Оставаться в Америке я не собираюсь. Тимур БЕКМАМБЕТОВ

Одни считают новый фильм Тимура Бекмамбетова «Особо опасен» призывом к бунту офисных работников, другие – копией культовой картины «Матрица». Сам режиссер лукаво улыбается и называет свою последнюю работу продолжением «Дозоров». Но в любом случае – это новое кино не только для нас, но даже для американцев, на чьей родине этот фильм и появился. Это история простого клерка, в котором проснулись непознанные силы, это фантастическая история о Братстве Ткачей, регулирующем добро и зло в нашем мире, это история о любви, равной смерти, это история «отцов и детей» и нашей ответственности как за тех, кто нас родил, так и за тех, кому мы даем жизнь. А началось все просто. Однажды перед замученным работой и жизнью Уэсли Гибсоном (Джеймс МакЭвой) появляется шикарная красотка Фокс (Анджелина Джоли) и говорит, что все в этой жизни не так просто, как ему кажется.

– Тимур, как получилось, что русскому режиссеру, дебютанту в Голливуде, доверили одну из самых масштабных постановок года?

– Фильмы «Ночной дозор» и «Дневной дозор» стали событием не только в России, они с большим успехом прошли в американском прокате. Среди зрителей оказался один из руководителей студии Universal Джефф Киршенбаум, которому фильмы, видимо, понравились. И я получил приглашение на студию.

– Тяжело ли было привыкать к американским кинопорядкам?

– В России создание фильма – это процесс коллективный, каждый старается поделиться своим взглядом и что-то предложить. В Америке студии нанимают профессионалов, которые качественно и беспрекословно делают все, что им скажут. Группа смотрит на тебя и ожидает твоей команды. Первое время мне было очень тяжело, потому что я привык играть по русским правилам, например, чтобы что-то получить, надо просить в пять раз больше. Здесь для всех было большим испытанием работать со мной, потому что я по привычке просил больше, чем мне было нужно, и все исполнялось.

– Известно, что вам в сценарии, написанном на основе комиксов шотландского художника Марка Миллара, понравилась только фабула, и полтора года ушло на разработку пространства фильма, образов героев. Вы считаетесь одним из авторов сценария?

– Нет. Режиссер обычно работает над сценарием, но официально одним из авторов он не является. Он – человек, который должен через себя пропустить сценарий и создать картинку. Сценарий создается до съемок, во время съемок и уже в процессе монтажа сценарий переделывается в третий раз. Так что работа шла все время, и я был ее непосредственным участником.

– Но в сюжете так много не американского, а скорее живого русского юмора… Ваша работа?

– Как это происходит? К тебе приходит сценарист. Ты ему объясняешь, что тебе нужно. Он пишет, ты читаешь, отмечаешь, что тебе не нравится, говоришь, что надо исправить. В итоге он пишет чуть ли не под твою диктовку. Здесь произошла другая интересная вещь, совершенно новая в практике кино. Все динамические сцены с беготней и стрельбой мы сначала делали на компьютере, создавали так называемую аниматику, готовый материал отдавали сценаристам, они его вставляли в сценарии. Потому что сценаристы не способны придумать того, что могут придумать кинематографисты. Такой практики в Америке еще не было, но теперь, надеюсь, будет применяться все чаще и чаще.

– В одной из сцен героиня Анджелины Джоли устраивает погоню на российской «копейке». Кто это придумал?

– Не скажу, что это только моя идея, это наша работа, работа нашей команды. Кстати, Анджелина Джоли очень радовалась, увидев «копейку». Ни одну другую сцену мы не снимали с таким воодушевлением, как сцену погони на этой машине. Ей очень нравилось ехать на ней, крутить большой руль, переключать скорость. Машина ехала с большой скоростью, что сильно радовало актрису – ветер, погоня, поезд. Когда она ездила на «Вайпере», радости было меньше, а вот «копейка» ей особенно понравилась – руль, коробка передач. Я думаю, что фильмом мы вернем этой машине статус культовой, она снова станет популярна, на ней с удовольствием будут ездить, как в свое время вся Европа вспомнила о замечательной машине MINI.

– В «копейку» что-то добавляли, чтобы она так лихо ехала?

– Нет, это была обыкновенная машина. Кстати, в «копейке» был заложен привет из «Дневного дозора» – на ручке передач был цветок. Такой же был у Семена в машине ГорСвет.

– Красный Dodg тоже кивок в сторону «Ночного дозора», где героиня Жанны Фриске носилась на красной «Мазде» по поверхности гостиницы «Космос»?

– Да. Это такие шутки для своих, для своей аудитории. Мне хотелось сделать «Особо опасен» как третий «Дозор», американский вариант.

– Вам, как режиссеру, легко отдавали на откуп такой материал – все эти шуточки и вольности?

– Они все только приветствовали. И американскому зрителю это особенно нравилось. Даже больше скажу – американцы больше наших зрителей смеялись на премьере, лучше реагировали.

– Какой сценой в картине лично вы гордитесь больше всего?

– Мне нравится сцена, где Анджелина Джоли «укладывает» врагов одним выстрелом по кругу.

– Правда ли, что перевод был специально адаптирован для российского зрителя?

– Да, над русским переводом работал автор «Дозоров», писатель Сергей Лукьяненко. Буквально текст перевести нельзя, иначе получается, что люди начинают говорить не так, как в жизни. Это первый иностранный фильм, который русский зритель может смотреть, как свой собственный. Студия Universal согласилась сделать такой перевод, выделила средства, и мы создали уникальную русскую версию фильма.

– Первоначально фильм назывался «Разыскивается». Почему поменяли название?

– Это прямой перевод, в русском варианте он не звучит. Ему подобрали адекватный вариант «Особо опасен». Мне кажется, что не очень удачная замена. Но как назвали, так назвали, ничего уже не поделаешь.

– Поговаривали, что Джоли на площадке поставила условие – чтобы не было настоящего оружия?

– Не помню такого. От Джоли было одно условие – в начале, когда мы с ней обсудили фильм, накидали идеи, и она, понимая, что идеи очень рисковые, нестандартные, выдвинула условие, чтобы студия разрешила режиссеру делать все, что он хочет. Фильм был настолько необычен и ярок для Америки, что было опасение, что от замысла ничего не останется.

– В своих интервью американские актеры называют вас «странным». Как вы к этому относитесь?

– С пониманием. Я действительно просил у актеров то, чего они раньше никогда не делали. Особенно досталось МакЭвою. Это первая его роль в боевике, первая роль супергероя. Многое оказалось для него в новинку. В кино много юмора, иронии, интенсивных сцен, там никто не разговаривает по пять минут. Все очень динамично, сжато, сконцентрировано. Так же и съемки проходили – динамично. Поэтому с Джеймсом я долго обсуждал сценарий, слишком уж напряженные предстояли съемки. Не только для него – для всех.

– И с Джоли тоже обсуждали сценарий?

– У Анджелины адреналина много. Она прониклась темпом, энергией, даже сама пыталась что-то добавить. Для нее главное было сделать что-то, что она еще не делала, чтобы было непохоже. Поэтому она согласилась работать с русским режиссером.

– А ее не смущало, что в финале ее героиня погибает?

– Смерть в конце ее не смущала. Наоборот, это разрушение стереотипов, то, к чему она постоянно стремится. Никто ведь не мог представить, что героиня Джоли так закончит. Анджелина очень тщательно следит за своим имиджем и серьезно подходит к выбору ролей. Она создавала тот образ, который мы обговорили с самого начала, и, несмотря ни на какие обстоятельства, она уже не шла на компромиссы. И я доверился ее интуиции, ее ощущению персонажа и не разочаровался. На площадке работать с ней было легко. Она легкий открытый человек. И после съемок всегда спешила домой, к детям.

– Герой Константина Хабенского сразу замышлялся русским?

– Да. В сценарии уже было достаточно американцев, среди них один мог быть и русский. И это снова кивок в сторону «Дозоров», мне нужен был именно Хабенский, именно в таком виде и именно русским, чтобы связать все три картины в единую цепь.

– В то время, когда шли съемки, Анджелина Джоли была очень худой, все даже поговаривали, что у нее анорексия. А у вас в начале фильма она постоянно что-то жует. Тяжело ее было уговорить есть в кадре?

– Она абсолютно спокойно ела гамбургер и жареную картошку и ни от чего не отказывалась. Это действительно был момент, когда она очень похудела и этим подошла нам идеально. Именно такой и должна быть серийная убийца, худенькой тростиночкой. Она не может быть в теле.

– Съемки прошли без эксцессов?

– Да, мы уложились в срок, никто не пострадал. Большинство взрывов, которые вы видите в кадре – компьютерные.

– «Особо опасен» зажил своей жизнью. Что дальше?

– На Universal уже идет подготовка продолжения «Особо опасен», снимать который тоже буду я. Есть еще продюсерские планы. Но оставаться в Америке я не собираюсь. В Америке кино достигло своего пика развития. Все самое интересное теперь будет происходить в России, и все силы, все ресурсы и таланты должны хлынуть сюда. И мы будем поддерживать это движение. Скоро мы запустим проект: американский режиссер Джон Фархад будет снимать первый русский фильм. Что из этого выйдет? Какое кино нужно нашей стране? Думаю, покажет время, причем самое ближайшее.

Тимур БЕКМАМБЕТОВ и Анджелина ДЖОЛИ на съемках