Отлучение от просвещения. На педагогическом базаре в Год учителя

Вот, к примеру, уже упоминавшийся нами хит сезона – «Серия ЕГЭ-2011. ФИПИ – школе. Впервые предоставляется возможность индивидуальной подготовки к единому государственному экзамену в рамках школьных занятий. Каждая книга серии содержит 30 типовых вариантов. Ответы по всем частям работы (А, Б, С) позволят правильно оценить успешность выполнения заданий». Да, на занятиях в школе, если вам попался экземпляр второго, исправленного, издания, этим сборником пользоваться можно, но самостоятельно готовиться по нему нельзя. А вот для изготовления шпаргалки прекрасный материал. Кстати, самая удобная в истории шпаргалка – это шпаргалка по ЕГЭ по русскому языку: 30 цифр А и десяток цифр и несколько слов Б. Все умещается на маленьком листочке.

Но такой комментарий нужен и учителю. Каждый раз после мониторинга мы, трое учителей, собираемся и сверяем свои ответы. И ни разу не было случая, чтобы не спорили, не обсуждали, чтобы у нас все совпадало. Сейчас во многих местах страны (что, на мой взгляд, беззаконно) заставляют сдавать ЕГЭ учителей. В одном из округов Москвы сто баллов получил только один учитель. Есть проблемы и у нас, учителей, и необходимы комментированные сборники вариантов. Но ведь тут сколько трудиться надо! Не обсуждая сейчас качество КИМов, хочу сказать, что как учебное пособие почти все сборники экзаменационных материалов педагогически несостоятельны. Итак, десятки пособий для учащихся и для учителя. Но среди них нет лишь одного, которое по каждому предмету ФИПИ, если это действительно научное учреждение, должен выпустить. Не знаю, как эта книга должна называться. Опишу ее на примере русского языка.I. Проверка знаний по русскому языку в русской дореволюционной и советской школе. История вопроса. Примеры заданий. Методы оценки. Анализ результативности.II. Теоретическое обоснование ЕГЭ по русскому языку. Итоги проведения этого экзамена за все годы. Особенно тщательно итоги по С. По каждому из показателей.III. Опыт зарубежной школы. Ведь нам все время говорят, что у нас сейчас все, как у всех в мире. Но это не так. Вот свидетельство Натальи Дмитриевны Солженицыной (цитирую по «Российской газете»): «Я 20 лет прожила на Западе, наши дети учились в школах и университетах Америки. В Америке есть ЕГЭ, там это называется SAT (Scholastic Aptitude Test). Это тест, выявляющий способность делать умозаключения, критически мыслить. Он обязателен, без него невозможно поступить ни в один колледж, даже самый захудалый. Но ни один, даже самый захудалый колледж не принимает студентов только на основании SAT.Сочинение обязательно в школах и обязательно при поступлении в колледж. Правда, это не совсем сочинение в нашем смысле. Они пишут эссе на свободную тему. Опиши событие в твоей жизни, которое было для тебя самым тяжелым или самым счастливым. Что нужно принимающему университету? Видеть, способен ли человек выразить собственные мысли. «Ты человек думающий или только играющий в бейсбол?»Могу добавить к этому, как построен экзамен по греческому языку в общенациональном экзамене в Греции. Экзамены эти не связаны с окончанием лицея. После лицея, если хочешь, можешь сдавать экзамен в вуз (каждый в один день и час по всей стране). 9 экзаменов: пять общеобразовательных и четыре по профилю вуза, в который собираешься поступить. На экзамене по одному языку нет ни наших А, ни наших Б. Только работа с текстом. Дан текст, вопросы по тексту. Затем нужно написать краткое его изложение. И эссе по проблемам, в тексте поднятым. Без всяких формальных ограничений: сколько аргументов должно быть и сколько не должно быть. Сколько взятых из жизни, сколько из литературы. Пакет с работой запечатывается, и проверять его будут, возможно, вообще в другом городе. Коррупционная составляющая поступления в институт при проверке нулевая, но очень много специальных частных школ, которые только готовят к экзаменам по тому или иному предмету.Итак, экзамены по родному языку в разных странах. Тексты. Вопросы. Критерии оценки. В этой связи анализ испытаний по системе PISA. У нас иногда думают, что ракеты делал только Королев. Это не так. Была создана конкурентная среда. Были Янгель, Челомей, потом Надирадзе. Они соревновались. Интересно, есть ли у нас конкуренты у ФИПИ не на почве разных вариантов ЕГЭ, а на почве поиска принципиально других путей?Система пересчета первичных баллов на стобалльную систему. В эпоху, когда взят курс на ПРОЗРАЧНОСТЬ, атмосфера тайны вокруг этой проблемы дика и противоестественна. На конкретных примерах должно быть показано, как во что пересчитывается. Но такая книга не будет написана. И потому, что у нас в этой сфере абсолютная теоретическая беспомощность. И потому, что она требует огромных сил и времени, но не сулит барыша. Так что лучше уж доить банк данных ФИПИ (похоже, он вроде бы приватизирован?).ЕГЭ у нас уже давно стал сферой большого бизнеса. Со всеми вытекающими последствиями.Я был дома у учителей старшего поколения (старшего для меня). У своей учительницы литературы Веры Сергеевны Молчановой, у Марии Дмитриевны Сосницкой, у Зинаиды Николаевны Кулаковой, у Семена Абрамовича Гуревича. Прежде всего это был мир книг. У Гуревича, кроме дивана и письменного стола, вообще в квартире ничего не было – только книги. Несколько раз в Москве проводились выставки его поразительной коллекции, в которой от школьных сочинений к первым заметкам в печати, рефератам диссертаций, а потом к первой и последующим книгам прослеживались судьбы множества его учеников, часто уже всей стране известных людей. С горечью думаю о том, куда все это делось. Видел хорошие библиотеки у учителей моего поколения и более младших словесников. На берегу Байкала в Усть-Баргузине – прекрасную библиотеку Альберта Алексеевича Соболева.С болью вижу, как сегодня книга уходит из жизни учителя, в том числе и учителя словесности. И даже Интернет (он и не у всех есть, и не все могут читать сотни страниц на дисплее) не поможет здесь. А между тем именно сегодня учителю словесности особенно нужны книги для его работы.Я не принадлежу к тем, кто походя охватывает все, что было сделано литературоведами в советскую эпоху. В те годы были написаны и изданы первоклассные исследования. Назову лишь несколько имен: Владимир Бахтин, Виктор Шкловский, Лидия Гинзбург, Сергей Бочаров, Александр Скафтымов. Но безусловно, что в целом советское литературоведение, на котором воспитано большинство учителей-словесников старшего поколения и тех, кто в вузах учил нынешних молодых учителей, было во многом деформировано неполнотой знания, вынужденными умолчаниями, прямолинейной политизированностью.В последние десятилетия в нашем понимании литературы прошлого происходит огромный перелом. Прежде всего нужно сказать, что после огромного периода умолчания мы получили возможность читать книги, которые у нас не издавались. Назову лишь некоторые: «Силуэты русских писателей» Юлия Айхенвальда, книги Константина Мочульского, «Толстой и Достоевский» Дмитрия Мережковского, статьи о современной литературе Георгия Адамовича, статьи и книги Василия Розанова, Михаила Гершензона, Сергея Булгакова, Георгия Федотова, Сергея Франка. Чего стоит один лишь сборник «О великом инквизиторе. Достоевский и последующие», вчера еще вообще невозможный.Для меня лично огромным событием стал выход пятнадцатитомного собрания сочинений Корнея Чуковского и возможность полностью прочитать его блистательные критические статьи. Да, мы прочли много хороших книг о литературе. Но еще больше догматичных, серых, стандартизированных. И старые статьи Чуковского принесли дыхание свободы, раскованности, живой мысли. Но многие ли прочли все это? Книги были малотиражны, и все время росла их цена.Пересмотр многого в истории литературы был необходим. Но, как это всегда у нас бывает, стремительно стали появляться книги и статьи, перекрашивающие прошлое по нехитрому рецепту: вместо белого – черное. Вместо черного – белое. Вместо плюса – минус, вместо минуса – плюс. Вчера чеховскую чайку подкрашивали под горьковского буревестника, теперь горьковских буревестников или отстреливают, или гримируют под чеховских чаек. Естественно, все это не проходит мимо школы.