Олег КОРОЛЕВ, глава администрации Липецкой области: Жить на земле, как люди, – это главное, чему мы должны научиться

​- Олег Петрович, что для вас такое Липецкая область?- Это моя родина, в которой все – все корни, все скрепы, все стержни, вся история рода, мои друзья и знакомые.- А с социально-экономической точки зрения что такое Липецкий регион?- Это всем известно. Липецкая область – один из локомотивов процесса экономического развития России. По итогам 2011 года мы занимаем лидирующее положение в России по многим показателям социально-экономического развития.

– Какую роль играет в этих достижениях образование? – Очень важную. Притом во всех сферах нашей жизни. Перед вами у меня был наш областной военный комиссар. Показывал мне итоги призыва. Липецкая область отправляет в армию призывников больше, чем нам положено по нормативам. По этому показателю мы на первом месте. И на последнем месте – по количеству побегов из армии. Мне кажется, это именно результат работы школы, где закладывается уважение к Родине, к своему долгу – службе в армии, воспитывается патриотизм. У нас есть особенность. Мы область молодая, нам только 60 лет будет в 2014 году. Таких областей было шесть, четыре «погибли», остались две – Белгородская и Липецкая. Наше учительство сделало очень много, чтобы область состоялась. Они воспитывали наших строителей, металлургов, селян, интеллигенцию, журналистов, силовиков, которые обеспечивают сегодняшние успехи области по абсолютному большинству показателей. Без учительства сложно было бы это сделать.- Вы помните своих учителей?- Я их не только помню, я их все время с безмерной благодарностью вспоминаю. Родители есть родители, это святое. И не подлежит сравнению, кто большую сыграл роль в становлении ребенка: родители или учителя. Но мне страшно повезло. У меня были образцовые учителя. Для них воспитание было приоритетом. Образование было вторым. Они нас спасали, уберегали от соблазнов, от опрометчивых поступков, от неоправданных претензий. Из моих первых учителей в живых осталась одна Лидия Филипповна Корнеева. Я всегда звоню, поздравляю с праздниками, днем рождения. К сожалению, Прасковья Петровна Клокова умерла, но все мы, ее ученики, ее помним, когда собираемся вместе – вспоминаем. После восьмилетки я поступил в Хреновской лесной техникум, чем и горжусь, там учили хорошо. Для меня техникум был больше чем alma mater. Это была мать, школа и Господь Бог… – А перед техникумом вы в какой школе учились?- В Тербунской средней школе Тербунского района. У меня был недостаток один: хотя я был круглым отличником, но поведение было не очень. В техникуме мне говорили: «К нам такие, как ты, никогда не приходят. Зачем? Ты круглый отличник, оканчивай среднюю школу, иди в вуз». Несмотря на эти сердечные советы, я остался учиться в техникуме. У нас семья большая была, надо было родным помогать. Я обогнал своих ровесников лет на пять. Пока мои сверстники 10 классов окончили, потом шесть лет в институте учились, я уже, получив диплом и отслужив в армии, работал. – А школа, в которой вы учились, продолжает существовать или ее закрыли, реструктуризируя образовательную сеть?- Построили новую школу, а старое здание отдали профтехучилищу.- Вы в области строите много новых школ?- Я глубоко сожалею, что часто под строительством новых школ люди подразумевают процесс кладки кирпича и возведения крыши. Сегодня в рамках реформы образования строится настоящая школа с высоким качеством обучения и воспитания. Это процесс строительства нового уклада школы, новой организации управления и образовательной среды, строительство души ребенка. Можно построить здание, но не построить в нем школу. Вот вы спросили про реструктуризацию сети школ. Мне больше нравится слово «оптимизация». Я горячо ее поддерживаю.- Почему?- Приезжаю я как-то в Нижне-Ломовецкую школу Долгоруковского района. Тогда еще реформа не начиналась. В ней четырнадцать педагогов, все – заслуженные учителя России, величайший кладезь ума и мудрости, и у них шесть учеников. Я спрашиваю: «Дорогие мои, если у вас шесть учеников и четырнадцать заслуженных учителей, не кажется ли вам, что это не школа, а отдел социального обеспечения для вас и отдел по уничтожению детей? Потому что если дети не могут создать даже футбольную команду, где требуется одиннадцать человек, если нет среды общения, то дети уничтожаются».В начале своей жизни я работал лесничим. Шесть лет. И я заметил: могучий муравейник, но вдруг он начинает осыпаться, муравьев становится все меньше и меньше, и лет через пятнадцать он погибает. Когда наступают «свадьбы» у кабанов, они дерутся клыками до крови, получают много ран, потом разрывают муравейник и залезают в него, чтобы муравьиная кислота не дала им погибнуть. И как только кабан расшевелит муравейник, муравейник возрождается вновь. Я заметил это, почитал литературу и начал спасать муравейники их разрушением. Вижу, что старый муравейник погибает и муравьи уже начинают по дорожке переносить яйца в другое место, я его весь разворачиваю, и он возрождается. Любая реформа – разрушение муравейника – дает величайший импульс для возрождения. Поражение Германии и Японии во Второй мировой войне вызвало эффект разрушенного муравейника. Мобилизовалась вся нация. И теперь это одни из самых развитых стран мира…- Олег Петрович, что, на ваш взгляд, мешает системе образования успешно развиваться?- Отсутствие настоящей системы местного самоуправления. И отсутствие интереса у работодателей к образованию. Приведу пример. Вот у нас успешная особая экономическая зона. Работает бельгийское предприятие «Бекарт». Я спрашиваю у них: «Что это за угол вы отгородили в цехе?» «А это профтехучилище по-вашему», – отвечают. Они сами готовят для себя высокопрофессиональные кадры. На этом же «Бекарте» выделяют 20 процентов от прибыли (это почти 50 процентов с оборота) на науку и образование, на два учебных центра – один в Индии, другой в Бельгии. Иду на завод «Йокохама», а в «Йокохаме» рабочие знают, что в Японии на 70% предприятий принято пожизненное трудоустройство. Человек может в 76 лет сказать: «Мужики, я больше не работаю, но пока не помер, буду у вас числиться, если будет свадьба у дочки, вы мне поможете, заболею – дадите мне на операцию, а если помру, вы похороните». И есть третье предприятие в этой зоне – российское. Там говорят: «А зачем нам образованием заниматься? У вас есть Ливанов, областное управление, пусть они и занимаются образованием, подготовкой высококвалифицированных кадров». – В Америке только пять процентов расходов на образование покрывает федеральный центр – Вашингтон. Все остальные деньги выделяют штаты, графства и муниципалитеты. Там совершенно другая ответственность.- Так я об этом и говорю. – Мне кажется, одна из проблем сегодняшнего профессионального образования заключается в том, что мы учим по-старому, а ребятам, если им удастся найти работу, придется работать совершенно на другом оборудовании, использовать незнакомые им технологии.- Снова приведу вам пример. Приехал я пять лет назад в техникум механизации. Я всегда езжу один, сам за рулем, чтобы специально не готовились к встрече, не красили старые заборы. Подъехал, чтобы меня никто не узнал, кепочку надел, через заднее крыльцо вошел. Иду по кабинетам, дверь приоткрыл. Там рассказывают учащимся про задний мост трактора ДТ-54. У меня терпения не хватило, спрашиваю: «Трактор ДТ-54 закончили выпускать еще при живом Сталине, мы сейчас пашем на «Джоне Дире», «Кейсе», «Клаасе». Почему вы не рассказываете о мостах этих машин?» Преподаватель бойко отвечает: «У меня зарплата маленькая, нет учебных пособий, не разработана программа». Я говорю: «Минуточку, я вам сейчас нарисую задний мост гипоидной передачи у «Джона Дира». Вот гипоидная передача. Мне она нужна? Не нужна. Но я ее знаю, потому что работаю и люблю свое дело. А что мешало вам пойти вначале к директору и сказать: по программе я должен преподавать ДТ-54, но я не буду это делать, потому что этот трактор только в музее теперь найти можно. Давайте попросим районного главу или местного олигарха купить нам пособия и стенды по «Джону Диру». Преподаватель молчит. Ему сказать нечего. Ему даже мысль такая не приходила в голову, что он не тому и не так учит учащихся.- Каким должен быть учитель? – Я все время всем говорю: человек – врач, учитель, журналист, чиновник – приходит на свое место не только для стопроцентного отличного исполнения своих обязанностей. Любой человек, приходя на любое место, в том числе и учитель, приходит, чтобы совершенствовать ту систему, куда он попал. Почему я поддерживаю бакалавриат и магистратуру? Потому что перед вами живой продукт бакалавриата и магистратуры. Я сначала прошел техникум, убедился, что люблю свою отрасль – лесную, и, проверив себя, пошел учиться дальше – уже в институт. В техникуме меня научили многому: я вальщик леса высшего разряда, оператор трелевочной машины, тракторист шестого разряда, водитель грузового и пассажирского транспорта. Я из техникума вышел и слесарем, и токарем. Я до сих пор на латыни знаю наименования всех деревьев, всех травинок, всех кустарников. Там я стал мотоциклистом, у меня появился первый разряд по стрельбе и по лыжам. Мне хотелось всему этому научиться. У меня была мотивация, которую формировали, занимаясь моим воспитанием, могучие преподаватели. Так вот, отвечая на ваш вопрос, хочу сказать, что учитель должен уметь мотивировать ребят, чтобы они хотели учиться, чтобы учились с удовольствием.- Учитель умеет это делать?- Если не умеет, должен учиться. На мой взгляд, всю систему профессионального обучения и воспитания учителя нужно кардинальным образом пересмотреть. Не сделав этого, не создав касту элитных ребят, которые приходят в педагогические вузы по зову сердца, по богатству ума, мы не сможем обеспечить высокое качество образования, развитие системы. Сейчас все поумнели. И учитель, и власть, и общество. А главное – родители. Они поняли, что нужно качественное образование, но воспитание должно идти на первом месте. Я когда выступаю на учительских конференциях, всегда говорю: «То вам один министр плохой, то другой, то реформа не нравится, но вы радуйтесь, что о вас все заговорили. И президент, и правительство, и родители, и дети, и общественность. О реформе школы говорит всяк и везде. Это преимущество ваше, а не печаль. Радуйтесь». Если все заговорили о существующих проблемах – решения им будут найдены. Попомните мое слово, нужно не более пяти лет, чтобы наше образование стало одним из лучших в мире. Иначе нам конец.- Вообще-то формальные подвижки есть. В последнем цикле международного сравнительного исследования качества математического и естественно-научного образования TIMSS наши дети продемонстрировали высокие результаты. Мы на 6-м месте среди 50 стран. Исследование качества гражданского образования ICCS показало, что мы в середине списка из 38 стран, но наши дети высказывают более высокую предрасположенность к будущей социальной, гражданской и политической активности. – Я с вами полностью согласен. Но вот о чем хочу сказать. Кроме академических результатов есть и другие индикаторы – более прозаичные, но очень важные. Пять лет назад мало кто верил, что можно все школы обеспечить теплыми туалетами. Сейчас они есть во всех школах. Все школы оснащены спортивным инвентарем, спортплощадками, все компьютеризованы, везде горячее питание, постоянно повышается заработная плата. Эта сторона изменилась разительно. И вторая сторона. Мы договорились, что на ежегодных учительских конференциях готовим аналитический доклад с цифрами, тенденциями. И вот на последней конференции мы показали своим учителям: с рождения и до четвертого класса у нас уровень развития личности, по данным ООН, соответствует семи ведущим развитым странам. С 4-го класса и до окончания школы этот уровень падает. В результате мы с четвертого места по развитию человеческого потенциала скатываемся на семьдесят шестое. Они тогда: «О!» И гробовая тишина в зале… Мы многое сделали. Теперь надо менять систему подготовки учителя, о чем я уже говорил, наполнять ее новым содержанием, создавать новые формы переподготовки и повышения квалификации.- Олег Петрович, а чем, на ваш взгляд, должна семья заниматься?- Семья должна выучить наизусть великие слова Ричарда Баха и записать их на двери на входе в дом или квартиру, над кроватью и на кухне, где мы в основном проводим свое время. Если бы кто-нибудь попросил меня придумать название для послания президента, я бы эти же слова в названии послания употребил. «Мы научились летать в небе, как птицы. Мы научились плавать в океане, как рыбы. Нам научиться осталось малому: жить на земле, как люди». Семья – фундаментальный институт, и я не раз говорил руководству страны: пока не возродим культ семьи, у нас ничего не будет. Вспомните последний серьезный фильм, посвященный культу семьи… Нам осталось научиться жить на земле, как люди. А люди живут семьями. Без семьи нет человека!- С какого возраста, на ваш взгляд, начинается образование и воспитание?- Воспитание заканчивается в четырехлетнем возрасте, а дальше человек только перевоспитывается. Образование – до момента закапывания в землю. Вот я сам в зрелом возрасте, вроде бы уже и учиться нечему. Но я знаю: если я хотя бы час в день не поработал над собой – отстал от жизни. Я кандидатскую, докторскую защитил, доктор экономических наук. И еще сейчас взял тему для диссертации. С одной стороны, она мне совсем не нужна. Но с другой – она мне очень нужна, чтобы я не отстал в развитии. – Что вы считаете своей главной задачей как глава региона?- Одно-единственное: показывать личный пример.- У вас дети есть?- Двое детей, четверо внуков.- Были ли у вас проблемы с детьми, когда они учились в школе?- Мои дети, к счастью, пошли по моим стопам. Я круглый отличник. Они тоже круглые отличники.- Вы хороший дедушка?- Я очень хороший дедушка по одной причине: все дедушки хорошие, они так много ошибок натворили при воспитании детей, что на внуках исправляют свои ошибки.