Педсовет в молочном ряду

Для Ивана Милько нет выходных, праздников, отпусков. Отдыхать ему некогда. Первый раз я увидел Ивана Владимировича в дачном поселке неподалеку от Харькова. Там его хорошо знают. Почти каждый вечер он останавливает свою тележку у ворот очередной дачи и спрашивает: “Что надо?” Его ассортимент давно известен: молоко, сметана, масло, простокваша, мед… Словом, все, что способны произвести две коровы и десять пчелиных семей.

огда Иван Милько красочно расписывает свой товар, восседая на уставленной алюминиевыми флягами телеге, он очень похож на крестьянина-середняка, еще не угодившего в жернова сплошной коллективизации. На середняка он похож и в молочном ряду Сумского рынка в центре Харькова, где тоже торгует в свободные от уроков дни. Похожим на педагога он становится, когда входит в класс, в котором уже не один год проводит по восемнадцать учебных часов в неделю. Иван Милько – учитель химии и биологии в школе села Большая Бабка Чугуевского района Харьковской области.

На третьем году независимости Украины педагоги Харьковщины впервые не получили вовремя зарплату. Задержка была по нынешним меркам небольшая – всего-то на месяц. Но для Ивана Милько она уже стала поводом задуматься. К тому же начались проблемы с деньгами и у жены, работающей агрономом в коллективном сельхозпредприятии, сокращенно КСП (так нынче зовут на Украине бывшие колхозы). В тот же год семья Милько взяла на откорм бычков.

Бычки себя не оправдали: доход обещают принести не раньше, чем через год, да и принесут ли? Кто за них заплатит? Безденежный КСП? Иван Владимирович снова задумался – и вместо бычков в хозяйстве появились две коровы, лошадь и пчелы.

Лето для семьи Милько – время жаркое во всех смыслах. Не только по причине сенокоса. Летом из Харькова съезжаются дачники. А значит, каждый вечер Иван Владимирович запрягает коня, погружает на телегу тяжелые сорокалитровые бидоны и пускается в объезд садово-огородных товариществ в радиусе пятнадцати километров вокруг села. У него покупают охотно – все продукты домашние, все дешевле, чем в городе, примерно в полтора раза, в обсчете, обвесе или другом обмане он не замечен.

Вообще-то конкурентов больше чем достаточно: коровы есть у всех сельчан. Денег же почти ни у кого из них нет. Но здесь Ивана Милько выручает… образование. Досужему покупателю он прочтет такую лекцию, даст такое научное обоснование каждому действию при изготовлении сметаны или качке меда – поневоле заслушаешься! Мог ли он в бытность студентом предполагать, как станет использовать полученные на биофаке Харьковского университета знания?

– А хотите, расскажу вам, как мое хозяйство помогает в работе? – иронически улыбается Иван Владимирович. – Это ведь такая практика! – и тут же становится серьезным. – Но врать не буду – мешает. Еще как мешает! Встаем затемно, ложимся за полночь… Скотину накормил, стойла почистил – и на первый урок. Можете представить, с какой головой я туда иду. Конечно, и раньше корова была, но с одной же хлопот меньше, чем с двумя. А вот сегодня приеду домой – опять накорми, напои, отнеси в погреб, что жена надоила. А с утра не на уроки – так на рынок.

С осени забот как будто должно стать поменьше: дачники возвращаются в город. Однако осенью начнется учебный год.

Иногда Иван Владимирович выкраивает часок-другой, чтобы посмотреть “В мире животных” или “Все путешествия команды Кусто”. Этим самосовершенствование исчерпывается. Что бы он делал, не будь за плечами одиннадцати лет педагогического опыта, не знает.

Я слушал его и ломал голову, что же в его жизни чему больше мешает: школа хозяйству или хозяйство – школе? Наверное, правильней второе. Как только Иван Владимирович начинал говорить о работе, даже о связанных с нею проблемах, интонация тут же менялась. А когда с гордостью поведал, что большинство выпускников нынешнего года уже студенты харьковских вузов, появился особенный блеск в глазах. Да и может ли быть иначе, если человек любит свое дело? Признался Иван Владимирович, что связался с хозяйством во многом из-за того, что поначалу верил – неурядицы переходного периода ненадолго, через год-другой все образуется. Теперь не верит. Однако хозяйство не бросает. Потому что, даже если государство будет выплачивать положенные ежемесячные сто сорок гривен день в день, семья из четырех человек даже в селе, где меньше проблем хотя бы с “подножным кормом”, на эти деньги не протянет. Гривна стоит примерно пять рублей, но цены на товары первой необходимости в Харьковской области в пересчете на рубли нынче близки к московским, а, скажем, белгородские выше в полтора-два раза. И поэтому Иван Владимирович уверен – если придется выбирать между хозяйством и школой, он подаст заявление об уходе.

Хозяйство помогает выжить, но вряд ли способно сделать богатым. Немногочисленные “новые украинцы” предпочитают супермаркеты. Большинство же харьковчан сами живут натуральным хозяйством, спасаясь за счет дач или деревенских родственников. В августе позапрошлого года гривна по отношению к доллару подешевела вдвое. Цены на продукты в гривнах остались на прежнем уровне. Новый обвал случился год назад. Ползут вверх цены на бензин. Следом – на автобусные билеты, а сами автобусы ходят все реже. Иван Владимирович добирается до рынка на двух автобусах – от села до райцентра и от райцентра до Харькова. И не он один. В молочном ряду Сумского рынка, где состоялась наша следующая встреча, он взял на себя роль экскурсовода: “Вот слева от меня стоит учитель физики, рядом с ней – русский язык и литература, вот – математик, вон там – учитель украинского… Все из Бабчанской средней школы. Хоть педсовет проводи”. Коллеги Ивана Владимировича засмущались: стоять за прилавком им стыдно. Но всем им приходится выживать.

Из боязни опоздать на последний белгородский автобус (ездить до Харькова прямым поездом теперь почти втрое дороже, чем с пересадкой в приграничном Белгороде) я остановил частника. Названная им цена изумила – та же, что до подорожания бензина. Водитель только махнул рукой: “Если подниму, совсем ездить перестанут. И так вы за день первый”. По дороге до автостанции из разговора выяснилось, что еще шесть лет назад он работал инженером на радиорелейном заводе.

Руслан ЦАРЕВ

Харьков – Москва