый год каждая редакция должна была выпустить книгу или книги «из опыта работы учителя». Последняя такая книга об уроках по современной литературе вышла несколько лет назад. Отныне – только единые, стандартизированные методические разработки по каждому из классов. (Естественно, жанр методических разработок по классу тоже нужен, если он хотя бы объясняет, почему выбрано такое решение, а не иное, а самое главное – рассказывает, как все эти рекомендации воплощаются в конкретном опыте уроков.) И книги об опыте были разные. Скажем, Е.Ильин в своих книгах об опыте своей работы писал о том, что мне было чуждо. А Ильин не соглашался со мной. И вот это разномыслие и было так важно для думающего учителя. И еще, из этих книг «из опыта работы» и вырастала наша методика. Методисты «с лица необщим выраженьем». И где все это? Комплексы, линии все одних и тех же лиц. Как говорил Маяковский, «доходней оно и прелестней».