На чтение: ≈ 15 мин.К успеху заслуженная артистка России Ольга Прокофьева относится с юмором. А как иначе, если всенародную известность ей принесли не образы Липочки в «Банкроте» по Островскому или Розалины в спектакле «Чума на оба ваших дома!» по Горину в столичном театре имени Маяковского, где она вот уже долгие годы ведущая актриса, а незамысловатый, но колоритный персонаж Жанны Аркадьевны Ижевской в телевизионном ситкоме «Моя прекрасная няня». Зато теперь Ольга Евгеньевна выбирает роли исключительно по своему вкусу и получает одну награду за другой – взять хотя бы «Хрустальную Турандот» за роль Москалевой в «Дядюшкином сне» или приз «За вклад в комедию» кинофестиваля «Улыбнись, Россия!». А еще она много и с удовольствием общается со зрителями, в том числе юными.
И дети ей платят той же монетой, что доказала недавняя встреча с участниками Международного фестиваля школьных театров «Русская драма». Надо было видеть живую реакцию ребят, которые забросали актрису вопросами о секретах мастерства и принципах жизни, а также мимику и интонацию актрисы, заставляющие зал то хохотать, то затихать. В такой доверительной беседе не имеет значения оригинальность вопросов, главное – искренность ответов, что наша героиня продемонстрировала в полной мере.- Ольга Евгеньевна, жалели ли вы когда-нибудь, что стали актрисой?- Пока нет, хотя у меня в семье никого нет из мира театра. Родители у меня рабочие, папа работал на военном закрытом объекте, мама – в сфере обслуживания, старшая сестра пошла в институт иностранных языков им. Мориса Тореза. И мамуля мне говорила: «Подумай, дочка, мы тебе ничем помочь не можем при поступлении в актерское училище».Но я уже не представляла жизни без этого. Будучи школьницей, я играла в замечательной театральной студии подмосковного города Одинцово, которой руководила Наталья Валерьевна Примак. Никогда не забуду свой первый выход на небольшую школьную сцену – у меня так дрожали колени и стучали зубы! Если вы думаете, что это пройдет со временем, должна вас огорчить: это не проходит никогда. Актерская профессия очень жертвенная и суровая. Но если вам ни дышать невозможно, ни спать, ни есть без нее, как мне, – идите и никого не слушайте!- Вы много лет служите в театре имени Маяковского. Театр времен Гончарова и сегодняшний – что осталось прежним, а что поменялось? Где вам было интереснее и комфортнее?- Гончаров – мой учитель, именно он взял меня к себе на курс. Я ведь первый год не поступила в театральный институт, месяц-два порыдала, потом пошла работать. Когда Андрей Александрович на следующий год спросил меня, где я работала в это время, я так гордо сказала: «На Центральном телевидении!». «А кем?» – уточнил он. «Старшим бухгалтером», – не менее гордо пояснила я. На следующий год я тоже провалилась, но уже солидно – на третьих турах в Щукинском училище и ГИТИСе. Я шла забирать документы, а навстречу мне – Ирина Ильинична Судакова, светлая ей память. Она сказала мне: «Прокофьева, идите к Гончарову, он набирает курс у себя в театре. Идите туда и читайте все, что у вас есть. И ярче, ярче!» И она как-то так меня вдохновила – говорят же: «иногда мы приобретаем крылья благодаря хорошему пинку», я пробралась в театр Маяковского и прочитала Гончарову свой репертуар. Почему-то все характерное – не Наташу Ростову, а про «свинью, которая куда-то взобралась» (говорит хриплым голосом. – Е.Р.) и, как ни странно, Цветаеву. Потом он мне говорил, что было большое несовпадение внутренних и внешних данных (я была юная, стройная, с белыми длинными волосами). Ну правда, стоит девочка и читает усталым голосом: «Уж сколько их упало в эту бездну». Но что-то он во мне увидел и взял на курс. Поэтому он, конечно, для меня отец родной, тем более что взял меня и в театр. Мы, его ученики, его бесконечно любили, хотя Гончаров был неистовым в работе и мог своими замечаниями очень обидеть, но у нас уже была гитисовская прививка. Мы получали от него кнутом и еще больше крепчали. Мы-то знали его и другим, он же в нас поверил и работал с нами.После смерти Андрея Александровича в театр пришел Сергей Арцыбашев. Сергей Николаевич был несуровым человеком, хотя любил крепкие словечки. Как-то на одной репетиции он не мог объяснить что-то актерам и перешел на жесткую лексику, на что Светлана Владимировна Немоляева сказала: «В нашем театре не принято ругаться матом!» С этого момента Сергей Николаевич уже не употреблял эту лексику. 8 лет он был худруком театра, давал роли и мне, и другим актерам. Режиссура у него была классической, хотя он пытался и экспериментировать, и брать сложную драматургию, что-то получалось, что-то нет. Но труппа решила с ним расстаться по многим причинам, в том числе потому, что появилась команда непорядочных людей, которые обирали театр. Театр начал погибать. Нам пришлось с этим бороться, труппа написала письмо, где освобождала его от должности худрука. А не так давно Сергея Николаевича не стало… Сейчас у нас худрук Миндаугас Карбаускис. У него совсем другой стиль руководства и режиссуры. Его называют литовским или даже европейским, но, на мой взгляд, это его личный, авторский театр. Он имеет отношение и к классике, и к хорошей драматургии. Мы, слава богу, не переворачиваем все с ног на голову, артистов не раздеваем, над классикой не издеваемся.- Есть ли у вас любимые и нелюбимые роли?- Проходные роли, конечно, были. В кино. Что делать, работать-то надо!.. В театре, слава богу, почти не было. Хотя вначале я, как и все молодые актеры, много играла в массовке. Гончаров любил массовые, большие спектакли. На сцене играли 15-17 человек, потом еще выходила группа цыган или жителей поселка Птюнька, которые реагировали на происходящие события. И я была то дворцовой дамой, то колхозницей, то еще кем-то, поэтому у меня было 22-24 спектакля в месяц, зато 3-4 из них – действительно значимые роли.На этом своем возрастном витке и определенном положении в театре у меня все роли родные и любимые. Я, конечно, серьезная драматическая актриса, но очень люблю юмор, поэтому играю и в драмах, и комедиях, и ситкомах, и фарсах. Я с одинаковым удовольствием играю Бланш Дюбуа в «Трамвае «Желание» Уильямса и Марью Александровну Москалеву в «Дядюшкином сне» по Достоевскому. Москалева, я считаю, один из великих мировых женских образов. Хороших ролей много, я их очень люблю и каждый раз выхожу с дрожащими руками на сцену. Потом уже на сцене происходит обмен энергетикой с залом – такое есть только в театре и иногда в спорте. Это самое манкое в театре – живые эмоции, в отличие от кино, где ты не чувствуешь реакции публики.- То есть вам театр ближе, чем кино и телевидение?- В кино мне до сих пор сложнее, я там мучаюсь. Иногда что-то получается. Но моя душа живет в театре Маяковского.Вообще, когда я окончила ГИТИС в 1985 году, кино мало финансировалось. Наше поколение попало в большое безвременье 1990-х. На «Мосфильме» даже самые знаменитые павильоны, шестой и девятый, были завалены какими-то колготками, сникерсами, использовались как склад. И я стала сниматься, когда мне было лет 35. В театре я к тому времени уже сделала для себя какие-то знаковые роли, а в кино мне предлагали эпизоды. Поначалу я отказывалась, считая, что я достойна большего. Почему мне не звонят Кончаловский, Михалков? Но режиссер Петр Штейн мне сказал: «Оля, иди уже в любой проект, привыкни к камере, изучи пространство кино». И на «Моей прекрасной няне» я это прошла, хотя поначалу считала, что сниматься в американской кальке ниже моего достоинства. До этого сериала у меня уже был небольшой киноопыт – эпизоды в «Униженных и оскорбленных» Андрея Эшпая, где снимались Никита Михалков и Настасья Кински, и в «Московских каникулах» Аллы Суриковой. Но именно «Няня», конечно, познакомила со мной многомиллионную аудиторию.Все было серьезно: из «Сони Пикчерз» приезжали какие-то режиссеры, бесконечно нас пробовали, потом утвердили. Появился режиссер Алексей Кирющенко, который смог перевести все в российский формат, сделал это милой историей. Это был незамысловатый ситком, но мы много честно работали на нем и как-то попали в аудиторию. Когда я приезжаю на гастроли, например, в Воронеж, там, естественно, мало кто был на спектаклях театра Маяковского и меня знают только по телевидению. «Мою прекрасную няню» смотрели дети, которые сейчас уже подросли. Недавно я гримировалась вместе с молодой актрисой, которая сказала мне: «Я выросла на вашем сериале». Он дал мне узнаваемость, а остальное уже зависит от меня – я приезжаю на гастроли со спектаклями по Островскому, Арбузову, Достоевскому, и могу показать зрителям: вот я какая, я не только из «Прекрасной няни».Я очень рада, что сейчас больше хорошего кино и молодые актрисы нашего театра активно снимаются. Но в любом случае театр – это база для актера. Гончаров говорил нам: «Кино только сливки с театра снимает».- Есть у вас собственный рецепт успеха?- А что такое успех? Любовь зрителей, популярность? В конечном счете это хорошо сделанная работа, которую и оценивают в конце концов. Правда, хороших актеров очень много, а знают единиц – популярность в основном приносят роли в сериалах и кино. У меня много друзей-артистов, которые сидят без работы, и очень хочется им помочь, но это такая профессия… На самом деле, если работать честно и верить в себя, успех рано или поздно придет. Там кто-то все это видит.- Что вас вдохновляет в трудные времена, не дает впасть в депрессию?- Нам всем нужно искать источники вдохновения. Уныние – это правда большой грех. Надо себя самому из него вытаскивать. Это такая профессия, что никто не должен заметить, что у тебя температура 38 или ты поссорилась с мужем. Вышла на сцену, и все прошло. Где я черпаю утешение? Прежде всего в общении. Поболтать с другом или подругой, пококетничать – уже поднимает настроение. Смотрю хорошее кино. Еще у меня есть группа ВКонтакте, где мои поклонники пишут про меня, собирают фото, информацию. Я с ними не переписываюсь, но смотрю, что пишут. Когда у меня плохое настроение, я могу залезть туда и почитать, какая я замечательная и гениальная.- Во что вы в жизни верите?- Я не церковный, но верующий человек. Я обращаюсь туда, спрашиваю что-то, и мне иногда отвечают. С годами считываешь какие-то знаки все внимательнее. А еще у меня есть гениальная подруга Евгения Павловна Симонова, крестная сына. Уникальная женщина, она меня и научила мудрости, что в жизни действует принцип бумеранга: если ты отдашь кому-то что-то хорошее, даже просто комплиментов наговоришь, тебе вернется в 2-3 раза больше. Проверьте, если хотите. Как только я это поняла, мне стало легче жить. Даже если вы получили негатив, постарайтесь не отдавать это дальше. И не тащите это домой! Как только начнете так жить, почувствуете совсем другую энергетику…
Выбор читателей
Комментарии