Он жил, как пел. И был простым солдатом

Cлова Сергея Есенина «большое видится на расстоянье» можно без преувеличения отнести к поколению русских советских писателей и поэтов, прошедших «огненные версты» Великой Отечественной войны. Без прозы Курочкина, Бондарева, Воробьева, Быкова, поэзии Фатьянова, Суркова, Симонова, Твардовского и многих других сегодня невозможно представить отечественную литературу ХХ века. В произведениях, написанных во время и после войны, раскрываются лучшие человеческие качества – беззаветная любовь к Родине и чувство товарищества. Военная литература без прикрас показывает тяготы и лишения простых советских солдат и офицеров, их великий подвиг.

«Здесь ничего не покупают и ничего не продают»

В Центральном доме литераторов прошел вечер, посвященный 60-й годовщине Великой Победы и 80-летию со дня рождения поэта-фронтовика Николая Старшинова. Зрители услышали песни военных лет в исполнении Московского камерного мужского хора «Пересвет», увидели документальную хронику.

Вечер открыл поэт Владимир Костров.

– За последнее десятилетие огромное количество грязи было вылито на поколение, вынесшее на плечах все тяготы войны, – сказал Владимир Андреевич. – Стыдно бывает за некоторых «больших» людей, в свое время воспевавших армию, а теперь ее оплевывающих и унижающих. Необходимо возродить престиж армии, ибо штык есть ось мира. Возродить не стяжательскую, честную, народную русскую поэзию. В том, что сегодня мы слышим с экрана телевизора, нет поэзии. Нет бескорыстия и простодушия, возвышенного и зовущего к великим трудам слова.

Николай Старшинов представляет великое поколение, победившее в страшной войне и поднявшее наше Отечество из руин.

Пусть голос мой негромок, –

Сквозь гром времен и тишь,

Далекий мой потомок,

Ты и его услышь.

Я был простым солдатом

И вынес – ничего! –

В столетии двадцатом

Все тяготы его…

В этих немудреных словах поэта – скромность и доброта, осознание с честью выполненного долга. Николай Константинович сполна обладал этими качествами.

Старшинов родился в Москве, был девятым ребенком в семье. Его отец был человек не очень грамотный, с образованием церковно-приходской школы. Мать вообще не окончила ни одного класса. Но тем не менее в семье Старшиновых царил культ книги, русской поэзии. Обычно после ужина, по воспоминаниям Николая Константиновича, дети рассаживались за столом и обязательно два-три часа посвящали чтению вслух. Читали старшие братья или сестра. В большом почете были поэты деревенского склада – Некрасов, Кольцов, Никитин, А. К. Толстой. Любили Пушкина и Крылова. Годам к 12-13 Коля довольно хорошо для своих лет знал русскую поэзию. Первые стихи он написал в 1937 году, когда шла война в Испании, занимался в литературной студии при Доме художественного воспитания детей.

Поэтический талант Николая Старшинова ярко проявился во фронтовых окопах. Вот как просто, но емко он пишет о своих первых армейских буднях:

И вот в свои семнадцать лет

Я встал в солдатский строй…

У всех шинелей серый цвет.

У всех – один покрой.

…Я думал, что не устою,

Что не перенесу,

Что затеряюсь я в строю,

Как дерево в лесу.

Льют бесконечные дожди,

И вся земля в грязи.

А ты, солдат, вставай, иди,

На животе ползи…

Мети, метель. Мороз, морозь.

Дуй ветер, как назло.

Солдату холодно поврозь,

А сообща – тепло.

И я иду. И я пою,

И пулемет несу,

И чувствую себя в строю,

Старшинов был помощником командира пулеметного взвода. Его стихи печатались в боевом листке и выходили в дивизионной газете. Летом 1943 года Старшинов участвовал в совещании молодых поэтов Западного фронта. Его стихи без лишнего пафоса и надрыва:

…Мы от стужи посинели,

Ну а враг, страшась атак,

Подсыпает нам шрапнели

И опять бомбит с утра.

И опять гудят моторы…

Нас снимали снайпера,

А не фоторепортеры.

В поэзии Николая Старшинова лирический герой и сам автор поразительно совпадают. Есть много поэтов, характер которых разительно отличается от того, что они проповедуют и пишут, от того, как они живут. Николай Старшинов жил, как пел. Он не писал заумей. Не писал не потому, что не мог. По воспоминаниям Кострова, Старшинов вполне обладал версификаторскими способностями. Николай Константинович писал для людей, которые могут понять простое, но глубокое народное слово. В нем жило то простодушие, которое Пушкин ценил как «величайшее» качество поэта.

…Мои товарищи-солдаты

Идут вперед, за взводом – взвод.

Идут, подтянуты и строги.

Идут, скупые на слова.

А по обочинам дороги

Шумит листва, шуршит трава.

И от ромашек-тонконожек

Мы отвести не в силах глаз.

Для нас, для нас они, быть может,

Цветут сейчас в последний раз…

Все жарче вспышки полыхают,

Все тяжелее пушки бьют.

И ничего не продают.

В этом стихотворении нежная лирика «ромашек-тонконожек» сливается с мужеством солдата, не продающего Родину и фронтовую дружбу. Последние строки стихотворения написаны проникновенно, твердо и с гордостью…

«Той давней дружбы нет верней…»

На сцену поднимались соратники Старшинова по писательскому перу, его друзья и ученики. Процитировали патриарха отечественной поэзии Виктора Федоровича Бокова, который сказал: «Николай Старшинов – это редкий труженик нашего времени и нашей литературы. Он без остатка отдавал себя молодежи. Без таких людей редко поднимается литература. Старшинов был прекрасным поэтом и деятелем культуры». Писатель Владимир Крупин отметил, что Николай Старшинов олицетворял пример высочайшей дружбы, которой в литературных кругах практически не бывает. Сегодня в России, наверное, нет ни одного писателя или поэта, который бы ввел в русскую литературу столько молодых авторов, многие из которых смогли реализоваться. В этом ключ и зерно Николая Константиновича, его человеческого и творческого подвига.

В последние годы у Николая Константиновича было очень мало времени, чтобы писать стихи, он занимался составлением поэтических сборников. В трехтомник «Земли моей лицо живое» вошли стихи о сельской жизни, собранные от древности до наших дней. Старшинов составил несколько антологий «Молодые голоса», где собраны более сотни молодых поэтов 80-х от Бреста до Владивостока. Главный труд, самый «почетный», как говорил сам автор, – это работа, посвященная 40-летию Победы, работа над составлением 12-томника «Венок славы». В этом издании уделено внимание всем крупнейшим битвам Великой Отечественной войны. По воспоминаниям Старшинова, этот труд хоть и отнимал много времени, но доставлял радость и воспоминания, щемящие сердце. В это собрание сочинений он постарался включить не только стихи таких известных поэтов, как Симонов, Сурков, Луконин, но и стихи простых солдат, непосредственных участников боев, инвалидов войны. Работая над антологией, Николай Старшинов вспоминал многие эпизоды той страшной войны, людей, своих друзей-фронтовиков, погибших и живых, много сделавших во имя Великой Победы.

Друзья моих военных дней,

Где вы теперь, как вы живете?

Той давней дружбы нет верней,

Рожденной в пулеметной роте.

Мне кажется, среди болот,

Среди лесов, объятых вьюгой,

Она по-прежнему живет

Между Смоленском и Калугой.

Там, где февральский

мокрый снег

Выбеливает обелиски,

Она живет, как человек

Понятный и донельзя близкий.

Она под орудийный гром

Сидит над гаснущим костром.

Ползет по снегу с автоматом,

Как в том крутом сорок втором,

Как в легендарном сорок пятом.

Поэты вернутся…

После этого замечательного вечера я вспомнил своих однокурсников, выпускников Литературного института имени Горького 2000 года, поступивших на заочное отделение в 1995-м, в год 50-летнего юбилея Победы. С руководителем нашего семинара Николаем Константиновичем Старшиновым мы встречались редко – только на сессиях. Поэтические семинары проходили один раз в неделю. Николай Константинович запомнился мне человеком действительно очень добрым и скромным. Он ходил в простеньком костюме или кожаном пиджачке, опираясь на палку, служившую ему костылем. Последние годы старые фронтовые раны не давали ему покоя. Старшинов не носил орденов и медалей, о фронтовом героическом прошлом не хвастался. Он никогда не афишировал себя как великого поэта, не отзывался плохо о Литинституте, который сам закончил. Этим, помнится, страдали некоторые мэтры-преподаватели. Николай Константинович даже в самые трудные дни относился к ученикам с уважением, не срывал на них злость. От него нельзя было услышать резкой, уничтожающей критики даже в адрес того, кто мог, выйдя на трибуну, читать стихи «ни о чем» – про жужжащих мух или кухонных тараканов, погружаться в дебри заумного словоблудия, подражая модным поэтам-иммигрантам. Многие наши стихи еще были сырыми. Николай Константинович тактично указывал на недостатки. Я помню, как он, прочитав мои стихи, говорил: «Здесь перебор с тематикой пьянства, здесь – стихи о стихах». Он был прав, но в его словах не было какого-то злорадства и высокомерия. У него не было любимчиков.

Он с упоением рассказывал нам о деревне в Тверской области, где любил отдыхать и ловить рыбу. «Наш дедушка», как мы его нежно называли между собой, был заядлым рыболовом. Еще Николай Константинович любил вспоминать забавные истории, случавшиеся со знаменитыми писателями и поэтами, их он отразил в своих мемуарах «Что было, то было».

После поэтического вечера, посвященного памяти доброго человека, поэта с открытой душой Николая Старшинова, я еще раз убедился, что «большое видится на расстоянье». Старшинов оставил свой неповторимый след в русской поэзии: «…О, как могуч и как красив мой голос, помноженный на сотню голосов!». Нам сегодня как воздуха не хватает чувства соборности, да и просто товарищества и взаимовыручки.

Отрывком из своего стихотворения мне хочется вспомнить всех ушедших поэтов:

…Поэты уходят… И грустно,

И тяжко в душе и на сердце.

Пройдет… и поэты вернутся,

Чтоб памятью нашей согреться.