На чтение: ≈ 16 мин.Министерство обороны РФ первыми представило на комплексную оценку вузы инженерного профиля, ведущие подготовку специалистов по программам не только высшего, но и послевузовского профессионального образования. В этих вузах положительно решают проблемы выполнения лицензионных и аккредитационных требований по так называемому образовательному цензу преподавательского состава.
Вместе с тем в отдельных вузах на штатные должности военных преподавателей были назначены гражданские лица, имеющие ученую степень и звание. Это не могло не привлечь внимание тех комиссий, которые проводили комплексную оценку.
Я входил в комиссии, которые оценивали пять военных вузов, и могу сказать, что проверка имела, конечно, свою специфику. Дело в том, что, как бывший преподаватель военной академии, я прекрасно понимаю, что военный вуз сильно отличается от гражданского, хотя задачи у них, по сути, одинаковые – подготовка высококвалифицированных специалистов с высшим образованием. К тому же гражданские вузы не в такой степени коснулось реформирование отрасли, как военные, при реформировании как Вооруженных Сил в целом, так и отдельных видов и родов войск. Ведь при этом происходило переподчинение образовательных учреждений в рамках Минобороны. Это требовало решения проблем оформления новых уставов, регистрации, переоформления лицензий, приложений, перевода преподавательского состава и его увольнения, финансирования вузов, обеспечения их учебно-материальной базы и так далее.
В ходе реформирования Вооруженных Сил с начала 90-х годов происходило массовое сокращение вузов Минобороны. Особенно тяжело приходилось летным училищам. Некоторые вузы пытались стать филиалами других. Например, у Московского военного института радиоэлектроники Космических войск в Кубинке весьма драматическая судьба. Сначала там был учебный центр ПВО, на его базу перевели Житомирское военное училище, которое готовило специалистов по противокосмической обороне, и учебное заведение стало филиалом Тверской академии ПВО. Затем, когда выделились Военно-космические войска, он стал сначала филиалом Военно-космической академии им. Можайского, затем преобразовался в институт. Филиал академии имени Можайского в Пушкине был в свое время училищем ПВО, в 90-е гг. стал филиалом Тверской академии ПВО, затем филиалом академии им. Можайского.
Такое переподчинение вузов то одному, то другому виду Вооруженных Сил приводило к их остаточному финансированию, острому дефициту преподавательских кадров, постепенно сводило на нет то, что было наработано вузами за годы их существования. Практически все они имели, выработанный многими годами работы менталитет определенного рода войск, не хотели его менять или меняли с колоссальным трудом. К тому же многие рассчитывали, что пройдет немного времени, и решение, которое считалось не окончательным, будет изменено. Все жили в режиме ожидания. Надежды на лучшее усиливались тем, что подчас сокращенное учебное заведение через некоторое время восстанавливалось в статусе. Но при этом качественного восстановления былого не происходило, так как преподаватели уже покинули его и не собирались возвращаться.
Общеизвестно, что для военных очень важно понятие карьеры, в том числе и для преподавателей. А должности преподавателей вузов сделали подполковничьими. Это означает предел службы – в 45 лет. А ведь военное заведение получает хорошего преподавателя, знающего теорию и практику, примерно в 36-37, а то и в 40 лет. Да еще у такого специалиста много разных проблем – жилищных, материальных и прочих. Когда я выпускался из академии в 1983 г., вместе с дипломом нам тогда вручали ордеры на квартиры. Конечно же, я сдал тогда все кандидатские экзамены, и это существенно облегчило мне поступление в адъюнктуру. Сейчас у преподавателя проблемы с жильем, зарплата не ахти какая, кроме того, перспектива в 45 лет уйти в запас.
Слышал, что есть, предложение: тому, кто защитил диссертацию, присваивают звание полковника, и он может служить еще пять лет. Хорошо? Да, но все равно это не выход из положения, лучшие подготовленные кадры, молодые офицеры с ученой степенью из военных вузов уйдут.
Мне довелось уйти из академии в 48 лет по оргштатным мероприятиям. На кафедру пришла разнарядка, а я был единственным, кто получил квартиру. А увольнять бесквартирных нельзя. Поэтому мой друг, однокашник по академии и адъюнктуре, возглавивший к тому времени кафедру, мог уволить только меня.
К слову, найти преподавателя в военный вуз тяжело, еще тяжелее найти хорошего заведующего кафедрой – не соглашаются перспективные педагоги и ученые. Свободы никакой, время отнимают совещания и заседания, административной работы хватает. А ведь есть и преподавательская, и, по сути дела, эта работа главная. Раньше на должности заместителей заведующих кафедрами люди рвались, был нешуточный конкурс, сегодня – проблема найти достойного работника. Дело доходило до того, что в 1996-1997 гг. преподавателей из вузов МВД назначали на руководящие должности в военные вузы, потому что никого, кроме них, найти не могли.
Говорю все это потому, что в ходе комплексной проверки мы в военных вузах столкнулись с серьезной кадровой проблемой – недостаточным количеством «остепененных» преподавателей. Остры и проблемы социальной защищенности тех педагогов, кто уходит в запас. Остаться в вузах на гражданских должностях они не хотят – мала зарплата гражданских педагогов. Выбирают вузы негосударственные, где зарплата выше, чем в госвузах. А уж если попадают в государственные вузы, ректоры ими не нахвалятся. Бывшие военные – люди ответственные, дисциплинированные, исполнительные, умеют руководить коллективами, отличные предметники и методисты, успешно занимаются научными исследованиями.
Сокращение военных вузов, кафедр приводило к тому, что свертывались адъюнктуры, подготовка педагогов с учеными степенями, был даже издан приказ, разрешающий занимать вакантные должности офицерского состава гражданским лицам. При этом имелись в виду те, кто, уйдя в запас, мог продолжать работу в гражданском статусе. Но таких желающих мало.
В качестве серьезного недостатка отметил бы недофинансирование военных вузов. Отсюда многие проблемы, выявленные в период комплексной оценки. Не выделено средств на обновление библиотечных фондов, компьютерного парка учебных лабораторий, специализированных кабинетов.
Отличительной особенностью военных вузов всегда была четкая практическая направленность подготовки специалистов. Готовили, скажем, не просто физика-теоретика, не просто инженера-электронщика, а специалиста под конкретную технику, вид вооружения, которыми оснащена армия. Военные вузы всегда выпускали серьезно подготовленных специалистов, отличных эксплуатационщиков. Сегодня соответствующая требованиям времени техника не поступает ни в армию, ни в военные вузы, практическая компонента подготовки специалистов в этих учебных заведениях меняется не в лучшую сторону.
Гражданские профессора и преподаватели, входившие в экспертные комиссии, как достижение отмечали, что в военных вузах очень молодые по составу педагогов кафедры. Это действительно большой плюс военных вузов. В гражданских вузах возраст преподавателей 64-66 лет. Когда гражданские заведующие кафедрами приезжают в военные вузы, откровенно завидуют тому, что средний возраст преподавателей – кандидатов наук до 40 лет, что им удается успешно решать очень сложные, актуальные научные проблемы, вести важные научные исследования. Но, с другой стороны, они отмечают, что в специализированных кабинетах и лабораториях эти отличные молодые преподаватели имеют дело с устаревшей техникой.
Те образцы, на которых учат слушателей, разработаны в 70-е гг., хотя теоретическая часть курсов предполагает изучение новых образцов техники ХХI века. Вот и получается, что по госстандарту теоретически о различных явлениях и процессах, о самой современной технике преподаватели знают, дают слушателям хорошие знания теории, а вот подготовить будущих специалистов к тому, чем им предстоит практически заниматься в войсках, не могут.
Понимаю, почему военные вузы испытывают опасения перед лицензированием, аттестацией и аккредитацией. В них работают знающие, опытные офицеры, которые и сами очень хорошо осведомлены о недостатках и проблемах своих вузов. Как настоящие офицеры, они не хотят снисхождения и послаблений, но не хотят и того, чтобы вуз закрыли из-за несоответствия каким-то обязательным критериям.
Думаю, никаких поблажек никому из них и не нужно. Да, могут быть разработаны условия аккредитации и лицензирования, которые будут учитывать специфику военных вузов, но это не значит, что комиссия не заметит того, что мешает полноценной подготовке высококвалифицированных специалистов. Лично я обещаю требовать выполнения нормативов, хоть на меня уже и жаловались: дескать, очень строго подхожу к проверке. А как иначе? Зачем тогда нужны эти комплексная оценка, лицензирование, аттестация? Разве не для того, чтобы повернуться лицом к высшим учебным заведениям, еще раз серьезно и глубоко оценить все те проблемы, с которыми сталкиваются военные вузы? В Минобразовании уже побывали многие руководители этих учебных заведений, они изучают нормативные документы, проявляют искреннюю заинтересованность, чего не скажешь о некоторых их начальниках.
У некоторых членов нынешней комиссии значительный опыт работы в различных экспертных, инспекционных группах, они знают образовательные процессы в вузах. И было бы крайне полезно, если бы при комплексной оценке военных вузов мы вместе с коллегами из видов Вооруженных Сил обсудили не только проблемы и недостатки, но и пути улучшения деятельности вузов как искренне заинтересованные в этом люди, заострили важные вопросы, чтобы проложить путь к их решению.
С болью смотрю на проблемы военного образования. Особенно обидно, когда в военном учебном заведении не ищут возможностей для решения. Например, в Московском военном институте радиоэлектроники Космических войск в Кубинке спрашиваю: «Почему у вас гражданские лица занимают вакантные военные должности?» Отвечают: «Нет кадров». Интересуюсь: «Почему не приглашаете специалистов из Московского военного университета, расположенного на Маяковке?» Ответ: «Никто не едет»
Но ведь Подмосковье – не далекий Чимкент, очень хороший регион. Не поверю, что выпускник военного университета, которому пообещают помочь с жильем, откажется поехать туда.
Дело не только в смещении акцентов военного образования. Дело и в его качестве. В свое время гуманитарные курсы на педагогическом факультете военной академии тоже предлагали отдать гражданским преподавателям. Хорошо, говорили мы, философию, историю, экономику, социологию гражданские преподаватели смогут читать, а вот военную психологию, военную педагогику вряд ли. Девушка из университета будет рассказывать о психологии боевого дежурства или воинской дисциплины? Можно быть уверенным, что справится? Помню, как в академию приезжал маршал Язов, бывший тогда министр обороны, мы серьезно разговаривали о проблемах высшего военного образования, и маршал рассказал, как в одном НИИ увидел рисующую что-то девушку. Заинтересовался, что она рисует. Оказалось – окоп. Этот образ с тех пор стоит у меня перед глазами – нельзя доходить до абсурда. Чтобы этого не случилось, мы должны очень серьезно отнестись к процедуре лицензирования и аккредитации, через которую пройдут все военные вузы, чтобы поднять качество военного образования.
УВАЖАЕМЫЕ ЧИТАТЕЛИ! А ЧТО ДУМАЕТЕ ВЫ ОБ ОТЕЧЕСТВЕННОМ ВОЕННОМ ОБРАЗОВАНИИ, КАКИЕ ПРОБЛЕМЫ КАЖУТСЯ ВАМ НАИБОЛЕЕ АКТУАЛЬНЫМИ, КАКИЕ МЕРЫ, НА ВАШ ВЗГЛЯД, НУЖНО ПРЕДПРИНЯТЬ И КОМУ ДЛЯ ТОГО, ЧТОБЫ РОССИЙСКАЯ ВЫСШАЯ ВОЕННАЯ ШКОЛА СОХРАНИЛА СВОЙ ВЫСОКИЙ АВТОРИТЕТ И ЛИДИРУЮЩИЕ ПОЗИЦИИ В МИРЕ?
Приглашаем к разговору на страницах «Военного образования».
Выбор читателей
Комментарии