Окончание. Начало в #13.

Согласно “документальным” источникам известно, что суровость нравов и дисциплины, бытующие в подобного рода учебных заведениях, в полной мере испытали на себе даже столь привилегированные и исключительно поставленные лица, как монаршьи особы. Принц Чарльз, будучи отправлен в шотландский пансион Гордонстоун, где практиковались пробежки в предрассветную рань, душ без горячей воды и тумаки от старших – младшим, писал родителям: “Это абсолютный ад – особенно по ночам!” Короче, Великая Британия, пропуская свою золотую молодежь через жернова спартанского воспитания, выплавляла в них те самые неотразимые качества настоящих мужчин и аристократов, которые, усвоив железный английский принцип “никогда не объясняй, никогда не жалуйся”, явили миру изумительный сплав жесткого характера с бархатной мягкостью отточенных манер. Иначе говоря, выплавляла настоящих джентльменов!

Впрочем, случались в системе “спартанских жерновов” и приятные исключения. Этим исключением стал Сент-Питер колледж, более известный как Радли скул или, как его иначе именуют в Англии, Итон ? 2. Его товарным знаком от момента основания стала “особая атмосфера доброты, открытости, любезности, взаимопонимания и хороших манер – в особенности между воспитателями и учащимися”.

Основанный в 1847-м, Радли за прошедшие полтора столетия снискал репутацию воистину безупречного заведения. В отличие от Итона, над Радли не нависла секира особой ответственности, ибо по причине большей удаленности от королевских дворцов принцев стали отдавать в обучение не сюда, а в Итон (Итонский колледж находится по соседству с главной загородной резиденцией королевы – Виндзорским замком, и посему после занятий Уильям и Гарри иногда отправляются к бабушке на чай!). Однако, являясь в семействе частных британских колледжей заведением бесспорно титулованным, Радли не остался без монаршьего внимания. Когда два года назад в школе вводили в строй новые здания, на открытие пожаловали Ее Величество с супругом.

…Спросите любого англичанина, что такое Радли колледж, и вам ответят: это очень хорошая школа.

Ее стандарты подняты на максимально высокий уровень: дать своим студентам широчайшее образование, обеспечить гармоничное сочетание интеллектуального, художественного и физического развития, гарантировав тем самым успешный старт для будущей карьеры на любом избранном поприще.

В Радли изучают гораздо больше предметов, чем в старших классах обычных, государственных школ. Здесь преподают греческий и латынь, историю искусств и религию, классические цивилизации и современные иностранные языки, точные науки и прикладное искусство, музыку, драматургию и информационные технологии. Одна из “планок” Радли – обеспечить всем выпускникам знание информационных технологий на уровне требований Кембриджского университета. На 600 учащихся в школе имеется 110 компьютеров с выходом в Интернет. В Радли находится одна из богатейших библиотек в Британии по собранию классической литературы. Здесь есть великолепные художественные мастерские, где осваиваются едва ли не все мыслимые прикладные искусства, здесь есть конструкторские студии, в которых студентами создаются ценные технические новинки. В Радли можно стать отменным спортсменом: школа имеет гимнастический зал и футбольный стадион, несколько плавательных бассейнов и двадцать теннисных кортов, поле для гольфа и собственную конюшню, корты для игры в сквош и псарню, так что зимой, дважды в неделю, ребята могут участвовать в охоте. Стоит ли поминать о простых, сакраментальных, светлой памяти нашего собственного пионерского детства, велосипедах?.. Здесь они тоже имеют место быть!

Помимо вышеперечисленных дисциплин, Радли предоставляет своим воспитанникам широчайшие возможности занятий по интересам: здесь есть кружки поэзии и философии, политики и естественной истории, фотомастерства и шахмат, драмы и электроники. Однако, преодолевая уровень “банальный”, можно подняться до подлинной экзотики и податься, скажем, в общество… ловли форели! Или – на курсы биржевого бизнеса. А можно, оттачивая мастерство будущего парламентария (сколько их вышло из стен Радли!), записаться в дискуссионный клуб; представители Радли скул регулярно участвуют в заседаниях Европейского Юношеского Парламента.

Короче, немало может дать сей славный колледж своим студентам. Однако ректор Радли скул любит, переиначивая крылатое выражение Джона Кеннеди, внушать своим ученикам следующую мудрость: “Не спрашивай, что может сделать для тебя Радли, спроси лучше, что можешь сделать для школы ты?”

И действительно, что? Разумеется, прежде всего держать ее планку. Только вот всем ли это по плечу, и не тяжеловата ли обычной голове эдакая скроенная на особую одаренность шапка Мономаха?

Школа понимает, что – тяжеловата. Поэтому к отбору кандидатов здесь подходят очень скрупулезно. Начнем с главного: чтобы попасть в Радли скул – вернее сказать, чтобы получить шанс в нее попасть, – нужно записаться в нее за… 10 лет вперед! Это означает, что при приеме учащихся по достижении ими возраста 14 лет, в кандидаты надо записываться в возрасте 3 лет. Причем это – на худой конец. Лучше же всего – с рождения. Список соискателей огромен, а посему “лист ожидания” ничего не гарантирует. Родительские деньги (Радли скул является одной из самых дорогих в Британии) – последнее из того, что обеспечивает попадание в Радли, первое – это способности кандидата.

– Каким образом вы отыскиваете ярко одаренных ребят? – спросила я у завуча Радли скул Эндрю Рикса.

– Мы не устраиваем ни собеседований, ни вступительных экзаменов, – ответил мне завуч Рикс, – зачем травмировать подростка? Чтобы определить уровень его подготовки и его личные способности, мы “отслеживаем” кандидата заранее, запрашивая все данные о нем в тех школах, где он учился до поступления к нам. Если кандидат слаб, мы откажем ему.

– Предположим, что к вам обратится мой соотечественник, который не был в состоянии – по известным причинам! – записать своего ребенка в Радли 10 лет назад. Он, стало быть, опоздал. Но он готов заплатить “сверху”: например, выступить спонсором колледжа. Примете его в обход очереди?

– Нет, не примем. Подобные вещи наш колледж не практикует. Это абсолютно исключено.

…Русских студентов в Радли нет. Здесь вообще мало иностранцев: на 600 учащихся – всего 20 заграничных студентов. Все ребята начиная от 14 до 18 лет живут здесь на полном пансионе. Общежития в Радли именуются “социалками”. В каждой “социалке” – 70 учащихся всех возрастов. Комнаты у ребят тесные, как железнодорожные купе, и хотя уборку жилых помещений осуществляет специально нанятый персонал, мальчишки умудряются сводить всю их работу на нет, превращая свои спальни в настоящие конюшни. На дверях комнат старшеклассников висят записки следующего содержания: “Разбуди меня!”, “Не забудь выключить свет!”. Это – наказы младшим, маленькая невинная “дедовская” муштра, что б, как говорится, служба медом не казалась. Дедовщины в полном смысле слова в Радли нет. В этом меня заверили опрошенные мною в ходе анонимного исследования студенты. На занятия учащимся отводится 8 часов в день, включая домашнюю работу. Тем, кто тянет на стипендию, чтобы облегчить долю родительского “налога” и упрочить собственное будущее, приходится заниматься и все 10-12 часов. Впрочем, стипендия выплачивается не только за успехи в учебе, но и за выдающиеся спортивные показатели или художественные таланты.

Дисциплина в школе строгая: режим дня соблюдается неукоснительно, уходить в “увольнительную” в город (Оксфорд находится в пяти милях) можно только с разрешения “тутора” (воспитателя) и только на определенное время. В свободное время ребятам разрешается ходить в “цивильном”, во время занятий и ланча – в черных мантиях, придающих студентам сходство со средневековыми магистрами.

Ланч красноречиво свидетельствует о том, что родительские деньги обеспечивают своим отпрыскам “пятизвездочный” стандарт питания: фрукты и салаты, соки и минералка, с десяток различных гарниров и три главных блюда, шоколадный торт и мороженое – таково меню всего лишь одного обеда.

В Радли нет отдельных столовых для учащихся и учителей – за столами все вместе. Педагоги и воспитатели (исключительно мужского пола!) живут преимущественно в домах колледжа – либо на территории кампуса, либо в соседних деревнях. Тем самым формируется плотно сбитая в единый организм коммуна, где старшие джентльмены ставят на крыло младших, обучая их не только наукам – самому стилю жизни.

С родителями отношения выстраиваются далеко не столь тесно… Я спросила у “шестиклассников” (выпускной год), легко ли они привыкали к интернату и не слишком ли скучали по дому. “А что нам привыкать? – ответили мне 17-летние юноши, сидевшие у экрана компьютера в перерыве между занятиями. – Мы в интернатах с подготовительной школы, считайте – всю жизнь!”

Все пятеро ребят, с которыми я говорила, – из Лондона. Всего-то до колледжа пару часов езды. Но к родителям они заглядывают редко, предпочитая даже в выходные оставаться в стенах школы. “Для нас здесь как-то естественнее!” – услышала я от них. В отдельные выходные родители сами навещают своих отпрысков – и тогда сыновья ведут “предков” в соседний деревенский ресторанчик, чтобы провести положенные пару часов общения за ланчем. Вот, собственно, и вся “тоска по дому”…

В стенах интерната они переживут все: свой переходный возраст, свои юношеские проделки, свое возмужание и свою первую влюбленность. Они покинут Радли, получив блестящее воспитание. Никто из них не курит – строжайше запрещено! Не злоупотребляют алкоголем – в интернатских пабах, созданных специально для того, чтобы оттянуть студентов от городских ресторанов, пиво подают только с 18 лет и, по давней неписаной традиции, слегка “разбавленным”.

Наконец, они умеют по-настоящему галантно ухаживать за барышнями. В Радли их обучили хорошим манерам, и когда в колледже объявляются по праздникам девицы, молодые джентльмены знают, как пригласить даму на танец и как надеть на нее в раздевалке пальто. Кто же удостаивается чести стать барышнями кавалеров из Радли? Ну конечно же, воспитанницы девичьих частных школ, иными словами, пансионов благородных девиц.

В Хэдингтоне очень много иностранок. Отдельные богатые государства специально выращивают в этом пансионе целые “армии” будущих специалистов. Так, Бруней из года в год оплачивает подготовку своих девушек для поступления на медицинские отделения университетов – стране не хватает собственных врачей.

Обучение пансионерки стоит без малого 8 тысяч фунтов стерлингов в год. За выдающиеся результаты в учебе можно получить стипендию. Одно-два места ежегодно отдаются так называемым “бесплатным ученицам”, очень способным девочкам, в силу обстоятельств не располагающим возможностью оплатить свою учебу. Я попросила преподавателей колледжа познакомить меня с такой “бесплатной” пансионеркой, чтобы увидеть некое исключение из правил, барышню без серебряной ложки во рту.

Выдающейся ученицей оказалась неправдоподобно тоненькая, высокая девушка с застенчивым лицом подростка. Одетая в строгую школьную форму, с тяжелыми туфлями на худеньких ногах, эта девушка была той самой трогательно-нежной барышней, о которых мы в России когда-то говорили – тургеневская девушка.

– What’s your name? – спросила я “тургеневскую девушку” из Хэдингтон скул.

– My name is Masha, – ответила мне она. – Маша Ермолаева. Я из Подмосковья. Может быть, вы слышали, есть такой город – Раменское?..

Ну конечно же, Маша, я слышала об этом городе. И мне даже доводилось в нем бывать. Но меньше всего мне могло бы прийти в голову, что когда-нибудь я буду знакомиться с девчонкой из Раменского в оксфордском пансионе благородных девиц!..

– Как вы сюда попали, Маша?

– О, это очень интересная история! Два года назад очень хороший друг нашей семьи отправил на лето в Англию своих собственных детей и детей своих знакомых – ну чтобы мы могли немножко набраться опыта, посмотреть мир и подучить язык. И вот, живя в Оксфорде в английской семье, я узнала про Хэдингтонский колледж, и мне очень захотелось в нем учиться. И я пришла сдавать экзамены: сдала письменно математику, потом пришла на интервью и – меня приняли! Оставалась главная проблема – оплатить мою учебу. И что вы думаете? Этот человек, которому я буду вечно благодарна, согласился! Ну а потом случился этот кризис, и у него возникли серьезные проблемы. В общем, мне позвонили из дому и сказали, что на следующий год учиться в Хэдингтоне я уже не смогу. Я не хотела ничего объяснять в колледже, просто уехала домой как будто бы на каникулы, и все. Но когда мои преподаватели узнали о случившемся от наших английских знакомых, они посовещались и с учетом моей хорошей успеваемости решили дать мне бесплатное место. И вот я снова вернулась в Англию.

– Кто ваши родители?

– Они простые инженеры. Мама преподает в школе информатику, папа инженер, работает с компьютерами. Но сейчас же в России, сами знаете, как платят, так что материальное положение у родителей не самое лучшее.

– Трудно ли вам в колледже?

– Трудно. Я здесь совсем одна, других русских девочек нет. Уже начинаю немножко отвыкать от языка. Домой приеду и чувствую, что надо два-три дня, чтобы все вошло в норму.

– Я слышала, что в пансионе очень строгие порядки, это так?

– Может быть, даже слишком строгие. Вот мне 16 лет, а из интерната я могу отлучаться только на два часа в день. Я думаю, можно было бы чуть больше доверять девушкам, а то наши воспитатели, наверно, думают, что, выйдя за территорию, мы сразу начнем пить и курить!.. Ну а так… Вся жизнь по звонку, как в армии. Или как в бурсе. Но, наверное, где-то это и хорошо, помогает организовать себя.

– Что вы собираетесь делать после окончания колледжа?

– Попробую получить стипендию в каком-нибудь хорошем английском университете. Или поеду в Германию, там учеба бесплатная, а немецкий я уже тоже неплохо выучила.

– А когда же домой, в Раменское? Или допускаете, что – никогда?

– Я ужасно скучаю по родителям, по дому, да и вообще по России. Но я считаю, что пока мне надо учиться и работать в Англии.

– Почему?

– Потому что здесь легче заработать на жизнь. Если после учебы я начну работать, то смогу материально поддерживать моих родителей и мою младшую сестренку.

…Что скажешь на это? – Well done, Masha – молодец! Пусть все знают наших. Пусть видят, как мы умеем ставить ну просто птичьего полета планки и – как падаем… Но ведь сама по себе неудача – не преступление! И когда такие ребята, как Маша, все-таки вернутся из чужих краев в родное Раменское, мы все начнем сначала.

Ольга ДМИТРИЕВА

Лондон