Остров романтиков

Лежит февральский снег, но солнце уже заглядывает в пролеты улиц и будто остается в широких окнах домов, предвещая весну. Близкая вода, предчувствие оттепели, подернутые людской рябью линии Васильевского острова – что может быть романтичнее? Идти по этим василеостровским параллелям можно бесконечно, но в отличие от ребят, которые учатся в губернаторском физико-математическом лицее №30, я на Васильевском острове нечастый гость. Может, оттого мне немного грустно и немного завидно. Чему завидовать, удивитесь вы? Да хотя бы тому, что под своды здания, в котором дети учатся, неизбежно проникает этот вольный островной воздух, и не с его ли легких дуновений здесь рождаются идеи и смыслы, а наука становится искусством? Но это, конечно, лирика. Волшебство Васильевского острова когда-то было создано людьми. И здесь, в лицее, тоже все зиждется на людях, точнее, на учителях

Победитель регионального этапа Всероссийского конкурса «Учитель года России»-2018 учитель математики губернаторского физико-математического лицея №30 Олег Вадимович Ренёв знает это не понаслышке. Он сам стал учеником тридцатки в 9‑м классе, и, как признается, буквально через две недели обучения не без помощи учителей свершилось, что называется, открытие себя. Молодой человек понял, что математика – это именно то, чем ему хотелось бы заниматься в дальнейшем. При этом Олег Вадимович не устает подчеркивать, что в выборе учебного заведения, куда он попал после 8‑го класса, решающую роль сыграли родители. Будучи по профессии инженерами, они старались помочь сыну с математикой. Возможно, тогда уже чуткое родительское сердце улавливало еще не пробудившийся интерес ребенка к царице наук. Хотя, нужно заметить, увлечения у молодого человека были разные. Например, ему были интересны баскетбол, шахматы, поэзия. К слову, и с математикой никаких трудностей молодой человек не испытывал. Однако попадание в тридцатку он расценил как некий вызов. Потому что здесь было и легко, и трудно одновременно.
– С одной стороны, легко, потому что все нравилось и все получалось, а с другой – трудно, потому что нужно было преодолевать какие-то сложные моменты, многое успевать, ведь заданий было предостаточно по всем предметам. Кроме того, такое всепоглощающее увлечение математикой было, естественно, связано с педагогами, которые здесь работали и были удивительными личностями, – поясняет Олег Ренёв.
У Олега Вадимовича получилось так, что и выбор места работы тоже был фактически определен педагогами, у которых он обучался в тридцатке. Правда, он называет это скорее неожиданностью, но, как говорят философы, каждая неожиданность – это замыкающее кольцо цепи событий. По признанию Олега Вадимовича, он вовсе не собирался быть учителем. Занимался себе дифференциальными играми, однако на 4‑м курсе попал на практику в родную тридцатку (и в этом совпадении тоже есть что-то сказочное), и через две недели не осталось сомнений в том, что он хочет здесь остаться в роли учителя. Как заметил Олег Ренёв, его педагогическая карьера могла бы не состояться, если бы ему предложили работать в другой образовательной организации. Как вспоминает педагог, коллектив принял его доброжелательно, и, к кому бы он ни обратился, помогали все. У него в наставниках были замечательные учителя: нынешний директор тридцатки Алексей Андреевич Третьяков, победитель Всероссийского конкурса «Учитель года России»-1998 Владимир Леонидович Ильин. Свой первый урок Олег Вадимович распланировал и провел не без помощи наставников, но их помощь была деликатной, ненавязчивой, с огромным запасом свободы для собственного творчества учителя.
– Олег Вадимович, можно задать вам провокационный вопрос: а вы свои уроки считаете интересными?
– Наверное, странно было бы, если бы я ответил «нет». Но вообще это хороший вопрос. Я получил профессиональное математическое образование в Санкт-Петербургском государственном университете. Готовился стать профессиональным математиком, занимался прикладными вещами и, может, поэтому чуть лучше представляю себе, как математику применяют и используют. Может быть, мои успехи, хотя это звучит нескромно, могут быть связаны с тем, что я знаю чуть больше, чем написано в учебнике, знаю, куда дальше это приведет, и могу показать эту перспективу. Математика примечательна тем, что все в ней взаимосвязано, все друг за друга цепляется. Понимая это, можно предугадать, что к чему приведет. Вообще в математике главное – это идея, и показать рождение идеи, взаимосвязь идей, как они сочетаются, переплетаются друг с другом, это важно. По сути, мы изучаем идеальные вещи. Мы самые настоящие романтики. И ребята это тоже должны понимать и получать от занятий математикой эстетическое наслаждение. Мои учителя умели передать нам этот романический настрой.
– Случается ли, что ребенок на уроке совершает личное открытие?
– Да, его озарение – это самое блестящее, что может быть. Особенно приятно, когда кто-то из ребят сделает что-то лучше меня, увидит то, что я не заметил, предложит иное решение.
– Разве есть еще белые пятна в математике?
– Белых пятен много. Другое дело, что в чистой математике, чтобы оказаться на передовом краю науки, нужно многое изучить. Если мы открыли одно, то оно влечет следом другое. В чистой математике вообще нет понятия «белые пятна». Мы находимся в точке, а вокруг огромное белое пространство. Каждый новый ответ рождает огромное количество новых вопросов.
– Вы сразу определяете тех, кто хочет заниматься математикой как наукой?
– Конечно, на уроках увлеченных ребят трудно не заметить, но у нас в лицее уроки – это не самое главное. Очень серьезное внимание уделяется всевозможным внеклассным мероприятиям: фестивалям, неделям науки, личным и командным соревнованиям, турнирам математических наук, геометрическим олимпиадам и т. п. Есть кружки и секции, занятия в которых тоже позволяют проявить себя. Эта система работала и при моем обучении здесь. Мы ее модернизируем в соответствии с современными особенностями, новыми технологиями, но начало этой системе было положено еще в первых физматшколах в 1960‑х годах. Мы все эти годы следуем в этом русле, просто расширяя возможности. Таких школ в городе немного, хотя мне кажется, что внеклассная работа по математике могла быть более массовой и в обычных школах.
– И тогда бы это улучшило отношение детей к математике, ведь не секрет, что многие из них ее не любят…
– С одной стороны, нормально, что кто-то что-то не любит, другое дело, когда в школе математика преподается скучно, и люди, окончив школу, признаются в том, что им совсем не пригодилось то, что они учили. Это, конечно, неправильно. Но на это я могу ответить только одно: всем этим ребятам просто не повезло с учителем. Любой урок можно сделать увлекательным. Образование – это всегда обоюдный процесс, это движение навстречу. Каждый урок подстраивается под конкретных детей, в одном классе ты работаешь фронтально, в другом – в команде. К тому же все зависит от цели конкретного занятия. Каждый раз на урок приходят разные дети, у них разные отношения, все на уроке зависит от них и от меня. Я уже 14 лет работаю в лицее и все время учусь у ребят. Они заставляют переосмысливать многие вещи.