На чтение: ≈ 4 мин.В детстве я сказок не читал. Я был записан и в школьную библиотеку, и в районную, и как, наверное, все в то время, кто любил книги, не покупал их в магазинах, где выбор был скуден. Библиотечная полка состояла из классического набора пыльных книг, но почти средневековых и не относившихся к русской литературе. Они даже на вид были старыми, Бог знает какого года издания. Точно из прошлого века “барчук”, я, советский школьник, воспитывался на этих книгах – читая рыцарские романы Стивенсона, путешествия Жюля Верна. При этом книги о Гулливере или Робинзоне Крузо были для меня чтением не завлекательным и простым, а мистическим, ощутимо страшным, точно блуждание одинокое в темноте… Отчетливо помню “Морского волка” Джека Лондона, “Тартарена из Тараскона” Додэ, “Дэвида Копперфилда” Диккенса, “Приключения…” Марка Твена.
Я хотел, чтобы и дочка полюбила читать. За три поколения в семье собралась библиотека, и я считал своим долгом пополнять ее. Хожу по букинистам, куда многие сплавляют свое книжное наследство, отыскиваю да покупаю нужную мне книгу и вдруг нахожу в ней старую дарственную надпись, сокровенные пометки прежнего хозяина, а то и целые письма с открытками – и щемит сердце. Такие книги помню и опекаю даже с большей теплотой, чем свои родные.
Я считал, что чтение должно дочку обогатить.
Но вот она уже в школе, а книгу не берет, хотя слушает чужое чтение охотно. В школе ей внушают, что чтение – труд, а разве может быть “труд” интересным? Тогда я говорю: “Давай сделаем полку для книг. Раскрасим ее, как ты хочешь. Навесим, куда скажешь. Сама выберешь книги для нее и будешь ими распоряжаться”. Строгали, пилили, красили – дочь радуется. Она – хозяйка такой значительной вещи, которая посерьезнее кукол. Сама наставила книги и – начала их читать.
Скоро открыла целый мир. Среди книг появились любимые, и дочка проделывала неведомую мне работу, расставляя книги на полке “по старшинству”. И вот жена однажды говорит: “Она Кафку читает”. Я остолбенел: “Кого?!” Зашел к ней вечером, смотрю, действительно, Кафка стоит у нее на полке, присвоила. Заподозрил, не показушничает ли. Незаметно навел разговор на эту книгу, зачем она ей. Дочка говорит, ей собаку жалко. Оказывается, прочла только “Исследования одной собаки”. Я успокоился.
Но вот жена опять сообщает: “Нашла у тебя Зощенко, хохочет, в школу с собой взяла”. А я уезжал, не виделся с дочкой, жду ее из школы. Приходит, таинственная и гордая:
– Можно, я Зощенко навсегда возьму? У меня с ним много общего.
– Это что же? – спрашиваю.
– Чувство юмора, – отвечает.
Теперь могу сказать, что дочь полюбила книги. Но опять тревога: что принесет ей эта любовь? Да, душа ее станет богаче, с помощью книг она задышит великой культурой, сумеет распознать пошлость… Но интересы ее окажутся в стороне от общих – тех, которыми живут сверстники…
Теперь уж поздно – дочка читает. Буду потихоньку отговаривать, чтобы не становилась писательницей, чтобы ничего не вздумала сочинять. Потому что двух писателей наша бедная мама не прокормит.
Олег ПАВЛОВ
Выбор читателей
Комментарии