Остановка «Счастье». О не совсем обычном музее

Мы привыкли, что выдающиеся люди живут в столицах, и там же находятся самые интересные музеи. Но бывает и по-другому.

В Казахстане, в городе Павлодаре, есть уникальный музей грампластинок. В мире не найдется большей коллекции с таким разнообразием пластинок различных жанров, композиторов, исполнителей на русском, казахском и других языках.В коллекции 25000 грампластинок, 1500 бобин магнитофонных записей, 1500 аудиокассет. Картотека насчитывает более 500 тысяч карточек на музыкальные произведения (по композиторам и исполнителям).Причем этот государственный музей организован в обычном многоквартирном доме: в одном подъезде в переоборудованной квартире, собственно, музей-хранилище плюс обширная библиотека, в другом – концертный зал, где еженедельно проводятся литературные и музыкальные вечера с участием писателей, музыкантов, артистов Павлодара и других городов. Все вечера бесплатные для посетителей, как и посещение музея.Здесь же сотрудники музея занимаются оцифровкой аудиозаписей и созданием уникальных CD. Вам могут дать послушать любую самую редкую запись. Вы сможете прочесть журнал, который читала еще ваша бабушка. Всего здесь более ста тысяч единиц хранения: пластинки, диски, аудио- и видеокассеты, газеты, журналы, книги.Любители музыки и коллекционеры со всего мира приезжают сюда, в Дом-музей Шафера. Таково название музея грампластинок.Наум Григорьевич Шафер со своей женой и верной спутницей всей жизни Натальей Михайловной Капустиной живут в этом же доме, через стенку от музея. Именно таким был договор с городским начальством, чтобы собиратель мог работать со своей коллекцией круглосуточно. Он так и работает: пишет музыковедческие и литературоведческие статьи, книги, составляет музыкальные компакт-диски.Любимый композитор Наума Григорьевича – Исаак Осипович Дунаевский. Если в поисковой строке Яндекса написать: «Исследователь творчества Дунаевского», то мы сразу получим ссылки на публикации Шафера, он исследователь выдающийся.Во время одной из бесед с павлодарским журналистом Юрием Поминовым Шаферу был задан вопрос: «Почему именно Дунаевский?»Наум Григорьевич ответил четко и по существу вопроса: «На него лучше всего отзывается мое сердце. – И добавил: – У меня есть ощущение, что его музыка рождается от утренней зари, от звезд, от весеннего ветра… Она так же прекрасна и естественна, как сама природа».Кроме того, как литературовед Шафер занимается Михаилом Афанасьевичем Булгаковым, в частности его оперными либретто. И здесь Булгаков «пересекается» с Дунаевским. Шафером выпущены нотное издание «Исаак Дунаевский в гостях у Михаила Булгакова. Пьесы для фортепиано» и одноименная грампластинка.А еще Наум Григорьевич составил двойной CD-альбом под названием «25 июля. День памяти Исаака Дунаевского и Владимира Высоцкого». Там музыка Дунаевского и песни Высоцкого идут попарно, одна плавно переливается в другую. Составитель хотел таким объединением снять преграду между разными музыкальными жанрами, доказать, что в искусстве нет границ между большими и малыми жанрами, есть истинное искусство и его суррогат.Наум Григорьевич – первый исследователь творчества Владимира Высоцкого, который написал о нем как о композиторе. Его статья, так и названная – «Владимир Высоцкий как композитор», была опубликована в 1988 году в журнале «Театр».Вот характерная цитата из этой статьи: «О Высоцком до сих пор пишут как о прекрасном поэте, уникальном певце и выдающемся актере. Но Высоцкий был и композитором. Не самодеятельным композитором в расхожем смысле слова, а гитарно-вокальным композитором. И в этом его профессионализм. В противном случае его песни не оказывали бы такого громадного воздействия на слушателей».Статья пролежала в журнале шесть лет. Только из-за названия – в редакции не хотели дразнить гусей в Союзе композиторов. Шафера уговаривали изменить название, больше ничего переделывать было не нужно. Но он упорствовал, считал название принципиально важным.Вообще Наум Григорьевич приверженец точности во всем. Когда в свой первый приезд в Павлодар Евгений Евтушенко пришел в гости к Науму Григорьевичу и Наталье Михайловне, то, надо полагать, был очень удивлен количеством своих книг в этой квартире. Их было около пятидесяти. И, вероятно, нечасто поэт сталкивался с почитателем своего таланта, который стал ему доказывать, что напрасно он переделывает свои старые стихи, думая сейчас иначе, зная, например, о Ленине то, чего не знал раньше. «Думаете теперь иначе – напишите другие, а прежние оставьте как есть», – говорил Шафер.Начало коллекции Шафера положили тридцать пластинок, которые он десятилетним мальчишкой не отдал при депортации его семьи из Бессарабии в Казахстан. Это было незадолго до войны, в июне 1941 года. Депортировали людей разных национальностей, не только евреев.Шаферы стали жить в поселке в Акмолинской области. В казахские степи они попали практически без всякого имущества. Но можно сказать, что им повезло, во всяком случае Наум Григорьевич именно так и считает, потому что, когда немцы и румыны заняли Бессарабию, все оставшиеся евреи были убиты в гетто.В семье Шаферов чтили веру, ценили книгу, любили музыку. Бабушка хорошо пела, отец играл на скрипке, мать – на фортепьяно. Маленький Наум уже в четыре года начал понемногу читать.И среди бессарабских спецпереселенцев он выступал с чтением Пушкина, Лермонтова, Некрасова, Джамбула Джабаева. Причем читал нараспев, а иногда под стихи подбирал какую-нибудь знакомую всем мелодию.Когда семья перебралась в Акмолинск, он стал учиться в музыкальной школе по классу фортепиано. Дома «тренировался» на балалайке. Начал сочинять песни, романсы и даже оперу. И тогда же решил, что соберет в своем доме лучшую музыку всех времен и народов.Музыкой Наум Григорьевич продолжал заниматься, учась на филологическом факультете Казахского государственного университета. В это время судьба подарила ему две встречи: с будущей женой, она училась вместе с ним, и с Евгением Григорьевичем Брусиловским, композитором, автором первых казахских опер. Брусиловский отметил способности Шафера к композиции, бесплатно занимался с ним у себя дома, готовил его к поступлению в консерваторию. И настал день, когда Брусиловский сказал, что его ученик должен оставить университет и целиком посвятить себя музыке, место в Уральской консерватории его ждет. Но оставалось всего год учиться в университете, куда было так сложно поступить, да и неизвестно, как сложится с музыкой. Наум Григорьевич не решился на этот шаг, и произошел разрыв. Про Евгения Григорьевича Шафер написал книгу «День Брусиловского», ее опубликовали в Павлодаре в 2017 году.После окончания университета они с женой работали учителями русского языка и литературы в одном из отрезанных от мира сел Восточного Казахстана. Жили без электричества, но зато с подаренным отцом Наума Григорьевича патефоном, который слушали при свете керосиновой коптилки. А одну из двух своих учительских зарплат тратили на книги и пластинки, которые выписывали по почте и носили домой в мешке, так много их было.Потом переезд в Целиноград. В 1965 году Наум Григорьевич защитил кандидатскую диссертацию по творчеству Бруно Ясенского, это было первое подобное исследование в СССР.В Павлодаре семья уже из трех человек, подрастала дочь, получила квартиру в новом доме, над магазином с прекрасным названием «Счастье». Наум Григорьевич преподавал на филфаке педагогического института. Начал готовиться к написанию докторской диссертации по теме «Русская гражданская поэзия за 100 лет».Подбирал материалы, читал. И профессиональная добросовестность сыграла с ним злую шутку. У него дома оказалось много литературы, которую тогда еще читать не следовало, например, произведения Солженицына, Шаламова, Даниэля, Пильняка, поэма Твардовского «По праву памяти», записи песен Галича и Высоцкого…В итоге «за систематическое распространение клеветнических измышлений о советском государственном строе» он был осужден на полтора года колонии общего режима, а затем на долгие восемнадцать лет отлучен от любимого дела. Шел 1971 год.Только в 1989 году Шафер был реабилитирован. Но и в самые тяжелые для него годы Наум Григорьевич продолжал пополнять свою коллекцию, занимался исследованием творчества и биографии Дунаевского.Коллекция Шафера уникальна, она всеобъемлюща. Какую бы пластинку вы ни захотели послушать, придя в музей, Наум Григорьевич обязательно ее найдет. Более того, прежде чем вы обратитесь к внушительных размеров каталожным шкафам, он вспомнит, кто поет эту песню или что написал названный вами даже малоизвестный композитор. Причем сейчас Науму Григорьевичу уже 87 лет. У него кроме жены Натальи Михайловны есть еще одна надежная помощница в работе – директор Дома-музея Шафера Татьяна Сергеевна Корешкова. Наум Григорьевич – заместитель директора по научной работе.Не знаю, есть ли еще где-то таким образом организованный музей, названный по фамилии заместителя директора по научной работе, который сам и живет в музее? Причем в названии только фамилия, без инициалов. Очень символично, учитывая, что в переводе с немецкого слово «шафер» означает «устроитель».Наум Григорьевич с радостью дарит пластинки, которые он сам готовил к записи. Их теперь уже вряд ли где-то найдешь. Главное, чтобы у вас было на чем грампластинку проигрывать. Нам он подарил два раритета: уже упоминавшуюся пластинку «Исаак Дунаевский в гостях у Михаила Булгакова» и составленную им антологию городской русской песни за сто лет (1850‑е – 1950‑е годы) под названием «Кирпичики».На этой грампластинке есть два произведения Нами Гитина. Это тоже Наум Григорьевич. Такой псевдоним ему придумал еще Е.Г.Брусиловский: Гита – мама Шафера, и она его называла Нами.Наум Григорьевич и Наталья Михайловна познакомили нас и со своими кошками. С котом мы встретились еще на улице, подходя к подъезду дома. Все они спасенные, выброшенные на улицу другими людьми. Людьми ли? Раньше у Шаферов были еще и собаки, тоже подобранные на улице. К дворнягам у Наума Григорьевича особое отношение. Есть даже его книга очерков и статей «Дворняги, друзья мои…».Когда я думаю о судьбе Наума Григорьевича Шафера, мне вспоминаются слова Марины Цветаевой: «Единственная обязанность на земле человека – правда всего существа». Редкий случай, когда человек неукоснительно выполняет такую обязанность – поступать в соответствии со своей натурой. Это гарантирует то, что жизнь прожита не зря, хотя само по себе счастья не дает. Однако у Наума Григорьевича есть еще одно редкое свойство – извлекать из самых неблагоприятных ситуаций уроки, пользу для себя, видеть хорошее и в плохом тоже. Он не сломался ни после депортации, ни в колонии. Он только приобретал – жизненный опыт, знания, мудрость. А вот это уже счастье! Не напрасно Шаферы жили в доме, где были одноименный магазин и остановка транспорта.Остановка «Счастье»«Выходите! Остановка «Счастье»!»К Иртышу с автобуса гурьбой…Что ж так быстро наши годы мчатся,Что же они делают со мной?Лето, речка, солнце счастьем были.Чудеса дарил прибрежный лес.Счастьем было – в духоте и пылиЗнать, что эта остановка есть.Приезжаю я сюда нечасто.Снова слышу через толщу лет:«Выходите! Остановка «Счастье»!»Остановка есть, да счастья нет.Автор стихов – прекрасный павлодарский поэт Ольга Григорьева, директор единственного в мире музея Анастасии Ивановны Цветаевой при Славянском культурном центре Павлодара. Именно по ее приглашению мы и попали в этот город. Гостеприимный город замечательных людей.