Ольга ВАСИЛЬЕВА, президент Российской академии образования: Мы должны организовать экспертизу цифрового образовательного контента

– Ольга Юрьевна, вот уже более полугода вы возглавляете Российскую академию образования в статусе ее президента. Что показалось вам самым сложным профессиональным вызовом за это время?

– На новом месте всегда присутствует волнение, сколько бы тебе ни было лет и какой бы опыт ни был за плечами.

Пожалуй, главным в прошедший период была необходимость серьезного анализа того, в какой точке сегодня находится РАО, выстраивание отношений с партнерами. Мы начали свою работу именно с этого, в том числе чтобы понять, куда нам двигаться дальше.

Хотела бы напомнить, что в Академии педагогических наук СССР было 153 института, которые работали на всей территории необъятной страны. Ученые взаимодействовали с учителями-практиками.
Вы знаете о расцвете новаторства в педагогике в 1960-1970‑е годы, на котором, к сожалению, во многом все и закончилось. У ученых была стратегия, они проводили исследования, через инновационные площадки школ входили в практическое осуществление своих задач, а дальше этот опыт транслировался на всю страну.

К чему привела разобщенность научного образовательного пространства? К тому, что после конца 1970‑х годов мы фактически не имеем больших трудов – фундаментальных исследований в области физиологического и когнитивного развития ребенка. Конечно, существуют отдельные монографии или научные статьи, но все это, повторюсь, в значительной степени разобщено. Не будет сильным преувеличением сказать, что на сегодняшний день профильные ведомства и школы, вузы сами по себе, а науки об образовании сами по себе. При этом все дружно говорят о едином образовательном пространстве, за которое, как вы знаете, я ратовала и ратую до сих пор.

Отдельный большой вопрос – взаимодействие с профильными научными институтами, которые ранее входили в структуру РАО, а сейчас подведомственны Минобрнауки и Минпросвещения. Они оставили в названии аббревиатуру РАО, по сути, уже не имея к нам прямого отношения. Да, наши члены-корреспонденты, академики и профессора работают в этих институтах, но результаты их научного труда остаются там – по их основному месту работы.

На мой взгляд, РАО должна заниматься научно-методической поддержкой, планированием научной деятельности и оценкой результатов работы институтов РАО. Людмила Алексеевна Вербицкая, царствие ей небесное, к этому приступила и в свое время говорила о необходимости введения механизма согласования кандидатур на роль директоров этих институтов, потому что, безусловно, за этим названием должна стоять реальная работа. Полагаю, будет правильным вернуться к реализации этого замысла.

Представляется целесообразным создание при институтах РАО наблюдательных советов, куда войдут члены академии. Мы выстраиваем конструктивные отношения как с их руководителями, так и с учредителями. Мы должны быть в курсе всей научно-исследовательской работы, которая ведется в области наук об образовании.

Важно напомнить аудитории «Учительской газеты», что на сегодняшний день в стране существует четыре государственные академии, учредителем которых является Правительство РФ. Это Российская академия наук, Российская академия образования, Российская академия художеств и Российская академия архитектуры и строительных наук. Все остальные – общественные организации, к деятельности которых мы относимся с большим уважением, но они негосударственные.

Завершая ответ на ваш вопрос, хочу еще раз акцентировать внимание на том, что разобщенность, которая наблюдается сегодня во многих аспектах, никогда не приносила хороших результатов. Поэтому главная задача на прошедшие полгода была связана с тем, чтобы выстроить системную работу.

Не могу сказать, что все изменения происходят с завидной скоростью, но что-то уже получается.

– Спасибо за такой развернутый ответ! Как сегодня выстраивается взаимодействие РАО с профильными ведомствами?

– Мы не можем не сотрудничать. Сегодня работа РАО не только исследовательская. Среди наших стратегических целей – создание основ современной дидактики в условиях цифровой трансформации образования. Это вопрос, который стоит перед всеми. Мы должны организовать экспертизу цифрового образовательного контента. Если Минпросвещения пойдет по пути экспертных оценок, как сейчас проходят экспертизы учебников, мы не останемся в стороне. Научная экспертиза – одна из наших главных задач. Нам нужно поднять научную экспертную оценку на очень высокий уровень.
Экспертиза цифрового образовательного контента нужна, иначе неизвестно, к чему мы придем. Все это прекрасно понимают.

Повторюсь, мы сотрудничаем и будем наращивать это сотрудничество с профильными ведомствами. Я поддерживала и поддерживаю их руководителей, потому что они хотят совершенствования системы российского образования. РАО хочет того же самого, используя те средства, которые у нее есть.

– А какие совместные проекты уже удалось реализовать?

– Если говорить о Министерстве науки и высшего образования, то на базе РАО мы создали Федеральный ресурсный центр психологической службы в системе высшего образования. Он будет заниматься координацией работы психологических служб в вузах, научно-методическим обеспечением этой работы, мониторингом проводимых исследований, повышением квалификации вузовских специалистов, экспертизой программ оказания психологической помощи. Работа этого центра будет востребована студентами и преподавателями высшей школы.

Еще один важный аспект работы – модернизация педагогического образования. Вы знаете, что я очень осторожно отношусь к словам «модернизация», «изменение» и все-таки считаю гениальной фразу: «Поспешай, не торопясь». Здесь нужно иметь холодную голову и точно знать, чего ты хочешь.

И вместе с тем мы прекрасно понимаем, что ситуация с педагогическим образованием требует не только анализа, но и решительных действий. 17-18 марта мы при поддержке Минобрнауки проведем Всероссийский форум «Педагогическое образование в российском классическом университете». Напомню, что на сегодняшний день у нас более 200 вузов занимаются подготовкой педагогов. 33 педагогических вуза находятся в ведении Министерства просвещения. Есть еще 34 профильных факультета вузов, находящихся в ведении других федеральных органов исполнительной власти. А больше ста находятся в ведении Минобрнауки России.

Иными словами, важно понимать, что подготовка педагогов идет не только под эгидой Минпросвещения. На сегодняшний день в России порядка 600 тысяч человек, которых готовят как будущих педагогов.

На форуме планируется выступление российских и зарубежных ученых-педагогов, которые обсудят направления развития педагогического образования, его структуру в классическом университете и других образовательных организациях. Мы хотим поговорить о становлении системы опережающей подготовки наших педагогических кадров, о существующих проблемах в этой области. Нам бы очень хотелось, чтобы эта дискуссия была доступна самой широкой аудитории, потому что именно от этого зависит, как мы подготовим учителей, какие смыслы и ценности они привнесут в завтрашний день.

Еще одна из наших задумок – я впервые об этом говорю – в сотрудничестве с Министерством спорта – создание в Казани федеральной площадки для подготовки учителей физкультуры и тренеров для спортивных детских школ. Спортивная подготовка, как и все в системе образования, строится на фундаментальной научной базе.

– Некоторые эксперты предлагали включать в число академиков РАО выдающихся педагогов, которые при этом не имеют научных степеней. И второе еще более радикальное предложение – о том, чтобы объединить РАО и РАН. Как вы относитесь к подобным инициативам?

– Я считаю так, что процедура выборов в любом случае должна совершенствоваться, но подход должен быть очень осторожным и взвешенным. У нас сейчас есть право баллотироваться в члены-корреспонденты, не имея больших научных заслуг, но, допустим, сделав что-то очень важное для практики. Такие люди есть в рядах РАО. Вместе с тем я считаю, что академия – прежде всего научное сообщество. Мы должны услышать мнение каждого, но решение, конечно, будет приниматься коллегиально.

Совсем скоро, 2-3 марта, состоится общее собрание РАО, где мы консолидируем все предложения по процедуре избрания в члены-корреспонденты и академики. Там же и обсудим предложения коллег по изменению процедур для их большей объективности и прозрачности.

Что касается предложений о слиянии с РАН, я глубоко убеждена, что этого не стоит делать. В прошлом году мы образовали шесть новых центров, у нас достаточно сильный кадровый состав.
В свое время, когда создавалась Стратегия научно-технологического развития Российской Федерации, экспертную деятельность заявок, проектов и исследований в области наук об образовании перенесли в РАН. Сегодня коллеги часто обращаются за этим к нам, мы входим в профильные экспертные советы РАН. Но я считаю, что нам нужно вернуть себе экспертную деятельность по оценке научных тем в области наук об образовании. Это будет правильно и логично. Акцентирую на этом внимание. Полагаю, если мы вернемся к тому, чтобы у РАО были полномочия не только на проведение междисциплинарных научных исследований в области наук об образовании, но и, например, на проведение экспертизы заявок и проектов в этой области, это было бы очень правильно.
Говорить о каком-то слиянии, на мой взгляд, не стоит.

– В преддверии голосования на выборах президента академии вы говорили, что «РАО должна заявить о себе как о головной организации в сфере образования», и добавляли, что планируете «сделать все для возвращения академии былого высокого статуса». Скажите, что уже удалось сделать для решения этих амбициозных задач? Выше вы сказали, что РАО планирует экспертизу цифрового образовательного контента. Есть ли такое поручение на самом высоком уровне?

– Относительно последнего – не хотела бы комментировать слухи. Объясню, почему, на мой взгляд, экспертиза цифрового контента в РАО – это было бы разумно. В этом случае мы выполним свою экспертную роль, ведь учредитель РАО – Правительство Российской Федерации, мы ни с кем не аффилированы.

У нас есть ключевой центр – Центр развития образования, в нем создана лаборатория развития цифровой образовательной среды. Фактически это готовый к работе экспертный центр. Раз в два месяца мы проводим встречи со всеми руководителями ассоциаций учителей-предметников, знаем их проблемы, выстраиваем системную работу.

Что касается первой части вашего вопроса – делается очень многое.

Я бы остановилась на двух больших направлениях работы – просветительской деятельности и повышении уровня диссертационных исследований.

Мы открыли видеолекторий «Лектор РАО». Педагогика и образование волнуют всех, поэтому мы готовим контент для разной аудитории.

Для повышения уровня диссертационных исследований мы прежде всего создаем статистический реестр о том, кто из российских ученых и какими исследованиями в области наук об образовании сейчас занимается. Эту работу проводит другая наша лаборатория. Мы с коллегами хотим понять, что сейчас происходит в педагогической науке, в подготовке специалистов высшей квалификации в этой области. Мы завершаем создание АНО «Научно-образовательный центр РАО», для того чтобы возобновить ту работу, которой академия всегда занималась в институтах, – по подготовке аспирантов и докторантов.

Сейчас, в частности, мы проводим еще и очень большую работу по определению того, что такое научная школа. Если вы откроете сайты некоторых учреждений, то увидите там перечисление – научная школа такая-то, созданная за один год. В советское время это называлось иначе – научный коллектив. Далее информация о полученном ими гранте, а затем приписка: «Деньги вернуть, потому что с задачей не справились». Научная школа никогда не создавалась в течение одного года! Это неправильный подход.

Мы этот вопрос сейчас обсуждаем, потому что нам важно понять, что осталось от наших великих научных школ, кто их продолжатели.

Что еще хорошего можно сказать? На сегодняшний день работают 54 инновационные площадки РАО, 23 из них – на базе общеобразовательных организаций, 11 учреждений высшей школы и допобразования. Мы приняли решение о расширении этой сети. Чем больше у нас будет инновационных площадок, тем проще будет в реализации наших задач. Ведь деятельность инновационных площадок – это прежде всего апробация, экспертиза новых образовательных технологий, экспертиза новых учебников, учебных пособий и так далее. А также участие в определении требований к учебной продукции, потому что сейчас к ней достаточно много вопросов.

– Не так давно вы заключили соглашение с Первым Московским государственным медицинским университетом имени И.М.Сеченова. Расскажите, пожалуйста, о ваших планах по сотрудничеству.

– У нас в отделении профессионального образования много ректоров, включая ректоров-медиков. В рамках подписанного соглашения мы поддержали открытие в школах профильных медицинских классов. То есть мы будем сопровождать по вопросам образовательных методик медицинские классы, которые открывает вместе с нами и с губернаторами регионов Сеченовский университет. Университет обеспечивает профессиональную заинтересованность учащихся, а мы, учитывая требования вуза, методически сопровождаем предметную подготовку: биология, химия, естественно-научный цикл, а также переподготовка учителей.

В Москве сейчас порядка 180 медицинских классов. Важно распространить этот опыт на регионы. Сеченовский университет уже работает с Брянской областью, рядом других областей. Самые мотивированные ребята, если на местах нет медицинского вуза, приходят и после поступают в Сеченовский университет. Если медвуз в регионе есть, то поступают к себе, но уже с первичной предпрофессиональной подготовкой и осознанным пониманием того, что в будущем хотят стать медиками. Для нас это большой и значимый проект, к которому мы подключились с большим энтузиазмом.

– Как складывается международное сотрудничество РАО?

– Так как прошлый год у нас был Годом науки и технологий, мы поддержали предложение президента Национальной академии образования Казахстана о создании Ассоциации академий образования государств – участников СНГ. История хорошая, и объясню почему.

Нужно изучать мировые тенденции в области образования, четко понимать, что нужно для национальной системы. Никто не станет спорить с тем, что образование – будущее страны. Эта проблема в равной степени стоит перед всеми, поэтому создание этой ассоциации – правильный шаг для дальнейшей совместной работы.

Образование – традиционно мягкая сила. Но на сегодняшний день это, наверное, даже нечто большее. Мы хотим вместе решать исследовательские и практические задачи.

Причем это могут быть совместные партнерские коллективы, которые смогут задействовать всю имеющуюся инфраструктуру. То есть результат, я думаю, будет. Тем более что примеры таких ассоциаций в разных областях достаточно хорошие.

– До того, как стать президентом РАО, вы возглавляли попечительский совет академии, образованный указом Президента РФ в 2020‑м. Сохранится ли совет в организационной структуре академии? Если да, кто, на ваш взгляд, мог бы его возглавить?

– Во-первых стоит сказать, что попечительский совет РАО продолжает свою работу, я очень благодарна всем его членам. Среди них нет случайных людей – это управленцы и эксперты самого высокого уровня. Они, например, принимали активное участие в оценке работ лауреатов конкурса РАО на соискание медали «Молодым ученым за успехи в науке». Вместе с тем председатель попечительского совета РАО назначается указом президента страны. Поэтому мы ждем решения. Все мы понимаем, что это будет яркий и известный человек в области образования.

– В недавнем интервью «Учительской газете» почетный президент РАО Николай Никандров заявил, что «формальный показатель плохо отражает уровень нашего образования». Это отчасти вернуло нас к дискуссии, состоявшейся в стенах Совета Федерации, в ходе которой Валентина Матвиенко заявила, что международные рейтинги – «удобный современный инструмент, но нельзя возводить эти показатели в абсолют, подгонять наши задачи исключительно под эти цифры». Есть ли, на ваш взгляд, в этом контексте шансы выполнить поставленную президентом задачу по вхождению российской системы образования до 2024 года в Топ-10 стран по качеству образования?

– С одной стороны, нам в первую очередь нужно опираться на интересы и потребности отечественной системы образования. Наше образование всегда было одним из лучших в мире, и очень важно этот статус удерживать. РАО готова оказывать всю необходимую научно-методическую поддержку этому процессу.

Но нельзя забывать о том, что мы не можем развиваться, будучи исключенными из мировой системы образования, международного сотрудничества, в изоляции от глобальных процессов. Президент Российской Федерации в национальном проекте «Образование» поставил перед системой цель – войти в мировую десятку стран с лучшим качеством общего образования. Конечно же, поручение президента для нас приоритет, и для понимания нашего места, осознания того, вошли мы в эту десятку или нет, и нужны международные исследования и рейтинги.

Согласно недавним исследованиям основная проблема в том, что наши ребята медленнее, чем сверстники в других странах, находят и анализируют информацию в заданиях по функциональной грамотности на компьютере. Хорошо это или плохо? Наверняка мои оппоненты скажут, что ужасно. Другие не согласятся, ведь главное, что голова у человека работает.

Я всегда говорю, что вода камень точит. Надо работать, надо входить в десятку. У нас есть на это все основания. Опять же стоя на своем, ведь нам всегда есть что предложить миру.

– Вы возглавляли сначала Министерство образования и науки страны, затем Министерство просвещения. Это был сложный период, в том числе в области организации рынка учебной литературы. Поделитесь, пожалуйста, экспертным мнением, повлияет ли, на ваш взгляд, изменение структуры издательства «Просвещение», доли в котором получили крупные финансовые корпорации, на его политику? И как вы оцениваете тот факт, что министр просвещения страны Сергей Кравцов возглавил Общественный совет АО «Просвещение»?

– Начну с последнего. Оцениваю очень высоко, именно так и должно быть. Есть совершенно четкая позиция, что «Просвещение» – компания с государственным участием. Наверное, отчасти можно говорить о возвращении к истокам, когда «Просвещение» было государственным издательством, что абсолютно логично, принимая во внимание значение этой компании для системы образования страны.

Тот факт, что министры просвещения будут возглавлять общественный совет, говорит о том, что мы движемся в правильном направлении.

Возвращаясь к «Просвещению», убеждена, что акционеры достойные, они направят свой потенциал на дальнейшее развитие компании. Думаю, будет очень много новых качественных цифровых технологий, потому что они уже очень активно работают в этом направлении. Большой задел у них и по экспорту российского образования, что очень радует. Мы должны заниматься этой темой максимально серьезно. Я уверена в том, что это многолетнее синергетическое объединение ресурсов при государственном участии даст заметные результаты.

– Что из того, чем вы занимались в должности министра, вас тревожит сегодня больше всего? Понятно, что работу коллег не комментируют, но вдруг вы согласились бы подсказать, что нужно делать по-другому?

– Комментировать работу коллег принципиально не буду. Скажу так: мы с ними встречаемся и разговариваем. Какие-то вещи обсуждали и будем обсуждать, уверена, что наши отношения всегда будут профессиональными и человеческими.

В целом хочется сказать: прошло два года в условиях пандемии, и система образования выстояла, несмотря ни на что. Этот результат лучше любых слов.

– В завершение я хотел бы немного переиначить свой вопрос, который задал вам в ходе нашего интервью в 2019 году. В одном из своих выступлений вы охарактеризовали себя как человека, «идущего вперед с разной скоростью». Вы тогда ответили, что «самое главное – вам интересно жить». А с какой скоростью вы движетесь сегодня? В какой точке этого движения находитесь? И сохраняется ли этот интерес сейчас?

– Сначала, конечно, было своего рода ошеломление, ведь меньше всего в жизни я видела себя чиновником, а потом и человеком, который возглавит Российскую академию образования. Поверьте, я говорю об этом без всякого кокетства или иронии.

26 лет своей жизни я провела, занимаясь историей, чем действительно горжусь. Я не раз говорила, что моя кандидатская диссертация по истории церкви в XX веке была практически первой. У меня было много аспирантов, активная научная деятельность. В 2010 году моя жизнь резко изменилась. Для меня было важно продолжить и научную карьеру, что-то получалось, что-то – нет. Кстати, даже будучи министром, я пыталась ходить в архив, что-то копировала, забирала домой…

Сейчас я очень надеюсь на то, что смогу вернуться к научной деятельности в полном объеме. Когда будут запущены все механизмы в РАО, о которых мы сегодня говорили, когда все это начнет работать так, как нужно, надеюсь, я буду заниматься наукой больше, чем в предыдущие годы.

Вы говорили про скорость… Знаете, когда ты молод, у тебя большие проекты, цели, время бежит совершенно по-другому. На многое по прошествии времени смотришь иначе. Но я все равно двигаюсь вперед, мне правда интересно жить, и это, наверное, главное.

Часто вспоминаю своего ушедшего из жизни отца. Он привил нам любовь учиться. Я оканчивала Дипломатическую академию в возрасте 47 лет, уже будучи доктором наук, профессором, заведующей кафедрой. Мне все время интересно что-то новое. Когда я слушаю различные выступления, обязательно потом зайду в Интернет, попрошу что-то мне распечатать. Большинство вещей требуют изучения и анализа. Счастье, когда есть поле для систематического изучения нового.

Эту историю я раньше никогда не рассказывала, но в 2010 году я читала в РАНХиГС курс отечественной истории. В аудитории порядка 150 человек, много ребят из отдаленных населенных пунктов. Многие вещи им было тяжело воспринимать, ведь я читала XIX век. Я заставляла учить римские цифры от единицы до ста. Это трудно. Я заставляю, коллеги проверяют.
Потом я говорю: «Я знаю, что вы никогда не читали «Евгения Онегина». Это произведение станет для нас источником о жизни дворян и русской деревни в первой четверти XIX века». И вдруг они, читая «Евгения Онегина», понимают, какая это глава, какая строка, там ведь, помните, римские и арабские цифры.

После этого я покупаю билеты всему курсу на «Евгения Онегина» в Новую оперу им. Колобова. И вот мое самое большое потрясение как педагога было, когда подошел ко мне один мальчик между первым и вторым действием и произнес: «Я не знаю, как это сказать, но как это красиво!»

Или вот представьте, что проходит больше десяти лет, мне передают в подарок книгу за авторством одного из моих студентов, который тоже был на этом курсе. А в ней благодарность за те самые римские цифры и оперу Чайковского.

Ради этого стоит жить. Таких сильных впечатлений, уже будучи министром, я, признаюсь, не испытывала.

Арслан ХАСАВОВ