Ольга СТАРОСТИНА Была зима в классической красе…

Подлунная собака

Молчали деревянные дома,
Струился белый дым, над ним
плыла луна,
И звезды, как из черного окна,
Глядели вниз с тоскою.
Была зима в классической красе
Да гулкий вой собак по белой
полосе,
Деревья в серебре стояли все,
Прислушиваясь к вою.

“А знаешь, – мне сказал
сосед-старик,
Он понимал собак, их танцы, их
язык,
В движенье каждом ожидать
привык
Условленного знака.
Так вот он мне сказал: А знаешь,
все равно,
Ведь ни тебе, ни мне услышать
не дано,
Как воет ночью в звездное окно
Подлунная собака.

Давно ее не видел человек,
Но говорят о ней, что холодна,
как снег,
Светла, как чистый новогодний
снег,
И вот крестьяне,
Что знают в чаще тайные места,
Те говорят: бела от носа до хвоста,
И взгляд ее глубок, как пустота,
Подобен яме.

Никто не знает, где она живет,
И только раз в году, как раз
под Новый год,
Она неслышно по полям идет,
Идет она к деревне,
И лишь собаки слышат вой ее,
И покидают дом и теплое жилье,
Под вой ее впадают в забытье –
Таков обычай древний.
В ту ночь от нас, как звезды,
далеки,
Хозяин им не мил, и цепи коротки,
И рвутся, как на пламя мотыльки,
В леса и буераки,
И ни тепло, ни ласка не спасут,
Им это Трубный глас, им это Страшный суд,

Как души кости мертвые несут –
Бегут они к собаке.

***

И в стаи собираются в лесах,
И лижут звездный прах,
рассыпанный в снегах,
И видят белый призрак на холмах.
В туманном полумраке,
И будто спят. А вдруг наоборот –
Лишь эту ночь не спит собачий
род,
Лишь только в эту ночь, как раз
под Новый год,
Не спят собаки?

Небесная лосиха

На небе тихо-тихо,
Земля – в снегах,
Небесная лосиха
Бредет впотьмах,
Зашевелится воздух,
Пройдет пурга,
И будут падать звезды
С небес в снега.
И стрелочник на стрелке,
И бомж в дупле,
И рыженькие белки,
И кот в тепле,
И пес в парше и гное,
И хитрый лис
Забудут про земное
И глянут ввысь.
Средь стынущих просторов,
На пятачке
Сойдутся сотни взоров
В ее зрачке.
Поймут ли пес болезный,
И кот, и лис
В каких нездешних безднах
Они сошлись?

Богема

Продай мой старый плащ, купи
хотя бы проса –
Мне все равно, что есть: без долгих
разговоров
Я, Томас Кенти со Двора Отбросов,
Провозгласил себя наследником
Тюдоров.

На бочке сидючи, как устрица
на блюде,
С тяжелою душой, с хмельною
головою,
Какой еще монарх, скажите, люди,
Платил за власть такой ценою…

Метет нас жизнь в своей беспечной
круговерти,
Так для чего, скажи, с завидным
постоянством
Нам платят за слова не менее,
чем смертью,
За одиночество – не более,
чем пьянством?