От «подъемных» до ЕГЭ. Что волнует будущих учителей?

Мы уже писали о том, что в сентябре в поселке Дивноморское под Геленджиком прошел конкурс студенческих профсоюзных лидеров, которому предшествовала серия мастер-классов и «круглых столов». Одна из дискуссий состоялась по инициативе председателей студенческих профкомов педагогических вузов. Сегодня мы предоставляем слово участникам «круглого стола».

Павел РОДИН (Московский областной педагогический институт):

– Нас тревожит, что «подъемные», которые получают выпускники, отправляющиеся на работу в сельские школы, очень малы. Это всего-навсего 20 тысяч рублей. Как обустроиться на эти деньги молодому учителю? К тому же их выплата, как правило, задерживается.

Еще одна важная проблема – работа студентов во время практики в летних оздоровительных лагерях. Эта практика у нас в вузе обязательна для третьекурсников. Так вот за работу в течение одной смены студент получает всего 500 рублей, и выдают их наличными деньгами в конверте. Между тем минимальный уровень оплаты труда – 600 рублей и, выплачивая всего лишь 500, администраторы нарушают права студентов. Молодой человек при этом не имеет никакой возможности отстоять свои права, а мы – помочь ему, ибо все это делается скрыто, неофициально. А ведь вожатые несут серьезную ответственность за жизнь и здоровье детей, с которыми работают. Нам говорят, что такая практика дает студентам неизмеримо больше, чем заработок, – навыки, умения, опыт педагогической работы. Но в наше рыночное время студент, особенно если он из малообеспеченной семьи, нуждается в деньгах. Если он не может заработать, трудясь по будущей специальности, то после окончания вуза он не пойдет в школу, выберет место работы с хорошей зарплатой. Так, собственно говоря, и происходит – немногие выпускники педагогических вузов приходят в школы.

Татьяна ГУРСКАЯ (Шадринский государственный педагогический институт):

– Наша профсоюзная организация родилась семь лет тому назад, и первое, что мы сделали, – создали педагогический отряд, чтобы направлять студентов на работу в летние оздоровительные лагеря. Начали мы с отработки законодательной базы. Заключали договора с лагерями, которые подписывала я как председатель студенческого профкома и ректор вуза. В договоре прописывается все: условия работы, зарплата (в конкретных суммах), сколько раз в день будут кормить студента, сколько выходных дней ему предоставят и так далее. Кроме того, каждый студент заключает индивидуальный договор, ему открывают трудовую книжку.

Вожатых мы готовим на факультете дополнительных профессий. В течение 280 часов ребятам дают нужные теоретические и практические знания, они получают дополнительную специальность, сдают экзамен по безопасности жизнедеятельности, профком выдает им удостоверение, подтверждающее прохождение учебы.

Елена КОЗЛОВА (Армавирский государственный педагогический университет):

– Для нас животрепещущей проблемой стало назначение социальной стипендии. Возникают ситуации, которые не оговорены в законодательных и нормативных документах. Например, оба родители – малоимущие, проживают в селе, работу найти не могут. Они приходят в Центр занятости, им предлагают три места работы, но они отказываются, поскольку зарплата везде очень мала. Родители не могут согласиться на 600 рублей в месяц. Центр занятости снимает их с учета, после чего они ведут самостоятельные поиски. А нам именно в это время нужна справка из местного органа социальной защиты о доходах семьи для назначения студенту социальной стипендии. Родители не могут получить такую справку, потому что в данный момент у них доходов нет. Их ребенок, обучающийся в вузе, нуждается, голодает, а мы ничего не можем сделать. Студент может заработать академическую стипендию. И это – все. Хорошо, если в семье один ребенок, а если у родителей трое детей и больше?

Мне вообще не нравится эта система. Раньше все деньги приходили на счет вуза, мы выдавали стипендии отличникам и хорошистам, а остальные средства, оставшиеся за счет двоечников и троечников, использовали по своему усмотрению. У каждой группы в нашем вузе есть социальный паспорт, мы отслеживали студентов из малоимущих семей и могли предоставить им материальную помощь, выделить стипендию на год, на два-три месяца. Такие студенты приносили нам справки о заработке, о материальном положении семьи, мы собирали социальное досье на каждого и помогали конкретно каждому.

Когда нас обязали получать справки через управление соцзащиты, те, у кого есть знакомые в этой системе, стали тащить нам «левые» справки. Благо, что у нас сильный профком и мы не одну факультетскую и вузовскую стипендиальную комиссию не оставляем без контроля.

На студенческом заявлении ставятся четыре подписи: профорга, старосты группы, председателя профбюро и декана. Мы обсуждаем каждого кандидата на выдачу социальной стипендии, но эта процедура неприятна и для нас, и для студентов. Эти разбирательства унизительны для тех, кто действительно нуждается в помощи. Ведь нам приходится обсуждать, какой дом у семьи, какое подворье, вплоть до того, сколько есть кур и гусей. Зачем все это?

Стипендия назначается на год на основании справки о доходах за последние три месяца. Но человек сегодня может находиться в хорошей ситуации, а завтра она ухудшится, однако, отказав ему в стипендии, потом мы уже не можем ничего изменить.

Чем больше студентов учится лучше, тем меньше у нас возможностей платить социальную стипендию, потому что денег на всех не хватает. А ведь есть еще инвалиды, чернобыльцы, которые должны получать стипендию в обязательном порядке. Вот что получается, когда решение проблем одной отрасли отдают на откуп другой. Нужно вернуть социальную стипендию в вузы. Проверяйте нас, контролируйте наши решения и расходы, но дайте нам возможность поддерживать студентов, которые действительно нуждаются в помощи.

Ирина КОЛЕСОВА (Пермский государственный педагогический университет):

– У нас тоже проблемы с назначением социальных стипендий. Скажем, студент приезжает к нам учиться из Мурманска, привозит справки о доходах родителей, а в Перми заработки ниже, чем в Мурманске, и шансов получить социальную стипендию у него очень мало. Наши органы соцзащиты говорят, что дать ему стипендию мы не имеем права. В законе о подобной ситуации ничего не сказано.

Александр ЗЫКОВ (Ишимский государственный педагогический институт):

– Социальную стипендию нельзя путать с другими выплатами, она должна назначаться в связи с материальным положением студента. Если инвалид или чернобылец учится на «пять» и получает повышенную академическую стипендию, в деканате начинают сомневаться: а нужна ли ему социальная? Таких сомнений быть не должно. Одно дело – академическая стипендия, заработанная студентом, другое – социальная, которая должна назначаться по установленным законодательством правилам. Но возникает проблема: если мы даем стипендию тем, кто заслуживает ее в первую очередь, остро не хватает денег другим студентам. Когда принимали закон, не учитывали, что в педвузах высокая успеваемость, ведь будущие учительницы прилежно и старательно овладевают знаниями, будущие учителя стараются не отставать от своих сокурсниц. Фонд социальной стипендии должен приходить в вуз дополнительно, и тогда не будет проблем с органами социального обеспечения.

Если родители не работают и не состоят на учете на бирже труда, мы все равно рассматриваем заявление их ребенка на получение социальной стипендии. Самое главное при этом – мнение группы, его в отличие от справки подделать нельзя. В педвузах, особенно в малых городах, очень много малообеспеченных студентов, поэтому, может быть, стоит внести изменения в общий порядок назначения социальных стипендий персонально для педагогических вузов. Нам не хочется пользоваться остатками, нам нужно распоряжаться чем-то вполне определенным.

Строительство или ремонт общежитий нашему институту в одиночку не потянуть. Нам помогает губернатор Тюменской области Сергей Собянин (он выделил 6 миллионов рублей на строительство). Но вопрос в том, сможет ли он оказывать помощь в дальнейшем. Ведь принятие закона №122 означает увеличение нагрузки на региональный бюджет. Есть и другая тревога: в области планируется передача малых вузов под крышу больших. Наш вуз могут передать Тюменскому госуниверситету, а его ректор Геннадий Шафранов-Куцев – яростный противник профсоюза. Студенты живут нормально, самоуправление есть, но, по моему мнению, оно «подколпачное».

Елена ДРУЖИНИНА (Екатеринбургский педагогический университет):

– Лично меня волнуют взаимоотношения педагогических вузов и местных властей. К счастью, наше областное министерство образования наконец осознало, что отрасль потеряет всех выпускников, если не предпримет каких-то мер. Что было сделано? В прошлом году правительство Свердловской области приняло постановление, согласно которому выпускникам педвуза сразу присваивается первая категория с возможностью подтвердить ее в течение учебного года. Это большой шаг вперед – в школы сразу пришло на 20% больше выпускников вуза. В этом же постановлении прописан размер «подъемных» и механизм их получения. Предоставлена возможность приобретения жилья на селе за счет беспроцентного кредита в течение пяти лет. Независимо от принятого закона № 122 наши выпускники будут и в дальнейшем пользоваться этими льготами.

Но если с областью мы работаем, то с городом таких взаимоотношений нет. Муниципалитет не помогает ни вузу, ни студентам. Я работаю десять лет, мы встречались с губернатором, с представителем президента в федеральном округе, а вот с мэром встреч не было. Он либо занят, либо на больничном.

Зато мы сотрудничаем с районными комитетами по делам молодежи – разрабатываем совместные программы, под которые выделяются средства.

Могу сказать, что не все педагогические вузы бедные, мало зарабатывают. Все зависит от стратегии самого учебного заведения. У нас, например, открыты новые, непедагогические специальности как вторые специальности для факультетов. Таким образом, объем внебюджетных средств в нашем педуниверситете такой же, как в УГТУ или УПИ.

Ольга СТАСЮК (Мурманский государственный педагогический институт):

– Выпускники не идут в школы еще и потому, что все места заняты учителями-пенсионерами. Понять ветеранов можно: пенсия у них небольшая, на нее не прожить, поэтому приходится подрабатывать.

Недавно я обзвонила все районы, где есть школы, спрашивала, не могут ли они кого-то из наших выпускников взять на работу. Мне отвечали, что мест нет и не будет, все ставки заняты. Сокращаются классы, учителям предлагают работу даже в группах продленного дня. Следовательно, нашим выпускникам идти некуда. Но эту проблему надо решать, иначе к первокласснику никогда не придет молодой учитель, владеющий новыми педагогическими методиками и технологиями. Пенсионеры должны вовремя и достойно уходить на пенсию, а для этого мы вместе должны добиваться установления им повышенной пенсии или увеличения существующей. Кроме того, опытные учителя могли бы заниматься репетиторством в центрах, созданных при школах. Нам говорят о том, что учебные заведения должны оказывать платные образовательные услуги, почему бы их не оказывать пенсионерам? И подработка к пенсии, и школе неоценимая помощь.

Зарина АДОЕВСКАЯ (Самарский государственный педагогический университет):

– Я работаю в профкоме всего полгода, опыта у меня мало, но по поводу привлечения выпускников педвуза в школу у меня есть свое мнение. Я учусь на пятом курсе, слышу разговоры о подъемных, о смене кадров и так далее. Но пока все это реализуется, пройдет лет пять, не меньше. Что может сделать конкретно вуз или министерство образования? Прежде всего создать пятикурсникам условия для работы в школе. В Самаре катастрофически не хватает учителей, директора школ звонят в вузы и просят прислать хоть кого-нибудь. Мы просим, чтобы нам дали вторую смену, потому что учимся в первую.

Школы идут нам навстречу и мы идем навстречу школам – не отказываем, когда нас просят заменить заболевших учителей и поработать неделю-другую в первую смену. Но потом мы приходим в вуз и узнаем, что пропущенные лекции нужно отработать в неудобное для нас время. Мы не просим, чтобы нам прощали «прогулы», мы просим, чтобы нам разрешили свободное посещение, освобождали от отработки по непрофилирующим предметам. Ведь мы все равно перепишем конспекты, будем сдавать экзамены, и тут будет важно то, как мы подготовились, а не то, как мы посещали то или иное занятие. Абсурд – искать преподавателя и пересказывать ему четыре лекции только потому, что я была занята на работе. Может быть, стоило бы включать в коллективный договор положение о предоставлении студентам, работающим в школе, индивидуального графика обучения. Я обсуждала эту проблему в деканате, там мне сказали, что предоставление щадящего графика – персональное дело каждого преподавателя. Мне кажется, что так быть не должно.

Галина ШИРШИНА (Карельский государственный педагогический университет):

– А меня беспокоит проведение ЕГЭ. Не знаю, как в других регионах, а у нас сельских ребят везут для сдачи экзаменов в районные центры. Но средств на это у школ нет, и директор платит деньги из своего кармана за бензин. Пока дети едут, старые автобусы ломаются. В результате получается, что дело не только в уровне знаний, но и в психологической обстановке, которая предшествует экзамену.

Гаджи-Мурад РАДЖАБОВ (Дагестанский государственный педагогический университет):

– Проблем, связанных со спецификой нашей республики, очень много. Например, меня тревожит, что нет уже концепции национальной школы, а для Дагестана это очень важно, ведь ребенок должен знать родной язык, родную литературу, историю. Учителя для сельских национальных школ есть, не хватает самих школ, потому что многие люди из аулов съехались в районные центры.

Я рад, что у нас сохраняются традиции семейного воспитания, что слово старшего по-прежнему значит очень много, что мы почитаем своих родителей и родственников. Это мы должны передавать и своим ученикам. И не только в Дагестане. Мы должны научить студентов работать с детьми разных национальностей, в городе, в поселке, в селе. Работать так, чтобы никогда не унижать своих учеников.

Наталья СТАЛЫГА (Мурманский государственный педагогический университет):

– Меня беспокоит студенческое самоуправление, которое развивается в наших вузах весьма странно. Возникают малочисленные организации, которые непонятно чем занимаются, не ведут воспитательной работы, зато обещают пиво на халяву и прочие удовольствия. В вуз приходят первокурсники, которые, широко раскрыв глаза, ждут, что им предложат. Я думаю, что уже в школе нужно рассказывать ребятам, что есть профсоюз, чем он занимается. Нам надо не делиться на студенческую и учительскую организации, а вспомнить, что у нас единый Профсоюз работников народного образования и науки. Подготовленный первокурсник сможет сделать осознанный выбор. Иначе он пойдет туда, где есть пиво, халява и прочее. Я участвую в работе четырех молодежных организаций и вижу, как меняются люди, когда их направляют, когда им протягивают руку. Они тогда поднимаются сами и поднимают других.

Кирилл БАШЕВ (Санкт-Петербургский государственный педагогический университет):

– В нашем вузе создан студенческий совет, но его работа сводится только к организации дискуссий, встреч и развлекательных мероприятий. В отличие от профсоюза, который старается решать жизненно важные для студентов проблемы. Например, нас беспокоит, что сегодня в университет приезжает учиться много иногородних студентов, а своего общежития у вуза нет. У нас есть квота в городском студенческом городке, но ее недостаточно. В прошлом году 200 студентов остались вне общежития, столько же их было в этом году.

Ольга КАШУРНИКОВА (Глазовский государственный педагогический институт):

– На мой взгляд, успешная работа профсоюза зависит от взаимосвязи с администрацией. Сейчас у нас избран новый ректор и мы выстраиваем социальное партнерство. Не секрет, что многих профсоюзных лидеров приглашают на административную работу. Так произошло с бывшим председателем нашего профкома Яной Чиговской: она стала депутатом городской Думы и одновременно проректором по воспитательной работе. Нам повезло, потому что у нас есть свой депутат и проректор, который нас поддерживает. По-моему, это просто замечательно.