Парадокс успешного двоечника

Волгоградская учительница химии Татьяна Селиверстова с печальной тревогой пишет, что «дети стали другие, не хотят открывать книги, не имеют желания учиться… и глаза у них безразличные» («УГ» №9, 26.02.2008). В том же номере газеты ректор вуза констатирует, что большинство старшеклассников не видят «никакой связи между собственной учебой, успеваемостью и их будущим, карьерой. У них нет мотивации к учебе». Сердитый автор Сергей Корягин («Урок не впрок», «УГ» №7, 12.02.2008) – тоже об «очень вялом интересе к познанию». Причину этого он видит в том, что в школе «доминирует принудиловка». Выход в том, чтобы «обучение строить преимущественно на интересе». Но ведь Татьяна Селиверстова строит свое преподавание именно на интересе, но тем не менее…

Ученые смотрят глубже. Академик Михаил Берулава (тоже «УГ» №7) считает, что за последние 20 лет изменился стиль мышления молодежи, и учить ее надо теперь через образ и эмоции, как это делают средства массовой информации. Правда, конкретное предложение академика фантастичнее уэллсовской машины времени: «…необходимо наличие мощных образовательных каналов и изменение информационной политики всего телевидения в направлении воспитания молодежи…»

Это ведь в прошлом веке, в 60-х-70-х годах, на дореформенном Ленинградском телевидении была мощная учебная редакция. Ее передачи принимали многие десятки школ города и области. Договоришься бывало с учителем (я преподавал в вузе), приедешь в школу на просмотр своей накануне записанной передачи по физике, поглядишь с последней парты на реакцию ребят. А потом неожиданно появишься перед ними и час-полтора отвечаешь на вопросы. Тут и интерес, и мотивация, и блеск глаз…

Дети действительно стали другие, они меняются на глазах учителей – особенно тех, кто давно работает (а таких большинство). Несмотря на все фанфары и барабаны по поводу массовых инноваций и неслыханного прогресса в системе образования, нежелание детей учиться, безразличие, отсутствие мотивации становятся частым и тревожным явлением. При обсуждении проблемы все сходятся на том, что это не вина детей, а их беда. Говоря о причинах, выделяют три группы причин: общество, семья, система образования.

В самом деле: дети не отгорожены от жизни общества. Они растут в ситуации, когда образование не приносит людям ни жизненного успеха, ни благосостояния, ни престижного положения (разве что возможность реализовать себя за рубежом). Дети постарше, любящие родителей и страдающие за них, так и спрашивают: ну и что вам дало ваше образование?..

Социологи уже выявили обратную зависимость между школьными отметками и жизненным успехом, сформулировав «парадокс успешного двоечника». Я сам иногда встречаю в местной печати имена тех, кто когда-то стоял в нашей школе на учете за неуспеваемость и прогулы, – теперь перед этими именами стоят слова «генеральный директор»…

Влияние семьи на учебу детей также сильно изменилось. Большинство семей оказалось в ситуации борьбы за выживание. Выросло число так называемых неполных семей, где ребенка растит один родитель – обычно мать. А в состоятельных семьях – другая проблема. Дети имеют все, что можно только пожелать. «Им не о чем мечтать, – философски заметила одна наша учительница, – зачем им учиться?» А один мудрый директор из Орловской области уточняет: «…дети давно поняли, что у кого есть деньги, тот и не учась в институт поступит, а у кого нет – тот, как ни учись, никуда не пробьется»…

Вот мы и перешли к нынешним особенностям отечественной системы образования. Общедоступность, равенство возможностей (с одной стороны) и платность высшего образования (с другой) – две вещи несовместные, как гений и злодейство… Если учесть, что порой и за бюджетные места надо платить, уже «в лапу», то с положительной мотивацией к учебе становится еще хуже. Вторая особенность нашей системы образования, ведущая к снижению мотивации, – это процентомания, выставление незаслуженных оценок. Этого требуют «сверху», требуют настоятельно, вплоть до постановки зарплаты учителя в прямую зависимость от оценок (и об этом пишет Татьяна Селиверстова из Волгограда). И у детей формируется четкий принцип: зачем стараться учиться – все равно выставят отметки и переведут в следующий класс.

Проблему второгодничества можно обсуждать по-разному. Но когда на региональном уровне директорам говорят, что каждый второгодник – это те средства, которые могли бы пойти на увеличение зарплаты учителям, – что это значит, объяснять не нужно. Третья особенность нынешней системы образования – это так называемая реструктуризация сельских школ; об этом много пишет «Учительская газета». Реальным результатом этой реструктуризации может оказаться то, что часть сельских ребят просто не сможет продолжать свое образование, а другая часть – не захочет этого делать.

Михаил КИСЛОВ, учитель лицея №3, Гатчина, Ленинградская область