Остановить скулшутинг

В Томском политехническом университете на базе Школы базовой инженерной подготовки открывается центр, в котором ученые и практики вместе разрабатывают инструменты для противодействия терроризму, экстремизму, радикализации и киберугрозам. Мы поговорили с научным руководителем центра – профессором Анной Карповой, работающей над темой почти 10 лет: почему скулшутинг (от англ. schoolshooting – «школьная стрельба») в России стал происходить чаще и можно ли предотвращать трагедии?

– Часто в распространении скулшутинга в России обвиняют СМИ. Есть ли в этом доля истины?

– И немалая. Скулшутинг возник в начале ХХ века, но получил распространение в ХХI-м в связи с колумбайн-эффектом (Колумбайн – название школы в Джефферсоне, штат Колорадо, США, где в 1999 году двое подростков убили 13 и ранили 23 человека, после чего покончили с собой. – Прим. ред.), волной подражающих инцидентов, возникших после интенсивного освещения в СМИ. Еще в 1970‑х описан синдром Вертера – массовость подражений после самоубийств, освещенных в СМИ, литературе, кино. Детальная отчетность, активное фокусирование, широкое освещение увеличивают частоту подобных событий, их «нормализуя».
Дейв Каллен, первый автор книги о Колумбайне, писал, что, повторяя имя убийцы, мы делаем из него звезду. Трагедия, ставшая сенсацией, дает людям, склонным к радикализации, толчок к совершению подобного ради славы в образе звезды. Даже мимолетная известность опьяняет некоторых молодых людей. Эффект подражания сработал в случае первого инцидента скулшутинга в России в 2014 году, а масштабное освещение керченской трагедии породило героизацию преступников, так же как в случае с архангельским террористом, образ которого стал «священным» для ультраправых неонацистов. В социальной сети «ВКонтакте» молодые люди, опьяненные «славой героев», создают сообщества в честь стрелков, тиражируя преступные идеи и способы достижения личных целей через насилие.

– Скулшутинг в России – явление достаточно молодое, но уже обросшее мифами.

– Миф о том, что скулшутеры психически больны, мешает активной профилактике. Зарубежные исследователи сняли этот вопрос почти десятилетие назад: в большинстве своем исполнители нормальны. Журналисты даже придумали название феномену «нормальности» скулшутеров – «контрафактное отклонение» – склонность выражать или преследовать нормальные интересы способом вне социальных конвенций. Психологи называют социопатами людей, принадлежащих к такому типу личности. Но социопатия недостаточно точно отражает данный вид расстройств. Концепция о тлетворном влиянии Запада и западных спецслужб в соцсетях тоже приносит больше вреда, поскольку снижает желание анализировать причины и механизмы. Еще один миф – об одиночках, которые радикализируются сами по себе и планируют атаку без влияния или поддержки. Скулшутеры не отшельники. Они ищут легитимации и оправдания своих действий в идеологических платформах ультрарадикальных сообществ и движений, чтобы обеспечить «борьбу» смыслом. Такого рода доморощенных ультрарадикальных сообществ только ВКонтакте десятки тысяч. Исследователи говорят, что связи с радикальными кругами в Интернете и жизни имеют решающее значение для установления и поддержания способности совершать насильственные инциденты, а социальные связи играют решающую роль на протяжении всего процесса.

– Можно ли нарисовать портрет скулшутера?

– Чтобы изучить проблему в России, мы рассмотрели 23 преступления с 2014 по 2020 год, определив 19 как скулшутинг. Чаще всего нападения совершают лица мужского пола, только в одном случае это была девушка. Средний возраст нападавших – 15-18 лет. Но результаты анализа позволяют сделать вывод, что единого профиля скулшутера, узнаваемого по характерным признакам, нет.
Чаще подвергались атаке школы, но единого профиля учебного учреждения, которое подверглось скулшутингу, тоже нет. Не является значимым его местоположение. Преступники различаются по возрасту, социальным характеристикам, классу и типу обучения, комбинации мотивов. Только в трех случаях из 19 они признаны невменяемыми, лишь один состоял на учете в полиции. Иногда высказывается версия, что большинство скулшутеров планируют и совершают свои атаки в годовщину событий в Колумбайне, но анализ 19 инцидентов не выявил такой зависимости. Музыкальные предпочтения тоже не являются значимым маркером, хотя есть российские «эксперты», описывающие их как один из признаков скулшутеров.

– Давайте поговорим о мотивах скулшутеров.

– Скулшутинг – демонстративное насилие, способ протеста. Мотивы основаны на личных проблемах, восприятии обстоятельств и опыте нападавших. Основные: на первом месте поиск славы и значимости, затем месть за унижения, издевательства, обиду и буллинг, психологический кризис, остракизм. По крайней мере, в 5 случаях из 19 принятию решения о нападении способствовали дополнительные моменты: копирование, влияние идеологии сообществ «прирожденных убийц» и «групп смерти» ВКонтакте. В группах «прирожденных убийц» общение зачастую ведется от первого лица: лидеры представляются именами известных убийц, ведут диалог в соответствии с представлениями о человеке, «маску» которого на себя примерили. В «группах смерти» пропагандируются, тиражируются, обсуждаются суицидальные взгляды, способы уйти из жизни «красиво» и со смыслом. Но суицидальные мысли редко являются единственным или основным мотивом в совершении скулшутинга. Часто скулшутеры находятся под влиянием нескольких типов подражания, например идеологии неонацизма, экстремистских сообществ АУЕ, «групп смерти», вдохновения предыдущим стрелком. В случае с террористами и массовыми убийцами наблюдается схожая картина: скулшутинг обладает схожими механизмами с преступлениями террористического характера.

– Как можно заметить угрозу для своего ребенка?

– Разработав прототипы для интеллектуального анализа данных, мы изучили некоторые страницы сообществ, на которые были подписаны злоумышленники. Можно сделать определенные выводы. Даже если они использовали несколько аккаунтов с никами, не отсылающими к Колумбайну или другим «героям», предупреждающие знаки все равно были – в статусе, комментариях, постах, символике. Например, скулшутер, совершивший инцидент в мае 2019 года, обозначил в статусе: ненависть + wrath + killer = naturalselection («ненависть + гнев + убийство = естественный отбор»). Другой написал в статусе: delete my life («удалю мою жизнь»). Большинство зарубежных исследователей подтверждают значимость предупреждающих знаков. Это вдохновляет членов сообщества, вызывает идеологические чувства, обеспечивая других пользователей форума знанием их убеждений независимо от содержания поста. Часто они не могут открыто использовать идеологический язык своего сообщества, поэтому применяют имена пользователей, подписи и изображения.

– В какой форме скулшутеры делают заявления?

– Способность добиться известности насилием не нова, вспомним историю Герострата. Это могут быть заявления или манифесты в социальных сетях, мессенджерах, имиджбордах, видеообращениях, предсмертных записках, а также интервью после инцидента в правоохранительных органах. Подражатели используют прямые цитаты, перефразируют, пишут подобные высказывания. Сам тип подражания в виде манифеста – это прямая отсылка, поклонение героизированным фигурам убийц, террористов, историческим героизированным фигурам. Вот некоторые примеры, найденные на страницах подражателей ВКонтакте: «Завтра вы удивитесь, что я сделаю»; «Не ходите в школу, будет мясо»; «Моя жизнь – это игра, и никто не знает, когда она закончится… а может, ее и прервут…»; «Никто не рождается злым. Это то, чему учишься»; «Я в школе, и мне жутко страшно. Очень страшно, но это надо сделать. Чтобы обо мне ни подумали, как бы это ни получилось. Я должен. Все, всем удачи, надеюсь, Дмитрий выживет, это мой друг. Надеюсь, все хорошо пройдет»; «Причина всему – разочарование. Как я являюсь для людей разочарованием, так и для меня люди являются разочарованием. Наверное, все, что я хотел рассказать. Всем пока»; «Мне не страшно. Мы просто потом исчезнем. Хлоп – и все»; «Ад начнется 22‑го рядом с домом. Жыза. А-ха-хах».

В каждом из этих случаев зло­умышленник оставлял либо SMS, либо сообщение в соцсети. Большинство оставляли сообщение широкой аудитории – одноклассникам, членам сообщества, пользователям соцсети, размещали видео, аудио. Несколько отправляли сообщение конкретному человеку. В трех случаях преступники вели личный дневник, записывая информацию о планируемом нападении.

– Имеет ли значение для скулшутера окружение?

– Мы взяли за основу типологию социальных связей одиночек, предложенную Дэвидом Хоффманном. Можно говорить, что большинство преступников имели все четыре типа социальных связей. Широкая сеть – самый большой круг общения, куда входят друзья, знакомые, коллеги и члены семьи. Друзья и коллеги – хорошо связанная категория, «карманы» тесно сплоченных людей.
Идеологическая сеть состоит из людей внутри социального круга одиночки, они вовлечены в относительно небольших и сплоченных группах в радикальные или экстремистские дискуссии, которые распространяются на довольно значительную часть широкой сети. Сигнальная сеть состоит из людей, с которыми одиночка поделился информацией о планировании атаки.
Информация передавалась линейно от человека к человеку, как правило, не обсуждалась, но большинство знали о намерениях.
Сеть поддержки состоит из участников, которые поддержали атаку материально или нематериально. Хотя на аккаунты скулшутеров было подписано немного людей (от 20 до 1000), они сами подписывались на сообщества. Число подписок нельзя рассматривать в качестве маркера радикализации: более значима количественная динамика по постам, просмотрам, комментариям, лайкам и репостам. Будучи нелюдимыми в жизни, большинство скулшутеров поддерживали либо активно использовали социальные связи в Интернете, они были неотъемлемой частью мотивации, организации и планирования атак. Обсуждали обычно оружие, издевательства, насилие, месть, депрессию, само­убийство или членовредительство, экзистенциальные темы.

– Можно ли остановить скулшутинг?

– Именно широкие контакты злоумышленников в онлайн открывают возможности для предотвращения инцидентов. Большинство скулшутеров приняли очень мало мер для обеспечения безопасности «проекта», либо пренебрегая секретностью, либо делая это плохо. Если мы продолжим рассматривать их как социальных отшельников, то рискуем закрыть окно возможностей для эффективного обнаружения инцидентов. Тщательный отбор и анализ даже слабых сигналов в онлайн-среде позволит прогнозировать нарастающую угрозу перехода к терминальной стадии. Но такие сигналы невозможно искать в режиме ручного поиска. Нужны не только инструменты, позволяющие проводить автоматический анализ соцсетей, но и специалисты, поскольку без профессиональной оценки адекватность прогнозов приносит больше вреда, чем пользы, так рождаются и тиражируются мифы.
Изменение технологического контекста также имеет значение, поскольку именно Интернет как теневой модератор кипучей активности ультрарадикальных сообществ в социальных сетях открывает неограниченные возможности использования цифровых технологий для продвижения в молодежной среде идеи о достижении цели через насилие. Наиболее эффективен гибридный подход к противодействию угрозе скулшутинга – анализ данных в онлайн- и офлайн-среде, а также создание и внедрение в образовательных учреждениях единой процедуры оценки угроз.

– А как быть со СМИ?

– Безрассудно отвергать ущерб от широкого освещения в СМИ подробностей, имен и детальной отчетности скулшутинга. Эффект подражающих инцидентов – жестокое следствие трагедии, преобразованной СМИ в сенсацию. Пресса, телевидение, блогеры должны быть ответственными в представлении фактов, которые провоцируют заражение молодежи деструктивными идеями. Не надо называть имени преступника, делая ему прямую рекламу и способствуя созданию героизированного образа для подражателей. Информация должна быть построена на трех блоках с минимальными подробностями: где и как атака была совершена, почему (мотивация, идеология) и кто (сведения о жертвах и пострадавших).

Наталья ЯКОВЛЕВА, Томск