На чтение: ≈ 10 мин.Я наблюдаю за битвами вокруг «сексуальных» программ много лет. На мой взгляд, обсуждение духовных и моральных аспектов темы заслоняет проблемы сугубо гражданские. Проще говоря, с какой стати демократическое государство должно навязывать своим гражданам программы, регулирующие их интимные отношения? Я как гражданин, избирающий свою власть, могу позволить или не позволить вводить в школу моей страны те или иные странные и спорные дисциплины.
СтатфактПо данным Министерства здравоохранения РФ, в 2002 году число абортов у девочек до 19 лет снизилось на 3%. У девочек до 14 лет зарегистрировано 1343 аборта (2001 год – 1415), от 15 до 19 лет – 183947 (2001 год – 188849). Число больных сифилисом у подростков в возрасте от 15 до 17 лет составило 7773 (2001 год – 9274), гонореей – 8167 (2001 год – 9522). Вич-инфицированных детей – 7591, а больных СПИДом – 193 ребенка.
Претензия на компетентность
Может быть, для кого-то это окажется новостью, но к интимной жизни человека, к ее регулировке существуют не два («прогрессивный» и «консервативный»), а, как минимум, четыре подхода. Древнейший из них – религиозный, всегда предусматривал те или иные ограничения половых отношений. Не в силу присущего всем священнослужителям «ханжества». Просто любая религия рассматривает жизнь и все, что связано с ее зарождением, как нечто священное. Кстати, любая высокоразвитая культура (в том числе и русская) зарождается и расцветает на основе конкретного культа, чутко реагируя на попытки подорвать свою сакральную основу. Так что понятия «целомудрие» и «грех» в современной России не только религиозный предрассудок, но и культурная ценность. Не учитывать или спорить с этим по меньшей мере странно.
Следующий подход можно назвать обиходным, или бытовым. Его ценностные ориентиры и нормы довольно сложно выделить и описать. Они полубессознательны и практически совпадают с повседневной жизнью социума, обнаруживая себя только в кризисных для общества ситуациях. Между прочим, в этих случаях агрессивность их сторонников гораздо выше, чем любая религиозная ксенофобия. Ведь общество защищает не идею, а свои привычки, в том числе и интимные. В России общественная мораль по-прежнему однозначно поддерживает семью и деторождение. Можно говорить, что семья не стоит на месте, что внутри нее тоже многое меняется, но факт остается фактом – разговоры об интимных отношениях, подчеркнуто игнорирующие традиционные для России цели и формы этих отношений, будут восприниматься большинством крайне настороженно.
Третий подход можно было бы назвать «биологическим» по характеру основных аргументов его сторонников или, собственно, «просветительским» по времени их зарождения (XVIII-XIX века). «Биологи» призывают рассматривать связи между людьми с позиций целесообразности или здравого смысла. Главной ценностью такого подхода можно назвать здоровье. «Просветитель» скорее отдаст предпочтение сведениям по анатомии, физиологии или медицине, чем психологии или сексологии. Между прочим, «биологи» нетерпимы не только к аскетизму. Групповые или однополые связи и частая смена «партнеров» для них тоже однозначно осуждаемы.
И, наконец, «либеральный» подход. Тот, который предлагают нам психологи с историческим образованием типа Игоря Кона или ученые с комсомольским прошлым типа Инги Гребешевой. Доминирующей ценностью в нем является «безопасное наслаждение». Мало того что носители такой морали зачастую являются наиболее безответственными членами общества (хотя нам все время говорят об «ответственном материнстве» или «ответственном отношении к партнеру»), они еще почему-то объявляют свой подход единственным спасением для страны, которая «вот-вот вымрет от СПИДа». То есть если ребенок воспитан в рамках религиозной, бытовой или естественно-научной парадигмы, он все равно забеременеет, заразится и заболеет. Только тот, кто вовремя узнает «про это» в государственной школе, будет счастлив до глубокой старости. А все, кто возражает такому «просвещению», – явные мракобесы.
И это либералы называют демократией?
А судьи кто?
Но оставим теорию и обратимся к проблемам воплощения либерального подхода в жизнь. Кто и почему пойдет преподавать «сексуальное воспитание» в школе? Сами авторы программ признают, что их курсы сегодня скомпрометированы в глазах учительства. Математик или литератор может хотя бы недвусмысленно любить свой предмет, а что должен любить «секспросветчик»? Значит, кадровый состав преподавателей, если пустить это дело на самотек, сформируется из заведомо маргинальных элементов, готовых взяться за «что угодно, лишь бы платили». Можно, конечно, поддержать «молодую дисциплину» специально. Доплачивать учителям, выделять транши на закупку наглядных пособий и переоборудование кабинетов, изыскивать средства на организацию кафедр и факультетов в педвузах, доплачивать профессорам…. Но это только спровоцирует новую волну ненависти к привилегированному предмету. А заодно и новую волну подозрительности. Если государство, урезая бюджеты дополнительного образования (дома творчества, кружки и секции), находит деньги на «секспросвет», если оно делает математику профильной, а «сексуальное воспитание» всеобщим, – каковы его цели? Чего оно хочет?
Но государство-то будет как раз и ни при чем. Ему расходы на новоявленные программы нужны меньше всего. Просто его в очередной раз пытаются использовать лоббисты различных международных корпораций. Критики уже много говорили о фармацевтических концернах, производящих противозачаточные средства, о западных теоретиках «золотого миллиарда», планирующих сокращение российского населения. На мой взгляд, основные средства на проведение в жизнь программ «секспросвета» вполне может вкладывать и местный заказчик. Я имею в виду отечественную индустрию развлечений. Ведь программы, помимо всего прочего, формируют идеальных посетителей тех или иных увеселительных заведений.
Перед вами лишь несколько неминуемых последствий продвижения обсуждаемых курсов в массовую школу. Есть и множество других, предугадать появление которых не всегда возможно даже самому опытному критику. По идее первым, кто предупреждает общественность о негативных последствиях любых реформ, должен быть сам реформатор. Но «либералы» молчат. И это они называют «информационной открытостью»?
Человек имеет право знать…
Это, пожалуй, единственный аргумент защитников «либерального» подхода, на который невозможно возражать логически. На мой взгляд, разумный ответ состоит в том, что человек имеет точно такое же право «не знать». Из того, что де Сад или Гитлер сподобились разродиться книгой, отнюдь не следует, что всякий культурный человек должен теперь насильно знакомить себя с их творчеством. Тем более, читать его детям на ночь. Министерство образования время от времени утверждает, что далеко не всем детям нужны квадратные уравнения или Моцарт. Но понятие «гомосексуализм», вероятно, понадобится всем. И государственный бюджет должен оплатить подобную любознательность. Почему?
Ссылки на то, что «эта» сторона жизни рано или поздно коснется большинства граждан, не срабатывают. Есть такие вещи, которые рано или поздно коснутся ВСЕХ граждан. Например, смерть. Это что, повод, чтобы вводить «танатологию»? На чей счет? И кто ее будет преподавать? Работники крематориев? Наемные убийцы? Или профессиональные палачи?
Иван ЛОПАТИН, кандидат исторических наук, бывший учитель
Выбор читателей
Комментарии