Откройте двери!

Считается, что в американской школе есть свободный выбор. Но классно-урочная система принималась и принимается в Америке как постулат.
Что же представляет собой американская “школьная вольница”?
Дети в начале года выбирают предметы, затем формируются группы, и весь год ребята ходят на занятия в постоянных группах. Но может ли ребенок выбрать на год вперед! Ему на роду написано все время пробовать, ошибаться, спотыкаться, радоваться, набивать себе шишки.
Мы должны научить его выбирать. Что значит уметь выбирать? Встать, после того как ты “упал”, после неправильного выбора и начать все с нуля.
Мы пытаемся создать школу открытого выбора. Исходим из того, что закрытые двери классов – это тупик. Ребенок принимает решение, куда идти, чем заниматься. Двери открыты в нескольких местах для разного рода занятий. Можно пойти в библиотеку, можно в спортзал, можно к друзьям… А можно пойти на занятия к учителю.
Эта ситуация приводит к тому, что преподаватели находятся в очень жестких условиях. Если у меня на уроке из 75 детей сидят два ребенка, я страдаю. Я что-то не так сделала в прошлый раз. Если двадцать – я счастлива. В результате учителя выдумывают новые способы работы. Учитель не может работать по-старому, иначе у него не будет “клиентов”.
Оказывается, дети умеют жалеть даже учителя. Если приходит новый педагог, у него почти вся группа сидит и внимательно смотрит, что он делает. Они наблюдают и потом рекламируют этого учителя. На следующий раз могут вообще не прийти – не понравился, что-то не так сделал. Но пару раз, когда у новеньких учителей сидели один-два ученика и я говорила об этом ребятам, они откликались: “Боже, как же плохо человеку, надо идти!” Идут, потому что уважают учителя.
Нашему эксперименту пять лет. Три года назад мы проводили игру в “слонов”. Это была наша местная валюта для покупки образовательных услуг. Всем детям выдавалась одинаковая сумма на неделю вперед. “Слонов” можно было тратить, а можно – зарабатывать, если ребенок становился помощником учителя. Задача: максимально долго оставаться при деньгах. Мы, как банкиры, могли спросить у преподавателя, за что он получил деньги. И если учитель поставил подпись за услугу, а в действительности ее не оказал, мы могли его оштрафовать. Мы выдержали две недели только потому, что дети “завелись”. У нас голова кругом ходила – как проверять учителей?
Главный эффект работы школы-парка таков: дети могут не знать каких-то предметов, но зато они растут порядочными людьми. Четыре наших ученика пошли работать в детский сад. В них повлюблялись все детки, начиная с трехлетнего возраста. Они организовали цирк, работают с детьми профессионально, как психологи.
Трое из них очень плохо учились до пятого класса, были хулиганами. Можно сказать, они эти четыре года почти не учились. А потом они попали к нам. У нас они никогда не слышали в свой адрес: ты дурак, твоя соседка по парте уже поняла, сосед понял, а ты нет! Они не озлобились и остались порядочными людьми.
Сейчас им по 15 лет, и они жаждут учиться. Ребята говорят: может, нам еще в 9-м классе посидеть? Мы приобрели вкус к учебе…
Не только наши учителя, многие другие педагоги идут в этом же направлении. Просто боятся слова “школа-парк”. Система живет, она не должна умереть.
Ольга ЛЕОНТЬЕВА,
руководитель “Парка открытых студий” средней школы N734
Москва