Огненные зори над полем Куликовым. Великая битва произошла 625 лет назад

Вечерело. Я стояла один на один с тем самым местом, где 625 лет назад гремела великая битва русского народа за свободу. Очевидно, точно так же и тогда зеленела трава, а вдали за голубоватой дымкой угадывались Дон и Непрядва. Куликово поле вызывает в душе одновременно светлые и тяжелые переживания.

– Здесь везде шли бои, – говорит, широко обводя рукой необозримое пространство, смотритель мемориала. И в памяти тут же возникают живые картины.

…За два года до Куликовской битвы впервые карательная экспедиция Орды получила от русских отпор. Она была разбита войском под предводительством Дмитрия Донского на реке Вожа. Когда же хан Мамай поднялся на Русь со всеми силами, великий князь Дмитрий Иоаннович приехал в Троицкую Лавру, чтобы получить благословение Сергия Радонежского. Он приехал в Лавру вместе с князьями и воеводами: Москва, Владимир, Суздаль, Серпухов, Ростов, Нижний Новгород, Белозерск, Муром, Псков, – впервые собрались такие силы на общего врага.

Все ли сделал он, чтобы решить дело миром, спросил его преподобный Сергий.

Князь отвечал, что все пробовал, но безуспешно.

«…и преподобный Сергий, – повествуется в «Сказании о Мамаевом побоище», – окропил его святой водой и все христолюбивое его войско, и осенил великого князя крестом Христовым – знамением на челе. И сказал: «Пойди, господин, на поганых половцев, призывая Бога, и Господь Бог будет тебе помощником и заступником», и добавил ему тихо: «Победишь, господин, супостатов своих»…

…Вон там, вдали, русское войско переправилось через Дон накануне праздника Рождества Пресвятой Богородицы… А потом ночью, по рассказу летописца, князь Дмитрий вместе с воеводой Дмитрием Волынцем «выехал на поле Куликово и, став между двумя войсками и поворотясь на татарскую сторону, услышал стук громкий и клики, и вопль, будто торжища сходятся, будто город строится, будто гром великий гремит; с тылу же войска татарского волки воют грозно… И сказал князь великий Дмитрию Волынцу: «Слышим, брат, – гроза страшная очень», – и ответил Волынец: «Призывай, княже, Бога на помощь!» – И повернулся он к войску русскому – и была тишина великая. Спросил тогда Волынец: «Видишь ли что-нибудь, княже?» – Тот же ответил: «Вижу: много огненных зорь поднимается…» И сказал Волынец: «Радуйся, государь, добрые это знамения, только Бога призывай и не оскудевай верою!»

Может быть, вон в той дубраве потом укрылся засадный полк во главе с князем Владимиром Андреевичем и воеводой Дмитрием Боброком Волынцем? Полк, решивший исход сражения… А на этой равнине бился инок Пересвет с Темир-мурзой в начале битвы.

Вот уже больше шести веков Куликово поле хранит память о том, что рассказано поэтическим языком в «Задонщине»: «То были не соколы и не кречеты, – то обрушились русские князья на силу татарскую. И ударили копья каленые о доспехи татарские, загремели мечи булатные о шлемы хиновские на поле Куликовом, на речке Непрядве.

Черна земля под копытами, костями татарскими поля усеяны, а кровью их земля залита. Это сильные рати сошлись вместе и растоптали холмы и луга, а реки, потоки и озера замутились… Русь великая одолела рать татарскую на Куликовом поле, на речке Непрядве.

А бились с утра до полудня в субботу на Рождество Пресвятой Богородицы.

Страшно и горестно, братья, было в то время смотреть: лежат трупы христианские словно сенные стога у Дона великого на берегу, а Дон-река три дня кровью текла. И сказал князь великий Дмитрий Иоаннович: «Сосчитайтесь, братья, скольких у нас воевод нет и скольких молодых людей недостает?»… А посечено безбожным Мамаем двести пятьдесят три тысячи».

Неясный гул, точно отзвук далекой битвы, и сейчас будто был слышен в тишине над Куликовым полем. А потом пошел дождь. Вода лилась потоками. Будто разверзлись хляби небесные. Словно плач по погибшим…

…Обратный путь был нелегок. Но это казалось нормальным. Все правильно! На Куликово поле нельзя заехать просто так, по дороге. Оно не может быть обычной достопримечательностью для туристов. Жаль, что «сплошная автомобилизация», фотографии, видео потеснили, нарушили великую традицию паломничества. Сегодня трудно даже представить себе, что в былые века из Москвы в Троице-Сергиеву Лавру отправлялись… пешком, как и к другим святым местам.

Помню, как в детстве, в юности, просыпаясь, я бежала к окну взглянуть на весело поблескивавшие купола соборов Московского Кремля. Они поселили в душе ощущение радости бытия, защищавшее потом в испытаниях. Куликово поле обозначило другую грань бытия. У этой Черты все мои собственные заботы, не оставлявшие прежде, вдруг исчезли рядом с великой трагедией, неуместные и смешные. Это светлое и тяжелое переживание, наверное, хоть однажды надо испытать самому. Так созидается нравственный опыт, необходимый каждому, чтобы жить достойно.