На чтение: ≈ 7 мин.Cеверная Венеция прихорашивается, все лоск наводит. Щегольски глядит через Балтику в сторону Европы. А здесь чисто и опрятно. “Скобари” любят свой город, что от излучины двух рек-Великой и Псковы-пошел. Ходил по его улицам, любуясь застывшими каплями куполов и звонницами. На каждом шагу – приземистые храмы. А в центре города – могучий кремль с высоким и стройным Троицким собором. Иконостас его взметнул ввысь. Чудотворные лики…
Кремль – словно город, обнесенный неприступной стеной – громадой. Через узкое оконце бойницы виден мост. А за этим мостом на другом берегу реки Великой, где Мирожский монастырь, все молчит. Никак не проснется от кошмарного сна “прожитых” десятилетий его Спасо-Преображенский собор. Сегодня здесь мало ищущих Спасения, больше – экскурсантов.
Недавно решили, было, дать монастырю новую жизнь. Фрески открыли, но затаились они задумчиво, ждут… Реставраторы надежду питают, что по ним потомки учиться будут. Фрескам-то этим пошел уже девятый век! Трудно сохранять-бесценные они. Нигде таких в мире не увидишь. А посему иконописные мастерские в Мироже надо открыть, и Спасо-Преображенский, в себе их несущий, действующим не делать. Не возражает против такого решения и настоятель монастыря.
Сегодня эту обитель разглядывают туристы-одиночки. Не слышно литургий. А раздаются под ее святыми сводами слова о реставрации, технике и мастерах, которые писали чудно. Не скрою, и я в него вошел экскурсантом. Не знаю, радоваться или слезы лить, но стоял в тот день передо мной навеселе один тамошний искусствовед, сбивчиво рассказывал о библейских сюжетах, а уже через пару часов приметил я его в другой части города, с приятелями шатающегося, с кружкой пива в руке. Когда-то он участвовал в открытии фресок Мирожского. Перевернули они его. Почувствовал я это, когда он стоял в соборе. Сегодня, как и раньше, этот “талантище” ищет в них спасения. Смотрел я на него, и грустно было сознавать, что не только фрескам, но и нам самим необходимо Возрождение. Священные лики со временем проявятся из-под вековых слоев варварских зачернений. Подлинное в них. А вот как из наших душ фальшь вывести, очиститься, чтобы добро и справедливость, любовь к Богу и людям были, как в старину, не абстрактными, а с большой буквы?.. Этого еще не знаем. Несем свою тяжелую ношу, шарахаясь в потемках, спотыкаясь и падая…
Но отрадно все-таки: не везде царит запустение, как здесь. Стоило от’ехать за полста верст от этого, бывшего в средние века свободным, города-форпоста к границе с Эстонией, что соседствует с землей Псковской, и сразу состояние иное. Религия и Набожность – ругательные понятия воинствующих атеистов – были и есть в Печорах. Стар и млад идут, едут со всех концов сюда, в Свято-Успенский мужской монастырь. Строгий аскетизм схимников и вездесущее царство Молитвы. Как господствует она здесь! Святые Кресты… Сколько осеняются ими и осеняют других.
В монастырской летописи времен былинных начертали, как поэму: “Сама Пресвятая Дева избрала это место в долине потока Каменца, благословила его, возвысила его своими избранными людьми и до сих пор охраняет его”. Ныне же в Свято-Успенском издается “Монастырский листок”, где уже по-протокольному пишут: “Действительно, обитель за 520 лет своего бытия никогда не закрывалась. Своего расцвета она достигла в XVI веке во времена игумена Корнилия. В те годы монастырь был обнесен крепостными стенами с боевыми башнями, а братство достигло двухсот человек. Игумен Корнилий собрал богатую библиотеку, завел летописание, создал иконописную мастерскую. Обитель превратилась в крупный миссионерский центр и оплот православия на западных рубежах России. С 1581 года монастырь подвергся многочисленным нападениям от “латинян”. Особенно тяжелой была осада осенью этого же года войсками польского короля Стефана Батория”. В нашем же столетии сия обитель вынужденно оказалась за пределами России, так как по Тартускому договору 1920 года город Печоры отошел к Эстонии, которая сегодня вновь претендует на него. Но тогда, в двадцатые годы, такое положение вещей не смогло помешать проведению богослужений, хотя братству пришлось претерпеть немало притеснений от властей. Лишь в середине века здесь начался новый духовный под’ем. Многое для этого сделал и бывший церковный наместник архимандрит Алипий.
Не один раз защищалась обитель. Немало монахов, оборонявших ее, нашли здесь свою кончину. Останки десяти тысяч сопротивлявшихся захватчикам покоятся в монастырских пещерах. В них нет запаха тления, а лишь путеводными звездочками мерцают свечи, освещая Распятие и лик Пресвятой Богородицы. Истина подтверждается – Дух нетленен.
Маленькая территория. Но как много с ней связано в нашей духовной жизни. Немало слез было пролито, и молитв вознесено о Спасении и Воскресении Земли Русской. И пусть моя молитва и боль моя тоже звучат здесь. Так хочется Мира…
Да пребудет он во веки веков.
Плывет над Печорами малиновый звон. Как и раньше, идут в монастырь православные, храня веру в Создателя и в светлое завтра…
Олег КИЛЬДИЯРОВ
Фото Бориса СКОБЕЛЬЦЫНА
Псков
Выбор читателей
Комментарии