“Папины рассказки”, или Введение в мир культуры для детей

– Евгений Александрович, тексты, включенные в вашу книгу, затрагивают глубинные архетипические слои. По замыслу, материал должен быть интересен и для тех, кто читает. Для взрослых. Из почти ста классических историй всех времен и народов вы среди других выбрали и рассказы о Робинзоне Крузо.
В свое время – познания мира – я вместе со сверстниками читала эту книгу. Заставь сегодня перечитывать ее – зевота… Живет себе человек на острове, как, скажем, все эти нынешние герои “зазеркалья”. Хотя это неудачная аналогия: за ними наблюдать невозможно.

– Мягко говоря. А Робинзон вообще там один. Дефо приводит длинные списки вещей, которые его герой перевез с корабля. В некотором смысле для человека, наверное, это имеет серьезное значение – перечислить все, чем владеет. Некоторые, например, любят проводить перепись своих книг. В этом перечислении есть своя поэзия, философия.
– Философична ваша притча про Робинзона и волшебное Дерево.
– Между прочим, для меня она стала этапом в жизни. История про Дерево пришла из индийской философии. В трудах Виконанды можно найти высказывания в том духе, что природа вещей такова, что сам человек не знает, что ему нужно. Скажем, болезни, несчастья, сваливающиеся на нашу голову, в конечном итоге нередко оказываются важными, необходимыми для внутреннего роста.
– А “Робинзон и жемчужина” из чего проросло?
– Из тех же корней, пожалуй. То, что происходит с вами сегодня, сейчас, кажется серым, ничтожным, жалким. И это нужно поскорее от себя оттолкнуть. Вот придут другие времена, новые люди, “судьбоносные встречи”… Потом через какое-то время начинаете понимать, что “это” и было самым ценным, неповторимым в жизни.
– Не рановато ли с четырехлетними рассуждать на философские темы? А такой разговор предполагается: прочитав ребенку сказку, папа может задать вопросы, помещенные в конце. “Ответы покажут, как он понял услышанное, что пережил и почувствовал”.
– Я думаю, что ребенок как раз все поймет. Если, конечно, сказать о чем-то не в лоб, не употребляя специальные термины.
На днях Сима что-то сочиняла, какие-то стихи. И вдруг произнесла: “идеализм”. Симе сейчас 11. Я спрашиваю: “Симочка, что такое “идеализм”?” – “Ну это когда все идеализируют”. – “А что такое “идеализируют”?” “Ну это когда не обращают внимания на недостатки”, – сказала она.
И побежала играть.
Я был потрясен этим определением загадочного философского понятия.
– В связи с этим ответьте все-таки на вопрос, надо ли адаптировать легенды, мифы, сказки?
– Мир историй в культурном универсуме – в самом его центре. Все символы, боги, герои, тотемы, знаки, роли – все это лишь аспекты, отзвуки, атрибуты тех или иных историй.
– Тогда что же значит ввести малыша в универсум культуры? Да и возможно ли это, если ребенку трудно понять 90 процентов нерративных (повествовательных) текстов? Если эти тексты даже нам, взрослым, часто неизвестны и непонятны?
– Они хранятся – как в банке с толстым стеклом – в академических томах. Они будто заспиртованы в этих изданиях. Единственный способ “оживить” их – вновь понять, пропустить через свою призму восприятия, увидеть в контексте нынешних проблем (а они ведь только меняют “платья”, а по сути все те же, потому что не случайно они – вечные).
Для детей (и для нас самих) нужно найти новые слова, те, которыми мы говорим сейчас, которые малыши знают.
Но история не существует в безвоздушном пространстве. Разные истории происходят в разных культурах. Робинзон мог появиться и в Китае. Но это был бы другой Робинзон… Говорить о культурном универсуме и мыслить лишь об одной (“нашей”) культуре, было бы странно. Хотелось, чтобы у истории был культурный контекст, чтобы ребенок (как и читающий ему взрослый) оказался внутри культуры, которой принадлежит та или иная история. Вот почему книжка превратилась немножко в художественный альбом, где представлены художники самых разных культур.
– В авторском предисловии для родителей утверждается: “книга, которую вы держите в руках, – введение в мир культуры для детей…
Каждый раз мы старались подобрать такую иллюстрацию, которая наиболее точно передавала бы атмосферу сказки, особый колорит соответствующей страны и эпохи. Поэтому, прослушав, например, прекрасную японскую сказку “Бог нужды” и рассмотрев знаменитую картинку японского художника Хиросигэ “Внезапный ливень на мосту Охаси”, ребенок на всю жизнь запомнит неповторимый “аромат” Страны восходящего солнца.
– Кажется, замысел удался.
Сергей Федин предлагал даже вместе с книгой выпустить кассету с музыкой разных времен и народов: читаешь, например, ребенку о Ходже Насреддине – и тихо звучит арабская музыка…
“Папины рассказки”, как и все книжки серии “Внимание: дети”, – черно-белая. Но те же самые истории “Айрис” только что издало в цветном варианте.
– Детский вопрос: для чего нужны сказки?
– Ребенок прекрасно знает, что сказка ему необходима. Только она разрешает многие его проблемы. Только здесь он получит ответы на все свои трудные, существенные вопросы.
В какой-то книге по психологии сказки я читал, что люди, которые занимаются интерпретацией сказки, даже сны другие видеть начинают. И в жизни их многое меняется. Если такие метаморфозы происходят со взрослыми, что же говорить о детях?
Замечательная сказочница Зинкевич-Евстигнеева однажды пообещала одному мальчику:
– Вот тебе волшебная палочка, она может превратить тебя во что или в кого пожелаешь.
– Хочу стать тигром, – сказал мальчик и коснулся волшебной палочки. А потом подошел к зеркалу и удивился:
– Как же так, я остался таким же.
– Да нет же, – сказала волшебница. – Ты стал тигром. Только он там, глубоко внутри тебя. Представь, если бы ты стал совсем как тигр, как бы испугались бабушка, мама с папой, друзья…
Превращение в самом деле произошло. Просто всякое истинное преобразование личности идет на каких-то невидимых глазу глубинах.
И в этом магия сказки. Магия без обмана.
Елена КОМАРОВА