Однажды вечером…

Оставшись за бортом жизни, подростки все чаще “сбиваются” в стаи

Все действующие лица истории, которая будет рассказана, вряд ли подозревают, что они и есть стая в ее эталонном виде. И не только потому не подозревают, что переносный смысл этого слова им не очень понятен, но потому, что вокруг и рядом точно по такой же схеме живут большинство их сверстников. Ощущая себя в этом мире, как в сумасшедшем доме, где никто никому не нужен, и защищаясь от него бесцельными хороводами по ночным улицам, опасными играми в “крутых” и телеэкранных героев.

…Тот обычный декабрьский вечер для шестнадцатилетних подружек Тани и Оли отличался особой приятностью. Договорившись накануне непременно дожать мам и выпросить у них хотя бы по пятерке, обе добились желаемого и, встретившись вечером, решили отметить приближение Нового года. Вообще же биографии подружек так схожи, как будто писались одной рукой: обеих воспитывают только мамы, скромных заработков которых с трудом хватает на жизнь, обе не связывают свое будущее с родным поселком, обе – любительницы приключений. После окончания девятилетки Таня попыталась поступить в одно из ПТУ в Кишиневе, но у нее ничего не вышло, хотела устроиться на работу – тоже не получилось, и в результате она пополнила ряды тех почти пятнадцати тысяч праздно болтающихся выпускников девятого класса, которые ежегодно у нас в республике остаются за бортом жизни.

Оля после девятилетки продолжила учебу в школе, но свободного времени у нее было более чем достаточно, так как успехами в учебе она не отличалась. Подруги встречались по вечерам и отправлялись на местный “Бродвей”, где можно было “оторваться” на дискотеке, в баре, если, конечно, были деньги, или просто прошвырнуться туда-сюда. Тот вечер они начали с бара. Общей десятки хватило на бутылку дешевого ликера и два рогалика. Выпили, взбодрились, поболтали о разном со знакомыми пацанами и уже после десяти вечера вышли на простор. Потусовались, но этого показалось мало, выпитый ликер звал на подвиги, а попробуй отличись в компании пацанов с пудовыми кулаками и еще в десять вечера, когда кругом, кроме своих, ни души. И тут – какая удача! – навстречу заклятая врагиня Наташа, которую они столько раз кляли и с которой уже давно собирались “разобраться”. Увидев ее, Таня и Оля сразу подобрались, напружинились и перегородили ей дорогу. Учуяв неладное, Наташа попыталась их обойти, но не тут-то было.

– Какие люди! – радостно закричала Оля. – Ты как будто знала, что тебя-то мы и ждали. А ну-ка вспомни, что ты о нас недавно в компании болтала?

– Да ничего я не болтала, – попыталась отговориться Наташа.

– А вот сейчас мы разберемся во всем. Пошли, – скомандовала Таня.

Не сговариваясь, они почему-то направились к школе. Почему именно туда, потом так и не смогут объяснить. Кругом темень, тишина. Таня и Оля, чуть отстав, держали совет, каким же образом наказать Наташу.

Решили: для начала – побить, а потом видно будет. Прижали Наташу к стене и стали мутузить кулаками. Закрыв лицо руками, врагиня молча сносила удары, повторяя время от времени, что она ни в чем перед Таней и Олей не провинилась. Били недолго и как-то вяло: вокруг темень, никто не видит, какие они “крутые”, а зазря молотить кулаками неинтересно. Нет, решили подруги, надо придумать что-то покруче и такое, чтоб все поняли, что с ними шутки плохи. Придумали. Велели Наташе раздеться до пояса и идти туда, куда они ее поведут. Не понимая толком, чего от нее хотят, та стала не гнущимися от холода пальцами снимать с себя свитер, остальную одежду…

Пока шли темными улицами, Таня, сжалившись, накинула на Наташу ее шубу, а когда вышли на оперативный простор, шубу сняли. Так они и появились на центральной улице: одетые в теплые куртки, шапки Таня и Оля, а посередине – голая по пояс Наташа. Даже видавшая виды тусовка онемела, увидев такую “картинку с натуры”. Но ненадолго. Раздался дружный гогот – во дают! Полный абзац! Всем очень понравилась их затея: надо же, какие выдумщицы. Кто-то поинтересовался: “А за что вы ее так?”. Узнав, что Наташа “наказана” за якобы длинный язык, еще раз похвалили подруг за изобретательность. Кто-то присоветовал снять с Наташи и брюки, кто-то порекомендовал ей в таком виде сняться для какого-нибудь журнала. Поржали, повеселились, и подруги повели Наташу дальше. “Представление” повторилось еще несколько раз, и всегда с неизменным успехом у публики: гогот, шуточки, “советы”.

И никто не возмутился, не содрогнулся от картины унижения человеческого достоинства, ни у кого автоматически не сработало желание хотя бы прикрыть наготу стоявшей на морозе девушки.

Девочки-правонарушители “о времени и о себе”

– Как ты думаешь, на кого и на что может надеяться сегодня девушка?

– Только на себя. Я должна уметь себя защищать и не давать спуску врагам и обидчикам.

– В каком возрасте у тебя появились враги и обидчики?

– Враги у человека есть всегда. Кто обидел, тот враг, и ему не надо давать спуску.

– О чем мечтаешь?

– Чтобы самой выбирать себе пацанов. И чтоб они шли за мной.

– А если случится, что ты его полюбишь, а он тебя нет?

– Тогда я постараюсь с ним разобраться. И наказать.

– Наказать? Но за что?

– За то, что не со мной.

Психотерапевты утверждают, что подобного рода поступки, как и их созерцание, совершаются при полном безмолвии сердца. А может, все дело в том, что для нынешних подростков подобного рода сцены – как кадры очередного триллера? Занятно, не больше. А может, совсем в другом? Американским медикам принадлежит одно любопытное открытие. Они установили, что у неблагополучных подростков достаточно часто обнаруживаются разрывы важных нервных волокон, связывающих передние части мозга и контролирующих поведение, с теми, в которых возникают импульсы агрессии. Оставаясь же без контроля, импульсы эти способны выкаблучивать Бог знает что, в том числе и прежде всего порождая агрессивность и то самое безмолвие сердца, о котором говорят психотерапевты.

Если же учесть, что количество неблагополучных, забытых обществом и близкими детей у нас неуклонно растет, то, согласно открытию, нетрудно представить, что ждет нас уже в ближайшем будущем. Впрочем, может, все обстоит совсем наоборот и “разрывы нервных волокон” надо искать не у наших детей, а у нас, взрослых, награждающих их дефектными генами?

…А подруги опять задумались. Толпа, повеселившись, разошлась по домам. Вести полузамерзшую и окончательно сломленную Наташу, так и не рискнувшую ни разу за время разборки воспротивиться насилию, уже было некуда, отпускать – еще не хотелось. Решили снова вернуться к школе – она их почему-то воодушевляла на новые идеи, и там все окончательно решить. Повели, а тут – ну не вечер, а одна удача! – навстречу компания пацанов: известный всему поселку Витек и двое малолеток. Увидев их, Таня и Оля очень обрадовались. Привычно сдернув с Наташи шубку, продемонстрировали полуголую Наташу компании, а потом великодушно предложили: “Берите ее себе, она нам больше не нужна. Берите и пользуйтесь. Если, конечно, вы настоящие пацаны”. “Настоящим” был только девятнадцатилетний Витя, а Коле и Саше стукнуло всего по 12-13, но тем не менее плачущую и умоляющую отпустить ее Наташу не пожалели.

– Какие из твоих сверстниц тебе нравятся?

– Я знаю, какие не нравятся. Не похожие на меня и моих подружек. Они для меня чужие, а значит – враги.

– Какие у тебя отношения с родителями?

– Никаких. Отца ненавижу за то, что пьет, а мать за то, что терпит от него унижения всю жизнь. Я не просила их меня рожать, а если родили, значит, обязаны обеспечить мне нормальную жизнь.

– А ты умеешь быть нежной, блеснуть улыбкой, умом, пококетничать?

– Чего-чего? Это вы про траханье, что ли? Это мы все умеем.

– Как ты понимаешь, что такое высокая любовь?

– Ха-ха! Высокая? Вот у моей подружки Светки любовь, наверное, высокая: у Светки рост под метр восемьдесят, ножка – сорок второго размера, а ее ухажер вообще на два метра тянет. Чем не высокая любовь?

Дальше события развивались таким образом: Витя изнасиловал Наташу, а потом велел проделать то же в извращенном виде Коле и Саше. Мальчишки засопротивлялись было, мотивируя свой отказ тем, что никогда подобными делами не занимались и вообще про “это” только слышали. Но Витя их “просветил” и заставил выполнить команду. Потом полумертвую и замерзшую Наташу отпустили домой, велев держать язык за зубами. Она не стала этого делать и заявила в полицию, после чего было возбуждено уголовное дело. Узнав о грозящих неприятностях, Оля сбежала, уехала в Румынию, где и была вскоре благополучно выловлена. И на суде, и во время следствия Таня и Оля вели себя, по словам прокурора, нагло, даже шутили, с удовольствием и в деталях рассказывали о своей “выдумке”. Плакали лишь их матери, две скромные работящие женщины, которым и в самом страшном сне не могло привидеться то, что совершили их дочери.

И вот еще каким наблюдением поделился районный прокурор: ни одной, ни другой девушке действительно не было стыдно за совершенное, и удивление, что их судят за такую малость, было вполне искренним: они же ее, свою жертву, не убили и даже не искалечили, а за разборку разве привлекают? Они так ничего и не поняли, эти две девочки… Обеих подруг и Витю осудили на пять лет каждого, но тут вскоре подоспела амнистия, и осужденные отделались легким испугом. Пожурили и мальчишек, оказавшихся в этой истории не столько преступниками, сколько жертвами.

…А жизнь в поселке идет своим чередом. По-прежнему ходят по одним дорожкам Оля, Таня и Наташа, случается, сталкиваются на “Бродвее”. Подросли и стали завсегдатаями тусовки Коля и Саша, что же касается Вити, то у него, говорят, дела посерьезнее. О той истории здесь если и вспоминают, то только для того, чтобы повеселиться.

Майя ИОНКО

Молдова