Опять экстенсив?! Двенадцатилетнее образование и перегрузки: взгляд провинциального школьного психолога

Идея 12-летки – самая “хромая” в затеянной серии экспериментов по “модернизации”, проводимых ныне Минобром. Четкого обоснования социологического, психологического, физиологического, содержательного она не получила до сих пор. Во всяком случае подавляющему большинству образовательной общественности мотивы введения 12-летки непонятны, о чем и свидетельствует статья Елены Николаевой. Тем не менее эксперимент по “совершенствованию структуры и содержания общего образования” идет уже три месяца. Наши корреспонденты побывали в экспериментальных школах. Рейд показал: “хромает” не только теория, но вслед за ней и практика, и организация…

Совсем недавно мы слушали многочисленные защиты кандидатских и докторских диссертаций на тему о том, что не только можно, но и нужно сократить четырехлетнее образование до трехлетнего. Сегодня же непредвзятая наука, обнаруживаемая в содержании диссертаций, бесстрастно свидетельствует о необходимости увеличить трехлетнее образование до четырехлетнего, да и саму десятилетку довести до 12-летки.

Конечно, любой понимающий человек скажет: это политика. Вполне возможно, что так. Но что эта политика даст детям, кроме того, что мальчики прямо из школы встанут под ружье?
Необходимость двенадцатилетнего образования объясняется двумя причинами: изменением демографической ситуации и перегрузками детей в школах. Как увеличение времени обучения детей решит проблему занятости учителей, понять возможно, только предположив, что авторы концепции решили на примере школы проверить тезис теории относительности о том, что время определенным образом превращается в массу. Однако если решать эту проблему таким образом, то более адекватным ответом на поставленный вопрос будет непрерывное обучение детей в школе до пенсии с автоматическим переходом на нее в конце обучения.
Подобное решение этой проблемы уж очень напоминает недавнее постановление министерства о необходимости обязательного увеличения времени перемен в школах. По-видимому, люди, которые писали это постановление, исходили из самых добрых побуждений. Но уж такова судьба реформаторства в нашей стране, афористично выраженная в известном тезисе известного политика: хотели как лучше, а получилось как всегда. Я не знаю, где апробировались предложенные в постановлении нормы, но, внесенные в реальную школу, они привели к тому, что увеличилось время пребывания детей в пыльных и шумных помещениях. 20-минутная перемена в душном школьном здании, где тысяча детей одновременно бежит, громко обсуждает и выясняет взаимоотношения, может быть весьма травмирующим обстоятельством для незрелого детского организма. Возможно, что создатели постановления не знали, что в обычной провинциальной школе нет кондиционеров. Или они предполагали, что засидевшиеся на уроках дети будут степенно прогуливаться по райским зимним садам заштатной школы? В реальных условиях наименьшим злом являются маленькие перемены, которые обеспечат более быстрый уход детей из школы. Здесь есть и еще один аспект. Удлинение перемен привело к тому, что в сибирских школах зимой дети второй смены вынуждены идти домой в кромешной тьме, что увеличивает вероятность непредвиденных встреч.
Встает вопрос: почему проблему занятости учителей не решить более простым и наименее затратным способом – уменьшить число учеников в классах до 5-10, оставив число классов? Это привело бы к тому, что каждый учитель имел бы место работы и получил бы на нем максимально возможное удовлетворение от нее. За урок он успел бы не только поговорить с каждым из учеников, посмотреть каждому в глаза, но и выполнить в классе всю домашнюю работу, что привело бы к решению и следующей проблемы – перегрузки детей в школах. Правда, в этом решении возникают два негативных следствия. Прежде всего нужно было бы изменить нагрузку учителям и считать нормальным тот факт, что учитель за те же деньги работает не с 30 детьми, а только с 5-10. Судя по всему, кому-то это кажется слишком большим облегчением бремени учителя. Второе следствие заключается в том, что те люди, которые уже запланировали получить большие государственные средства под создание новых норм для “нового” образования, их не получат (а это, наверное, куча денег. Сразу же вспоминается М. Жванецкий – вот бы посмотреть, как она выглядит!). Но опять же позитивным фактором может явиться то, что эти деньги пойдут на что-то более нужное. Более того, тем же самым ученым, но на создание другого содержания школьных учебников.
Уже ясно, что проблема перегрузки частично снимается вышерассмотренным решением. Но в ней есть и другой аспект. Это содержание образования, о чем уже тоже неоднократно говорилось. Если полагать, что задачей школы является передача детям определенного количества информации, то никакого времени на это не хватит, а нагрузка на детей будет возрастать стремительно из года в год: ученые не дремлют и постоянно узнают все новые и новые факты, обеспечивающие существование все новых теорий.
Но задачей школы может быть обучение человека самостоятельно получать информацию, развитие мышления и формирование мировоззрения. Более того, источниками информации в школе может быть не только книга, но и фильм, эксперимент, компьютер. В этом случае задача учителя – дать ребенку инструмент, а не следить за тем, чтобы он усвоил положенное число фактов.
И здесь, в содержательном аспекте, по-видимому, нам всем предстоит большая работа по созданию принципиально новых учебных курсов и введение их в школу на конкурсной основе. Желательно, чтобы в подобных конкурсных комиссиях в основном находились эксперты из провинции, поскольку в нашей стране, кроме Москвы, есть еще и другие города.
Для обсуждения может быть предложен, в частности, следующий принцип формирования содержательной части учебного материала.
В основу содержательной части любого предмета может лечь развитие у детей способности пользоваться аппаратом дисциплины и понимание ее логики. Это позволило бы научить ребенка получать дополнительную информацию, самостоятельно рассуждая. Например, математика в этой системе должна заканчиваться не изучением интегралов и дифференциалов, как это происходит в настоящее время, а получением знаний о теории относительности и множествах. Актуальность современных представлений обусловлена не только тем, что кажется странным в начале ХХI века заканчивать обучение выпускников представлениями на уровне ХVII века, но прежде всего тем, что именно эти знания позволят детям эффективнее адаптироваться в современном мире, облегчая понимание необходимости различных взглядов на явление, неоднозначных методов решения как школьных, так и бытовых задач.
Натренированный же в шаблонном вычислении алгебраических уравнений, современный выпускник пытается вводить эти представления о наличии единственно правильного ответа в задаче в общественную жизнь и личные отношения. Используя современный аппарат математической науки, можно научить ребенка символическому способу описания мира. На пути создания учебников математики, включающих последние достижения этой науки, по-видимому, могут возникнуть не столько трудности в усвоении знаний учениками, сколько проблемы с обучением учителей новым знаниям. Однако, решив идти по пути реформ, почему бы не двинуться именно таким образом?
Но не только математика нуждается в содержательном преобразовании. Не менее значимые изменения должны быть осуществлены в курсе, являющемся наиболее консервативным по своему содержанию, – в русском языке. Акцент на обучение правильному написанию нужно перенести на обучение правильному мышлению, поскольку умение правильно мыслить облегчит получение знаний и улучшит правописание.
Российская школа имеет своим источником дореволюционную гимназию, а потому является более элитарной по сравнению, например, с американской школой, на которую мы все более и более начинаем ориентироваться. Современные попытки преобразовать школу связаны в основном не с изменением принципов обучения, а с некоторым торопливым сокращением части преподаваемого материала и стремлением сделать школу доступной для большего количества детей.
Однако демократизация школы – это не просто замена одних знаний на другие, это прежде всего изменение принципов обучения, формирование критического мышления. Такое мышление предполагает, что, воспринимая любую информацию, человек не берет ее на веру, а пытается сопоставить ее с уже имеющейся у него и, сделав соответствующие выводы, принимает ответственность за ее понимание. С этой точки зрения такие дисциплины, как физика, химия и биология, из теоретических должны превратиться в экспериментальные, когда результатом исследования будут самостоятельно добытые детьми знания.
История же, напротив, должна не столько включать представление о существующих строях, сколько воссоздавать дух эпохи. История, в большей мере являющаяся описанием быта прежних людей, их представлений и чаяний, должна иметь и большее количество часов, чем в настоящее время.
Изменение содержания дисциплин приведет к уменьшению времени, необходимого для их освоения, а уменьшение числа детей в классе – к более успешному освоению материала без излишних домашних работ.
Но главное, что должно изменить в школе, – это отношение к ученику. Сейчас это преимущественно пассивный объект, в который необходимо вложить определенное количество информации. Если создать условия, при которых детское любопытство не подавляется в начальных классах, приводя к пассивному равнодушию и, как следствие, к перегрузкам, а, напротив, развивается в исследовательское поведение, то активное стремление узнать будет главным препятствием в проблеме перегрузок. Превратить детское любопытство в исследовательское поведение возможно с помощью системы сопровождения, а не навязывания новых знаний. Осуществить систему сопровождения возможно лишь в классе, где число детей не превышает 10 человек. Система сопровождения может строиться в виде проблемного обучения, методики которого давно разработаны, исследовательской лаборатории или других новаторских форм. В них задача учителя сводится не к объяснению материала, а к постановке задачи и помощи в тех случаях, когда ребенок затрудняется при самостоятельном исследовании.
В школе, как и в любой другой сфере государственной деятельности, лучше выбирать не экстенсивный, а интенсивный путь развития.
Елена НИКОЛАЕВА
Новосибирск