Ольга БУДИНА: На дороге от любви к любви

Не будет преувеличением сказать, что с самого начала судьба отнеслась к Ольге Будиной с явной симпатией. Молодая актриса уже успела поработать с такими мастерами, как Глеб Панфилов, Александр Митта, Алексей Учитель, и те картины, в которых она снималась, у всех на слуху – “Романовы. Венценосная семья”, “Дневник его жены”, получивший “Нику” как лучший фильм года, телевизионные “Досье детектива Дубровского” и “Граница. Таежный роман”, отмеченный на “Кинотавре-2001” призом Президентского совета.

– Оля, Вы уже так много успели, повидали, испытали. Как вам это удается, ведь сейчас столько молодых талантливых актрис, которых никто не знает, никто не снимает…
– Почему меня утверждают на роли, я точно не знаю. Я не из актерской семьи: мама – бухгалтер, папа – строитель, у меня не было никаких связей. Поэтому, когда я шла на встречу с Глебом Панфиловым, режиссером, который снимал “Начало”, “В огне брода нет”, я думала: да мне хотя бы просто посмотреть на него. Поздороваться – и достаточно! Но меня брали и утверждали. Не могу сказать, что делала для этого что-то особенное, из ряда вон выходящее – не крутила педали тренажеров, не сидела на изнуряющих диетах, никогда никому не совала своих фотографий. Наверное, мне просто везет… Просто стечение обстоятельств.
Когда Глеб Анатольевич смотрел всех девушек Москвы и Московской области на роли царских дочерей, меня в том списке и не было. Вдруг случайно моя однокурсница, которая поняла, что не годится для этой роли, сказала обо мне. И эта работа состоялась! Так же и с другими ролями – все они получались случайно.

– Вашим героиням, так уж получилось, выпало жить в разные годы одного столетия: его начале, первой трети и последней четверти, в самом конце 90-х. Как вы чувствовали себя в таких временных перепадах?
– Наверное, когда мы что-то снимали, у меня просто не было возможности думать об этом. Была такая степень погружения в материал, в сценарий, в роль, что в “Романовых”, например, мы вообще ничего подробно не репетировали. В то же время мы до съемок приблизительно год встречались, обсуждали, высказывали свои чувства, мысли по поводу наших персонажей. А потом на съемках оставалось только прожить накопленное. Расстрел царской семьи от начала до конца снимался десять дней, и в течение этого времени я практически не спала, не могла спать. Было так страшно, так больно, так жалко их, что не могла ничего с собой сделать. Казалось, что это меня расстреливают. Во всем присутствовала какая-то пронзительная подлинность.

– Наверное, не важно, когда это происходило, страшно, что происходило на самом деле.
– Мне почему-то кажется, что моей героине, великой княжне Анастасии Николаевне, в те мгновения не было так жутко, как мне во время съемок. Конечно, она наверняка испытывала ужас от того, что ее убивают по-настоящему, всерьез. Нас расстреливали как бы понарошку, но все равно в глобальном смысле нам было страшней: император, его жена и дети не знали будущего, не знали, что будет потом, чем все кончится. А я знаю прошлое и до их гибели, и после. И это ужасней, тут уже не только физическая боль.

– Ну вот, с самого начала у нас в разговоре столько смерти… Но ведь рядом со смертью часто ходит любовь. Так что давайте лучше о ней. О том, предположим, что вы испытали, когда вам вручили сценарий “Дневника его жены”, где вам предстояло сыграть поэтессу Галину Кузнецову, возлюбленную Ивана Алексеевича Бунина?
– Во-первых, сразу поняла, что предстоит изобразить женщину необычную, если хотите, выдающуюся. Галя была не только невероятно хороша, она оказалась еще и прекрасной поэтессой. И в довершение всего – абсолютно роковой женщиной. До встречи с Буниным она же была замужем, и когда муж узнал о ее романе, застрелился.

– Вам этот типаж симпатичен?
– По-женски я Галю, естественно, оправдываю, и она мне дорога, очень дорога. И мне ее очень жалко, ведь Бунин был тот еще подарок. Я думаю, что она – жертва, несмотря на то, что сама от него ушла, а не наоборот.

– А, по-моему, она самая обыкновенная бессердечная разлучница…
– Да, это есть. Но если бы я не любила свою Галю, то не смогла бы ее играть. Поэтому оправдываю ее, знаю и понимаю, что ею руководило, чувствую ее, испытываю к ней, несмотря ни на что, большое сострадание.
Ведь не будь Гали, не было бы у бунина “Темных аллей”, он не смог бы пережить, испытать такую гамму эмоций. Многие женщины, Марина Цветаева в их числе, ненавидели Наталью Гончарову, не могли простить ей смерти Пушкина, простить любви поэта к ней, как им казалось, недостойной. Но они ведь не могли внушать такую силу чувств, а она могла. Возможно, тут и без зависти не обошлось. Галину не принимала русская эмиграция, ей не кланялась Зинаида Гиппиус. Представляете, вы приходите в гости, а с вами не здороваются. Вы говорите: “Добрый вечер”, а к вам поворачиваются спиной. Это как? А Галя жила так постоянно и терпела все ради Бунина.
Терпела затворничество, терпела его капризы, а капризен он был ужасно, кто читал, тот знает. Так что ей тоже досталось… Не надо думать, что она была только иждивенкой, только разлучницей, стервой или еще кем похуже. К Бунину Галя относилась очень искренне, зачем бы ей жить с ним так долго. Она на самом деле любила его. А он не дал ей той жизни, о которой она мечтала.
Она же была молодой цветущей женщиной, и разве получила от него то, на что могла бы рассчитывать?

– Отлично. Любила Галя Бунина “так искренно, так нежно”, а потом взяла и ушла от него к… женщине!
– И что тут такого? С Маргой у Гали была не интрижка, не шашни какие-то. Тут тоже присутствовали настоящая жизнь, настоящее чувство. Галя и Марга прожили вместе до 1974 года, они умерли в один год, понимаете? Вот это и есть нечто подлинное, настоящее. Просто так люди не бывают рядом так долго. И не умирают практически одновременно.
Такая вот оказалась природа у моей героини, что ей не чужда была любовь к женщине. Но дело было не только в физической страсти, в этом я убеждена. Там прежде всего была человеческая близость. Стоит иметь в виду, что вплоть до смерти Бунина Галина вела с ним интенсивную переписку. Она не теряла связи ни с Иваном Алексеевичем, ни с его женой Верой Николаевной. Но Бунин так и не смог простить Гале ее ухода. В его дневнике есть запись, какая она, мол, гадкая, всю жизнь поломала. Он не мог ее понять. В конце концов он мог бы смириться с ее интересом к какому-нибудь молодому мужчине, но ее уход к женщине разрушил его космос, он два года не мог подойти к письменному столу.

– Оля, не махнуть ли нам из эпохи переворотов и эмиграций куда-нибудь поближе, в 70-е, например, в “Границу”…
– Вы решили пройтись по всем моим ролям?

– Меня скорее интересует, что объединяет ваших героинь, живших в столь разные времена, с той, что поселилась в военном городке из фильма “Граница”?
– Так это же не сегодня, это 70-е, это молодость моих родителей. А что этих женщин объединяет? Наверное, желание любви, они все бредут по дороге от любви к любви. Но сначала нас в “Границе” интересовали обыкновенные отношения, что возникают между людьми. А там всего в достатке – любви, ненависти, ссор, подлости, недомолвок.

– Как, кстати, складывались в работе ваши отношения с достаточно непростой Ренатой Литвиновой?
– Очень хорошо. Рената мне нравится, испытываю к ней большую симпатию. Про нее много чего говорят, но сколько людей, столько и мнений. Мне нравится ее последняя картина “Нет смерти для меня”, просто замечательное кино.

– На вас слава обрушилась, за вашими автографами охотятся?
– Раз вы мне такие вопросы задаете, значит, это не просто так. А вообще-то это часть профессии, так к вниманию и отношусь. Спокойно. Правда, я не могу теперь запросто сходить в магазин. Всегда готова к тому, что кто-то выйдет из-за угла и спросит: “А не вы ли снимались в фильме…” Появились какие-то фанатки, девочки тинейджерского возраста, откуда-то достают мой телефон, звонят и говорят, что в обиду меня не дадут. От кого защитят, правда, не понятно.

– Есть новые проекты?
– Есть, но воздержусь о них говорить.

– Что-то будет отличать ваших новых героинь от прежних?
– Мне бы этого не хотелось.

– Наш разговор стал напоминать допрос партизанки… Это будет современный материал?
– Не стану уточнять.

– Тогда не будем больше про кино. Вы окончили Театральное училище им. Щукина, но находитесь вне театра. Вас это не пугает?
– Нет. Это принципиальная позиция: я не хочу работать в репертуарном театре. У меня был антрепризный спектакль, но про него я тоже рассказывать не буду. Мы его отыграли, чего уж теперь вспоминать. Вскоре появится новый. На то, что в театре играю реже, чем хотелось бы, есть свои причины: я могу выбирать, но предложения оставляют желать лучшего. С удовольствием делала бы гораздо больше, но не получается. Не думаю, что сейчас по этому поводу стоит переживать. За три года после училища у меня десять картин. Это не дает забыть того, чему научилась в школе, а что будет дальше, посмотрим. Надеюсь, темпа сбавлять не буду.

– Почему актеры сейчас стремятся в антрепризу?
– У антрепризы масса преимуществ. Она, может быть, и не вытеснит репертуарный театр, но подвинет его основательно. Главное – тут не навязывают актеру роль. В театре молодых актеров вообще первые 10 лет ни о чем не спрашивают – играй, что дают, да еще за мизерные деньги. Антреприза в некотором смысле похожа на кино: я прихожу на конкретную роль, договариваюсь о конкретных числах, репетирую с одним режиссером, в определенном составе. В репертуарном театре все зависит от репертуарной конторы, в антрепризе – от актера и администратора. Поэтому актеры и хотят работать в антрепризе.

– Что для вас важнее – кино или театр?
– Трудно сделать выбор. Мне одинаково интересно и хорошее авторское кино, и хороший авторский спектакль.
Алексей АННУШКИН

Досье

Ольга Будина окончила Театральное училище им. Щукина. День рождения 22 февраля.
Снималась в картинах “Романовы. Венценосная семья”, “Чек”, “Дневник его жены”, “Простые истины” (ТВ), “Империя под ударом” (ТВ), “Граница. Таежный роман” и др.
Любит свою профессию, музыку, хорошую компанию, читать, смотреть фильмы мировой классики.
Любимые актрисы: Роми Шнайдер, Одри Хепберн, Вивьен Ли, Наталья Гундарева, Елена Коренева…