На чтение: ≈ 12 мин.Позволю себе процитировать вступление к моей книге «Время понимать. Проблемы русской литературы советского периода», вышедшей в 1997 году. В этой книге я стремился преодолеть односторонность тезиса и антитезиса и выйти к синтезу:
«Мы переживаем время крушения идеалов, разочарования в идеях, духовного кризиса, сумятицы ума и сердца. Для юности это особенно тяжело. Ведь именно в юности так важно обрести нравственные ориентиры в отношении к миру, обществу, людям, себе. Сегодня же слишком часто необходимый духовный поиск, трезвая переоценка пережитого людьми и страной, нравственных ориентиров и оценок подменяются привычным шараханьем из одной крайности в другую, прямо противоположную.За всеми этими метаниями и искреннее желание обрести новые путеводные маяки в смятенном мире, и укоренившийся догматизм старого мышления, пытающегося дать ответы в русле привычного двуцветного, плоскостного миропонимания, и исконная привычка поворачиваться по требованию новой команды, угодливое усердие живущих по принципу «чего изволите?».Но независимо от субъективных устремлений, весьма возможно, и по-настоящему искренних, у кого-то такой разворот «кругом марш» ни к чему, кроме нравственного релятивизма и опустошенности сердца, привести не может.В течение десятилетий мы воспевали и прославляли. Потом начало кончаться время воспевать. Ему на смену пришло время проклинать. Оснований для проклятий было достаточно. Но очень часто это низвержение лежало в той же системе координат, что и прославление.Наступает время понимать и постигать».Сегодня, через четырнадцать лет, я могу сказать, что в этом направлении – понимать и постигать – сделано многое. Ограничусь лишь одним примером: новыми биографиями писателей, вышедших в серии «Жизнь замечательных людей». Но все это не для учителя. Так, биографии Герцена, Булгакова и Чехова стоят более пятисот рублей. И тут я подхожу к самой трудной и горькой для меня части своих рассуждений. К тому, как помогает учителям литературы издательство «Просвещение». (Я говорю только о литературе, но, насколько я знаю, это и общая тенденция работы всего издательства.)«Просвещение» не чужое для меня издательство. Здесь вышла моя первая книга, а за ней еще три. И, кроме всего прочего, я всегда был читателем «Учпедгиза», а потом «Просвещения». Здесь выходили первоклассные книги о литературе. Назову лишь четыре. Биография Пушкина, написанная Юрием Лотманом. Тираж 400000 экз. Его же комментарий к «Евгению Онегину». Тираж 140000 экз. Книга А.Жук «Русская литература второй половины ХIХ века». Тираж 350000 экз. Не расстаюсь с этой книгой при подготовке к урокам до сих пор, хотя и прошло со времени выхода книги ровно тридцать лет. А сделанный Д.Л.Устюжаниным сборник «Русская классическая литература», где о всех программных произведениях русских классиков были глубокие статьи. И все по абсолютно доступным ценам. Можно ли просвещать ученика, не просвещая при этом учителя или сводя его просвещение лишь к методическим комментариям?Вот выразительный пример. В 1990 году «Просвещение» выпускает двухтомный биобиблиографический словарь «Русские писатели», тираж 350000 экз. В 1998 году то же «Просвещение» издает двухтомный биобиблиографический словарь «Русские писатели. ХХ век». Тираж 20000 экз. В 2007 году выходит биографический словарь «Русские писатели. ХIХ век». Тираж 4000 экз. В 2009 году – биографический словарь «Русские писатели. ХХ век», тираж 5000 экз. За 19 лет тираж однотипного издания сократился в 70 раз. А цены, естественно, выросли и растут постоянно. Просвещенческие книги о литературе для учителя и по тиражам, и по цене становятся книгами не для учителя. Так что мы хотим от учителя словесности, отлученного от культуры?Но дело и в другом. На протяжении своей истории «Учпедгиз» – «Просвещение» выпустило много книг, посвященных фундаментальным, краеугольным проблемам преподавания литературы в школе. Это книги М.А.Рыбниковой, В.В.Голубкова, Г.А.Гуковского, В.А.Никольского, З.Я.Рез, В.Г.Маранцмана, М.Г.Качурина, Т.Г.Браже, И.Я.Кленицкой. Смею надеяться, что и мои книги, вышедшие в «Просвещении», тоже были ориентированы на актуальные, современные, волнующие проблемы, от решения которых и зависит судьба преподавания литературы в школе. Сегодня такого рода книги в «Просвещении» не издают. Здесь уверены, что учителю теперь нужны только конкретные методические рекомендации. А это то, что называется игрой на понижение. Вольно или невольно учителя отучают думать о самом главном, о самом важном. Между тем если вы будете читать все то, что выплескивается на страницы газет и журналов, если вы послушаете, о чем спрашивают учителя после лекций, которые для них читаются (а я общаюсь с учительской аудиторией почти пятьдесят лет), если вы почитаете, что пишут учителя в своих письмах, то увидите, что именно общие, принципиальные, исходные вопросы и проблемы волнуют сегодня прежде всего.Вот, к примеру, что пишет мне молодая учительница из Санкт-Петербурга: «Я не могу никак справиться с проблемой того, что детки не читают. То есть, конечно, кто-то читает, но большинство – либо краткое содержание, либо вскользь, либо ничего… Насколько лично можно поднимать вопрос о любви, о жизни, о судьбе? Что должно быть под «цензурой», а что можно и нужно говорить?.. Меня все больше пугает то, о чем вы писали в статье «Прагматизация сердца». О войне, об уважении, о чувстве своей Родины. Добавлю к этому письму одно вроде бы примечание. Несколько лет назад я предложил одному известному педагогическому издательству книгу о том, как отразились годы великого перелома в ученических сочинениях. Мне вернули рукопись со словами: «Мы издаем педагогическую литературу, а это публицистика!» Зато это издательство было одним из первых, кто выбросил на книжный рынок пособия по подготовке к ЕГЭ.И наконец еще одна проблема. Всегда во всех редакциях «Учпедгиза», а потом «Просвещения» были книги, издававшиеся в серии «Из опыта учителя». Было много таких книг и по литературе. Сейчас их почти нет. Хотя изданная «Просвещением» в 2007 году книга «Русская литература последних десятилетий», вся построенная на учительском опыте, показывает, насколько плодотворен этот жанр педагогической литературы. Вот вам простой вопрос: уже двадцать лет, как проводится конкурс на звание учителя года. Среди его победителей было немало и учителей литературы. Так где же, кроме как в газетных статьях, описан их опыт?А серия «Из опыта работы» имела значение исключительное. Расскажу в этой связи историю, связанную с вышедшей в этой серии в «Просвещении» моей книгой «Уроки литературы сегодня». Было предпринято некоторыми моими поклонниками несколько попыток ее утопить. И тогда было предложено послать книгу на рецензию в ЦК КПСС. Сильнее кошки зверя нет. Рецензент ЦК, если я не ошибаюсь, Юрий Кузьменко написал, что он не со всем согласен в моей книге. Но добавил при этом, что нельзя заставлять автора, который рассказывает об опыте своей работы, писать о том, чего сам он не делал.За этим сюжетом стоит очень важная вещь. Книги «Из опыта работы» рассказывали о РАЗНОМ опыте работы РАЗНЫХ учителей. А если все сводится только к так называемым методичкам (в необходимости такого жанра ни у кого сомнений нет), то вольно или невольно, но в школах насаждается единомыслие во всем, вплоть до мелочей, единообразие. Но было у этой серии и еще одно огромное значение. Через рассказ об опыте своей работы входили в методику преподавания литературы новые, молодые силы. Сейчас такого канала притока больше нет. С горечью смотрю я на рекламу издательства «Просвещение» в газете «Литература»: «Экзамен с «Просвещением». Пособия по сериям: «Итоговый контроль в начальной школе», «Итоговый контроль ГИА», «Итоговый контроль ЕГЭ». Скажем, «учебно-справочные материалы для начальной школы предназначены для подготовки младших школьников к успешному выполнению итоговых проверочных или контрольных работ за курс начальной школы». И я вспоминаю, с каким упоением я читал изданные тем же издательством книги Шалвы Амонашвили о его уроках в начальных классах. Книги о том, как учить, а не о том, как контролировать. И вспоминаю увиденный мной в ноябре в Институте открытого образования плакат «Просвещения»: «Наша цель – ЕГЭ». Но ЕГЭ, как бы к нему ни относиться, инструмент измерения. И он не может быть целью. Нельзя же на больнице написать: «Наша цель – термометр». P.S. Продолжение в следующих номерах.
Выбор читателей
Комментарии