Олег МОРОЗОВ: Политика – дело азартное

Олег МОРОЗОВ – человек в политике известный. И не только потому, что является депутатом Государственной Думы трех созывов.
Выпускник историко-филологического факультета Казанского университета. Кандидат философских наук. Политолог. Автор и соавтор более 50 научных трудов и 300 публицистических материалов. В совершенстве владеет немецким.
Сегодня хорошо известно его умение слушать и слышать, убеждать и находить компромисс. Иногда это ставят в заслугу, иногда – в упрек. Но это взгляд стороннего наблюдателя.
Очень немногие политики готовы к честному разговору не столько о своей профессиональной деятельности, сколько о своей жизни. За тем или иным государственным шагом в первую очередь всегда стоит человек. Поэтому оставим сиюминутное в стороне. В нашей рубрике “Очная ставка” мы касаемся материй если не вечных, то уж во всяком случае личностно образующих.

– Олег Викторович, политика – это прежде всего ответственность. Варлам Шаламов говорил, что человек за свою жизнь проживает несколько жизней. С какой жизни, с какого времени вы чувствуете себя ответственным человеком?
– Первое детское воспоминание – мама ведет меня в ясли. Осень, дождь, я в зеленом капюшоне… Из-за большой занятости родителей мне приходилось ходить в ясли, в детский сад, летом ездить на три смены в пионерские лагеря. Обычное городское детство – жили мы в Казани. А когда человек находится не только под опекой любящих родителей, но и рядом со своими сверстниками, то и ощущает он себя совсем по-другому. Коллектив – это всегда ответственность. За свои поступки, за себя. Часто воспитатели поручали мне какие-то важные вещи, например, они могли оставить на меня детей и пойти в магазин. Я должен был обеспечить дисциплину, порядок в группе, чтобы никто из ребят не разбил себе нос, не подрался. Я очень рано научился читать, прекрасно помню, как сверстники собрались вокруг меня, слушают сказку… Какие-то истории сам сочинял, фантазировал, придумывал.

– А после какого поступка или события в своей юности вы почувствовали себя взрослым человеком?
– Я самостоятельно принял решение уйти из физико-математической школы, в которой учился. Эти перемены были связаны с моим желанием поступать на историко-филологический факультет. Я понял, что математика из меня не получится, равно как и физика, хотя учился на “4” и “5”. Помню, как вечером пришел с работы отец (а он очень трепетно относился к моей учебе в физматшколе, поскольку был гуманитарием и считал, что сын должен получить нормальное образование), и я ему сказал обо всем. Он только вздохнул: “Раз уж ты решил, так тому и быть – ты взрослый человек, я уважаю твой поступок”.

– Известно, что и в освоении любой профессии человек проходит через “возрастные пороги”: детство, юность, зрелость, старость. Когда для вас началось “взрослое депутатство”?
– Избрание лидером фракции стало рубежным в моей политической карьере. Ведь в нашей депутатской группе лидер избирается, причем на альтернативной основе. Было тайное голосование, оговаривалось условие, что я каждый год буду подтверждать свое право избираться…
Я испытал чудовищный пресс, когда стал во главе “Регионов”, потому что боялся, справлюсь ли? Но понял главное – что из того качества, когда отвечал только сам за себя, я перешел в принципиально иное состояние. Ведь люди, мои коллеги, доверили мне лидерство! И это очень высокая ответственность…

– В одном из своих интервью вы говорили, что “каждый депутат – личность, его нельзя привязать партийным решением к тому единому мнению, которое выражает вождь или большинство в том или ином депутатском объединении”. И “Регионы России” действительно не всегда голосуют консолидированно…
– Сама идеология нашей группы предполагает внутреннюю многопартийность. Сначала нам говорили: вы не сможете жить вместе, потому что такие разные. И все же по многим принципиальным вопросам мы умудряемся договариваться и голосуем подавляющим большинством. А вот в вопросах острополитических, где речь идет об идеологических воззрениях на происходящее, мы уже не можем быть едиными, потому что у нас в составе группы представители пяти политических партий. Зато жить в Думе в депутатском объединении гораздо комфортнее. Поэтому мы вместе.

– То есть у вас идеальная модель федерализма?
– Да, у нас “центр” ничего не навязывает “регионам”, хотя и много работает с ними.

– Впрочем, “центр”, наверное, много работает и над собой… Олег Викторович, у вас в Госдуме “благополучный” имидж – вы вне кулачных боев, призывов на баррикады и экстравагантных выходок. Легко ли быть серьезным?
– Серьезным мне быть очень трудно, потому что мой политический имидж совершенно не совпадает с моим внутренним темпераментом и характером. Я человек взрывной, непоседливый, люблю розыгрыши, “приколы”. Мои друзья могут рассказать десятки историй, где я – главный участник и персонаж, и когда они об этом говорят, им, во-первых, никто не верит, что это “тот самый Морозов”, а во-вторых, все катаются от смеха – так это забавно и нетрафаретно. Но политика и жизнь вне политики – два разных жанра. Если ты не достигаешь результата, то ты негодный политик. Это все равно что назваться композитором, не сочинив ничего из того, что понравилось людям. Политика – это искусство компромиссов, искусство возможного, искусство убеждать оппонента, выслушать его, понять. Поэтому резкость, необдуманность, бескомпромиссность в политике ущербны по сути своей. Если бы я попытался свой обычный человеческий темперамент перенести в политику, я бы никогда ничего не добился. Именно поэтому я – серьезный, я – вдумчивый, я – рассудительный, я – толерантный. Такой очень прагматичный подход.

– В одном из изданий о депутате Морозове написали, что он искусно маскирует свои политические взгляды. Выходит, это так, если исходить из ваших предыдущих рассуждений.
– Нет, совсем необязательно маскировать свои политические взгляды, чтобы добиваться результата в политике. Я как раз их никогда и не скрываю, другое дело, что они у меня изменяются, как у любого нормального человека. Когда я пришел в политику, я был гораздо левее, потому что я человек своего времени, своей эпохи. Теперь я больше центрист. Наверное, все происходит согласно известной истине: тот, кто в молодости не был бунтарем и революционером, у того нет сердца; а тот, кто не стал к зрелым годам консерватором, у того нет ума. Сегодня я с большим интересом изучаю проблему консерватизма, потому что начинаю понимать, что это – идеология стабильности, идеология защиты ценностей, которые являются непреходящими и незыблемыми. Христос – вот главный консерватор человечества. Он предложил вечные идеи. И если сегодня человек ставит их под сомнение, полагая, что это устарело, он начинает разрушать то, что скрепляет человечество. И в этой части я консерватор. Я понимаю, что для России ныне стабильность, гражданский мир, гражданское согласие – важнейшие составляющие жизни. Равно как я сохраняю в себе элементы левого мировоззрения, ведь без реальных глубоких реформ Россия не может двигаться в завтра. Сейчас я формулирую для себя синтез различных, казалось бы, несовместимых идей, поскольку совершенно абсурдно ныне идти в политику с классической коммунистической идеологией, равно как и выступать с позиций классического либерализма. Это неправильно и опасно, потому что это путь в никуда…

– Вы размышляете о Христе. Но не хотите ли вы сказать, что бывший преподаватель научного коммунизма стал глубоко верующим человеком?
– Упаси Господь! Нет. Когда я рассуждал о Христе, то я делал это как человек, который в равной степени знаком с идеями христианства и ислама. Я – человек неверующий, и мне трудно сказать: благо это или недостаток. Верующим человек становится в результате огромной внутренней работы над собой. А меня родителя не крестили, я никогда не соблюдал никаких религиозных обрядов. Поэтому когда в начале 90-х годов стало модно ходить в церковь и осенять себя крестным знамением, то я испытывал чувство глубокого отвращения к этой форме зарабатывания популярности. Я посещаю храмы, оказываю материальную поддержку детскому приюту в Раифском монастыре под Казанью – это мой избирательный округ, мне нравится многое из того, что делается от имени православной церкви. По культуре, конечно, я русский человек, и поэтому мне ближе именно православная религия. Все это так, но это не делает из меня верующего человека. Священнослужители, с которыми я общаюсь, знают об этом и относятся ко мне с большим уважением. Я никогда не крещусь, когда вхожу в храм, потому что считаю это кощунственным, хотя я ставлю свечки за упокой – это ритуал памяти о моем отце и других умерших близких.

– Олег Викторович, я знаю, что в свободное от политики время вы читаете книги, отдавая предпочтение классике, работаете на даче, особенно увлекаясь плотницким и столярным делом, задолго до трагических событий, связанных с “Норд-Остом”, посетили этот мюзикл и вообще не чуждаетесь музыки и кино. Знаю, что у вас дома большая коллекции миниатюрных бегемотов – из камня, дерева, металлов…
– А откуда вы это знаете?

– Из самого компетентного органа – интернета… У вас есть еще одна личная страсть – рыбалка. Впрочем, политика, кажется, тоже дело азартное?
– Очень. Гораздо более азартное, чем рыбалка, потому что есть некоторые виды рыбной ловли, которые требуют усидчивости, терпения. Мне, кстати, его порой не хватает… Да, политика – дело азартное, и поэтому мне нравится быть в политике, спорт – дело азартное, и я с удовольствием им занимаюсь, рыбалка – дело азартное, значит, это мое, ухаживать за девушками – тоже азарт…

– Вы сказали о девушках. Интересно, а есть ли у депутатов поклонницы, такие, как, допустим, у артистов или поэтов?
– Надеюсь, что у меня много поклонниц среди избирателей, но уверен, что симпатии к депутату – это особый вид симпатий.

– Думаю, наши читатели прекрасно понимают, что жизнь депутата состоит не только из побед, телепопулярности и народной любви. Есть в жизни законодателя и тяжелые минуты. Каков был самый тяжелый момент в вашей политической карьере?
– Наверное, самыми тяжелыми становятся моменты выбора, когда испытываешь колебания: правильно ли ты голосуешь по тому или иному вопросу, который впоследствии будет влиять на происходящее в стране, в жизни каждого человека. Ведь вокруг – тысяча мнений, и нужно глубоко разобраться в проблеме, чтобы принять правильно решение, несмотря на все внешние влияния. Очень часто приходится принимать непопулярные решения. Но, как человек ответственный, ты понимаешь, что другое решение, которое может показаться на первый взгляд более “гуманным”, ударит подчас гораздо больнее. Вот, например, мы напринимаем кучу законов, которые не обеспечены финансированием. Они предоставляют льготы гражданину, а денег под это нет. И что в этом хорошего? Я стараюсь не поддаваться популистским настроениям…

– …Хотя хочется.
– Да, очень приятно нажать кнопку за то, чтобы зарплату учителям повысили в 50 раз. Что будет? Ничего! И все-таки самый тяжелый момент в моей политической карьере – это выборы в Госдуму в 1999 году. Я никогда не предполагал, что это будет так психологически тяжело – видеть, что твои конкуренты сражаются не просто с отчаянием, а с ненавистью. Было ощущение, что эта предвыборная борьба может перерасти в настоящую войну. В личную ненависть. Слава Богу, этого не произошло.

– То есть у политика тоже есть сердце…
– Неужели вы в этом сомневались?!

Лидия Андреева