На чтение: ≈ 18 мин.2013 год на территории стран – участниц СНГ объявлен Годом экологической культуры и охраны окружающей среды. Иными словами, обозначенная проблема достаточно очевидна, чтобы начать ее всенародное обсуждение в течение длительного промежутка времени. Какие же вопросы на сегодняшний день стоят наиболее остро в плане охраны природы России? Об этом рассказывает директор по природоохранной политике Всемирного фонда дикой природы (WWF) России доктор географических наук Евгений ШВАРЦ.
– Евгений Аркадьевич, неужели в экологии у нас то же самое, что в образовании, экономике, культуре?- Если брать экологическую ситуацию в целом по стране и сравнивать ее с тем, что происходит во многих других государствах, Россия на их фоне, на мой взгляд, выглядит довольно благополучно. Но это лишь потому, что у нас очень большая территория, на которой проживает относительно небольшое количество народа. Зато в тех регионах, где сконцентрировано 40% населения (а это всего 15% от общей площади РФ), налицо крайне неблагоприятная экологическая обстановка.- С чем это связано?- Причин много, в первую очередь отсутствие экономической мотивации снижения загрязнения окружающей среды и модернизации экологически грязных производств. Но сейчас на первое место выходит проблема загрязнения воздуха выхлопными газами. Количество автомобилей на душу населения в последние годы значительно увеличилось, но дело даже не в этом. Гораздо хуже то, что благодаря лоббированию интересов госкомпаний у нас было отложено введение более жесткого топливного стандарта Евро-4, который ограничивает содержание вредных веществ в выхлопных газах. При этом РФ (то есть в первую очередь Москву и Санкт-Петербург) с введением технического регламента на моторные топлива лишили права вводить опережающими темпами более жесткие экологические стандарты. В результате те компании, которые успели вложить сотни миллионов долларов в создание мощностей по производству более чистого и качественного бензина, проигрывают конкуренцию тем, кто гонит экологически грязное и дешевое топливо.- Может быть, это как-то связано с учетом возможностей потребителей, которые не могут себе позволить заправляться дорогим бензином?- На самом деле это ложная (точнее, лживая) забота. Никто ведь не запрещал продавать бензин стандарта Евро-3 в малонаселенной сельской местности Нечерноземья, например. Получается, народу предлагают и дальше все активнее загрязнять окружающую среду и в результате больше болеть, вместо того чтобы принять какие-то решительные меры. Но мировой опыт показывает, что стоит начать ужесточение экологических требований, пусть и не сразу во всей стране, а хотя бы в одном, более экономически развитом регионе (в США в качестве такого экологического локомотива чаще всего выступает Калифорния), постепенно к его уровню подтягиваются и другие. А производители топлива и техники вынуждены создавать более качественный товар, который меньше вредит природе.- На ужесточение экологических требований экономисты обычно отвечают: мол, это мешает им повысить ВВП, приводит к уменьшению темпов роста, удорожанию конечной продукции и т. д. Так ли это?- Это все сказки, основанные на нежелании владельцев производств честно конкурировать, то есть что-либо усовершенствовать и вкладываться в модернизацию, банальном стремлении побольше выжать из заводов и комбинатов, которые достались им когда-то за бесценок. Однако те, кто все-таки хорошо потратился, вложившись в современные технологии, сейчас являются лидерами по росту производства, энергоэффективности, экономичности и пр. Причем этот экономический рост, что очень важно, не сопровождается аналогичным ростом эмиссии парниковых газов и вредных отходов. Иными словами, экономика и экология абсолютно взаимосвязаны. Экономя на охране природы, мы получаем лишь кратковременную выгоду, а в перспективе – огромные финансовые потери и проблемы, включая снижение конкурентоспособности. В то же время, делая упор на экологию, в будущем мы получаем не только чистую окружающую среду, но и весьма эффективную энергосберегающую экономику.- Но чтобы создать ее, нужно очень крупно вложиться на начальном этапе…- Да, поэтому нам так необходимы инвестиции. К сожалению, попытки привлечь иностранный капитал в 90-е годы у нас производились весьма странным образом. Помните, в свое время мы предлагали другим странам свозить к нам радиоактивные отходы, поскольку у нас есть технология их переработки и место для их хранения? Попутно мы решили сыграть на том, что в странах Евросоюза существуют жесткие экологические требования относительно выбросов вредных химических веществ, поэтому были идеи, что всякие грязные производства из Европы можно перенести на нашу территорию, все это в обмен на инвестиции, разумеется! Но попытка предложить себя в роли ядерной и химической свалки не сработала. С одной стороны, это очень хорошо, поскольку у нас и своих отходов хватает. С другой – ожидавшихся инвестиций тоже нет.- Чем же в таком случае мы можем заинтересовать инвесторов?- А вот тут как раз нужно очень внимательно изучить мировой рынок и особенности развития экономик других стран. Если нам важно просто продать то, чем мы владеем, например, лес, нефть, газ, уголь и т. д., то инвесторы будут вкладывать в добывающую промышленность. Но при этом надо помнить: с каждого рубля, который мы получаем от экспорта нашего кругляка, например, в Китай, сами китайцы получают 4-5 рублей прибыли, потому что в другие страны они продают дорогую мебель, сделанную из нашего дешевого леса.- Получается, нам самим нужно развивать лесоперерабатывающую промышленность, чтобы экспортировать не дешевые бревна, а дорогой конечный продукт. Но разве иностранные инвесторы готовы вкладывать в это деньги?- Смотря что именно и как мы им предлагаем. Например, те же финны откровенно заявляют: если речь идет о целлюлозе, то в современных условиях им гораздо выгоднее вкладывать миллиарды евро в Уругвай, ведь в том климате лес растет всего 15 лет, а в российском – 60-80. К тому же там лес выращивают на быстрорастущих плантациях, а у нас заготавливают в отдаленных угодьях. Зато часто скандинавские компании (например, ИКЕА) готовы вложиться в создание у нас лесопереработки древесины для производства мебели.- Значит, когда мы позиционируем себя в роли страны с богатейшими ресурсами и потому имеем право диктовать миру свои условия и цены, это опасное заблуждение?- Некоторые псевдоэкономисты госплановской советской закалки пытаются кричать: дескать, нам принадлежит 26% всей территории мира, занятой лесами, мы владеем 23% мировых запасов леса, поэтому нам незачем подстраиваться под международные стандарты, пусть мир под нас подстраивается! Но они как-то забывают, что наша доля на этом секторе мирового рынка лишь 3% от всего оборота и мир может прекрасно обойтись вообще без нашего леса, тем более что более 40% роста потребления лесной продукции идет с плантаций. Поэтому если мы все-таки хотим присутствовать на мировом рынке в качестве полноправных участников, нужно учитывать конъюнктуру, лучшие практики и международные экологические стандарты, не забывая, разумеется, о своих собственных интересах. Конечно, нужно решительно пресекать попытки вывоза за рубеж ворованного леса, поскольку это прямой ущерб и экономике, и экологии. Но и закручивать гайки сверх меры, превращая экспортные пошлины в запретительные, тоже не резон, ведь если госпошлина будет слишком высокой, другим странам, таким как, например, Китай, будет выгоднее закупать лес в Канаде.- Для понимания этого нужно созреть, дорасти. Но насколько вообще у нас зрелое общество в плане восприятия экологической культуры?- Еще раз хочу провести взаимосвязь между экологией и экономикой. За последние годы у нас заметно увеличилось количество тех, кого мы считаем представителями среднего класса. И это очень хорошо, поскольку данную прослойку населения характеризует, как правило, не только более высокий достаток, но и соответствующий уровень образования. Следовательно, они с осознанием своего выбора имеют возможность покупать те продукты и товары, которые отвечают международным экологическим стандартам, и не покупать заведомый контрафакт, то есть браконьерски добытую рыбу или паркет, сделанный из срубленного в заказнике дуба или ясеня. И это здорово дисциплинирует производителя. Когда все вокруг бедные, ему не нужно заботиться об экологическом качестве продукта, все равно будут покупать то, что им дашь, ведь на другой продукт средств просто нет! Развивая средний класс, мы создаем социальную базу для роста сознательных экологических требований.- Значит, положительные сдвиги в сознании масс все-таки заметны?- Да, и это явный прогресс. Причем хочу подчеркнуть, это во многом связано и с интернационализацией российской экономики. Те бизнесмены, к которым мы предъявляем те или иные природоохранные требования, теперь лучше понимают, что мы это делаем не по заданию врага или по наводке конкурента, чтобы задушить российское производство, а просто потому, что это единые требования, которые потребители во всех развитых странах мира предъявляют и к ним, и к их конкурентам. Это те требования и стандарты, на которые ориентируются и их конкуренты, и вышедшие на зарубежные рынки отечественные компании. Теперь аналогичные требования начинают предъявлять и ритейлеры в Москве. Мы рассчитываем, что в ближайшие годы нам удастся добиться и соответствующей экологизации государственных и муниципальных закупок в Москве и Петербурге.- Но ведь сколько раз говорили о том, что наши экологические стандарты гораздо жестче иностранных! Это разве неправда?- Почему же, частично это правда. Но, к сожалению, только на бумаге. Что толку от очень хороших стандартов, которые не выполняются именно потому, что их слишком много, да и они не контролируются никогда? У нас ни в одном из субъектов РФ более 40-50 показателей загрязнения окружающей среды просто не могут контролировать. А если количество показателей, скажем, 200, то получится, что никаких средств ни государства, ни бизнеса не хватит, чтобы абсолютно все контролировать. Зато если будет нужно какого-то специально штрафовать и наказывать, то их можно будет по свистку сверху найти. Думаю, куда более правильно существовать в поле сходных требований единого глобального рынка, потому что только тогда возможна честная конкуренция.- Как вы относитесь к безрадостным прогнозам, которые прочат нам всевозможные экологические катастрофы, беды и несчастья, причем совсем скоро? Ведь на заре перестройки тоже кричали об этом, но прошло уже четверть века, а мы еще живы, и все далеко не так плохо.- Я по натуре оптимист, но абсолютно уверен, что любую проблему следует рассматривать с разных точек зрения, выслушивая любые вменяемые аргументы. Тем не менее алармизм* я поддерживаю хотя бы потому, что именно благодаря ему очень многие сугубо научные проблемы, которые касаются охраны природы, стали достоянием гласности, их стали обсуждать на всех уровнях. А ведь, как говорят психологи, изменить можно только то, что озвучено. Поэтому не нужно пенять на несбывшиеся прогнозы, глубоко убежден, что прогнозы «Пределов роста» Римского клуба не сбылись пока, слава богу, именно потому, что были озвучены для интеллектуальной элиты и лиц, принимающих решения.- Евгений Аркадьевич, в свое время вы (как и я, впрочем) были членом студенческого движения дружин по охране природы. Насколько современные студенты горят желанием бороться с браконьерами, защищать краснокнижные растения и животных?- Пик активности движения ДОП пришелся на середину 80-х, на тот момент в СССР действовало более 110 дружин. Теперь в России их порядка 40, полной информации по бывшим союзным республикам у меня нет, но дружины по-прежнему действуют и на Украине, и, кажется, в Беларуси, и в Казахстане. Это и неудивительно, сейчас гораздо больше возможностей для самоорганизации социально и экологически активного и ответственного студенчества. К тому же если раньше доповцы обычно работали в роли общественных инспекторов, имея удостоверения Главрыбвода, Всероссийского общества охраны природы, Охотинспекции, Лесной инспекции и других ведомств, имели право изымать незаконную продукцию, составлять протоколы и так далее, то теперь КоАП (Административный кодекс) сильно ограничивает такие полномочия даже у штатных егерей и охотоведов охотничьих хозяйств. Тем не менее не изменилось отношение студентов к природоохранной работе. В рамках операции «Первоцвет» они не только гоняются по рынкам совместно с государственными инспекторами за продавцами подснежников, но и очень серьезно взаимодействуют с таможней, причем и с российской, и с украинской стороны, перекрывая каналы поставки крупных партий редких цветов из-за границы. Студенты все время ищут все новые и новые подходы, как лучше и эффективнее заставить госорганы выполнять свои функции. Недавно поднялся шум по поводу засилья короеда в лесах Подмосковья, так именно дружинники-доповцы помогли спасти несколько гектаров здорового хвойного леса в заказнике в подмосковных Черустях, который под шумок тоже решили вырубить просто ради деловой древесины. Много делают студенты на Дальнем Востоке, это касается в основном патрулирования рек в период нереста, работы в заповедниках и заказниках, кампаний по защите реки Амур и многого другого. Словом, движение живо, наверное, в том числе и поэтому у меня и оптимизма не убавляется!
Выбор читателей
Комментарии