Педагог, не навреди!

Национальная образовательная инициатива «Наша новая школа» говорит о том, что это школа для всех, в том числе и для детей групп риска, и для детей с ограниченными возможностями здоровья.

Вэтой ситуации крайне важным приоритетом становится совершенствование нормативно-правовой базы, а если учесть, что Российская Федерация в 2010 году подписала Конвенцию о правах инвалидов, президент нашей страны подписал этот документ, то требования и самих лиц с ограниченными возможностями здоровья, и общественных организаций, представляющих их интересы, и родителей резко повысятся, в том числе и к организации образования. Поэтому столь важно создание необходимых условий для получения этими детьми помощи в образовательных учреждениях, находящихся в шаговой доступности.

Почему-то в последние годы наряду с позитивными моментами происходят странные ситуации. В нашу общеобразовательную школу к этим детям вместе со специалистами пришли разного рода инноваторы. Я в слово «инноваторы» не вкладываю никакого негативного смысла. Когда на полном серьезе выходит человек и начинает говорить: мы привлекли лошадей, чтобы эти дети были добрее, привлекли собак, чтобы эти дети были добрее, привлекли дельфинов, я вспоминаю великую педагогическую мудрость, которая гласит: «И олени хорошо, и дельфины хорошо, и собаки хорошо, а дефектолог все-таки лучше». Поэтому хочу, чтобы при включении ребенка с особыми потребностями в общеобразовательный процесс мы не забывали, что есть дефектологическое платье, которое должен уметь шить профессиональный партнер. Для этого есть огромное количество очень важных дополняющих, украшающих моментов, в том числе тепло, забота, взгляд как на равного, что, безусловно, необходимо, важно.

Дело в том, что особые образовательные потребности по-разному проявляются, в том числе по протяженности оказания помощи. Это могут быть и дети-билингвы, которые не владеют языком, на котором идет обучение, и дети улицы, и дети риска, которые испытывают равные особые образовательные потребности, но помощь может быть дозирована.

Когда сложилась ситуация с переходом общеобразовательной школы на новые образовательные стандарты, сразу возникли вопросы, по какому стандарту должны учиться дети с ОВЗ. 4 года назад благодаря Министерству образования и науки Российской Федерации наш институт получил задачу разработать проект концепции стандарта для детей с ограниченными возможностями здоровья, мы его назвали «Специальный федеральный стандарт», но это все-таки, вероятно, вариант стандарта для начального образования этой категории детей. Проект стандарта готов. Но введение этих детей, делающее нашу традиционную школу новой, предполагает и создание нового учебника, и присутствие нового учителя. Все меньше и меньше учебников, которые готовят для специальной школы и присылают нам на экспертизу, мы возвращаем на доработку, а в первые годы более трети учебников приходилось возвращать.

Когда мы говорим о детях с ограниченными возможностями здоровья, о детях с особыми образовательными потребностями, мы должны помнить, что, к сожалению, до сих пор, несмотря на все наши ухищрения, не все эти дети охвачены образованием. С другой стороны, дети с минимальными нарушениями развития, как правило, поступают в массовую школу, в большинстве случаев не получая там необходимой социальной поддержки, они не могут реализовать свое право на адекватные возможности и потребности образования. Смысл разработки специального стандарта – гарантия каждому ребенку права на образование вне зависимости от степени тяжести нарушения, способности к освоению цензового уровня, вида учебного заведения, региона проживания. Наши дети очень разные, даже внутри одной нозологической группы они могут быть отличны друг от друга. Тяжесть медицинского диагноза не определяет образовательных перспектив, диагноз может быть тяжелее, чем перспективы в образовании. Поэтому для нас так важна разработка этого стандарта, потому что сегодня действительно и дети, и педагоги, и организаторы образования оказались в сложной ситуации. Меня волнует и судьба детей, и судьба педагогов, потому что скоро эти дети должны будут сдавать ЕГЭ. Мы говорим о качестве образования. Как будут измерять качество образования, если дети другие? Многие из них в принципе не способны воспринять цензовый стандарт, а учат их по цензовому стандарту. И качество работы педагогов будут оценивать по цензовому стандарту.

Надо развести тех детей, которые, будучи инвалидами, без всяких дополнений легко могут учиться по цензовому стандарту. А есть, как нам кажется, разработчикам, ситуация, когда надо все-таки говорить о стандарте специальном.

Мы исходили из того, чтобы реализовать особые потребности этих детей, в своем стандарте предусматриваем не только академическую компоненту, которая понятна для обычных учителей, но и компоненту жизненной компетенции, то, что наши дети не знают, то, что потом создает для них в жизни колоссальные трудности. Есть и сложные дети. Вряд ли все учителя видели этих детей, но, что бы мы ни говорили, по-прежнему есть необучае-мые, очень тяжелые дети, дети, которые никогда не заговорят, может быть, никогда не научатся ходить, но это граждане нашей страны. Они имеют право на бесплатное обучение, учить их надо в зоне ближайшего развития по программе, по стандарту, который разрабатывает специалист, педагог, мама, исходя из перспектив ребенка.

Те, кто работает с нашими детьми, должны знать, что нет детей с ОВЗ, как нет детей первого вида или восьмого вида. А то говоришь с педагогом, особенно недавно вовлеченным в этот процесс, спрашиваешь: «Какие у тебя дети?» – а он отвечает: «С ОВЗ». Хотелось бы все-таки (политкорректность политкорректностью), чтобы человек, который работает с такими детьми, понимал, с кем он работает, для того, чтобы не навредить.