Однажды в Америке, однажды в России

Алеша ни на что не надеялся. Во-первых, потому, что был еще слишком мал и о том, что такое надежда и вера в чудо, скорее всего даже и не подозревал. Во-вторых, и это главное, надеяться ему было не на что. Родители отказались от него еще в роддоме. Рассчитывать на то, что где-то сыщутся столь безрассудно благородные люди, которые согласятся его усыновить, было бы по меньшей мере наивно. Кому нужен ребенок без рук и почти без ног?

Мама, папа и четыре «я»

Кэтлин и Карл Гиббс поженились очень рано. Особенно по американским меркам – невесте было девятнадцать, жениху еще не исполнилось и тридцати. Вскоре у них родилась дочь – Шэрил Элейн. Еще через два года появилась Холли Элизабет. Вскоре дождались и сына, наследника – Томаса Генри Гиббса-младшего. Последней родилась Роззи – Розанн Мэри. Четверо детей за семь лет – неплохой жизнеутверждающий результат. Кэтлин и Карл оказались блестящими и в чем-то даже самоотверженными родителями. Кэтлин бросила работу в школе, и всей семьей они переехали на восточное побережье, в штат Нью-Йорк, решив, что красота озер и здоровый климат, в котором будут расти дети, стоят того, чтобы сняться с насиженного места. Пять лет назад затеяли новый переезд. На этот раз отправились в Балтимор, навстречу новым приключениям.

Сейчас Шэрил уже 23, а Томасу – девятнадцать. Они живут отдельно – неписаный закон американского общества: у взрослых детей должна быть своя, взрослая, независимая жизнь, без оглядки на папу и маму. Холли и Роззи, правда, остались с родителями. Роззи – шестнадцать, она еще учится в школе, Холли – 21, она занимается оперным пением, и специалисты прочат ей большое сценическое будущее. Кэтлин по-прежнему дома, а глава семейства работает в корпорации «Ниссан», заведует отделом сервиса и запчастей. Лучшее время, когда дети уже выросли, а сам ты еще молод, полон сил и жажды жизни. Быт налажен, и наконец-то можно пожить для себя. Ну, например, отправиться вдвоем на экзотические острова, устроив себе через двадцать с лишним лет второй медовый месяц. Причем неизвестно, какой из медовых месяцев впоследствии будет вспоминаться чаще: тот, первый, когда по молодости не умел ценить мгновения, все торопил, торопил жизнь, которая и так была одним сплошным счастьем и наслаждением, или этот, второй, когда умудренный опытом смакуешь и долго не отпускаешь от себя каждое мгновение. Ну а если не хочется на острова, то не махнуть ли к друзьям на весь уик-энд – на красное вино с жареным мясом – и на этот раз выпить даже чуточку больше вина, чем ты это обычно себе можешь позволить, при этом не дергаясь ежесекундно, что пора домой укладывать детей спать. А на следующие выходные придумать еще что-нибудь не менее романтическое. Золотое время. Ренессанс чувств, новая жизнь. Но Кэтлин и Карл распорядились этим богатством по-своему…

Знакомьтесь, мистер Мохов

Для начала собрали семейный совет. Как бы ни сильна была их уверенность в собственной правоте, Кэтлин и Карл не хотели и не могли ничего предпринимать без согласия детей. В конце концов их это тоже касается. Но в то же время в решении Шэрил, Холли, Томаса и Роззи родители не сомневались: конечно же, они согласятся. Ведь разговоры о том, чтобы усыновить ребенка, велись в этом доме уже очень давно. Когда все внутрисемейные формальности были улажены, стали думать о том, где и как искать «своего» малыша: американские законы суровы, усыновить ребенка здесь не так-то просто, чтобы не сказать больше – практически невозможно. И все же для начала нужно было определиться – усыновлять ребенка в Америке или за границей, а может, просто оформить опеку над каким-нибудь сиротой прямо здесь, в Балтиморе? Выбрать здорового ребенка или инвалида? Потихоньку стали собирать документы, попутно связываясь со всевозможными фирмами, занимающимися международным усыновлением. В агентстве «Фрэнк» в Вашингтоне им и рассказали про годовалого русского мальчика Алешу Мохова, живущего в Доме ребенка в далекой неведомой России. Про мальчика, родившегося без рук, с деформированными ножками, но при этом с абсолютно ясной головой.

– Когда нам показали его фотографию, мы сразу поняли, что, усыновив его, поступим правильно, как должно, – вспоминает Карл. – В конце концов решили положиться на провидение: если, пройдя через все формальности, у нас все получится, значит, так и было нужно. Господь ведь точно знает, чему нужно было случиться, а чему нет. И потом, здорового ребенка наверняка усыновит кто-нибудь другой. А у Алеши скорее всего есть только один шанс. И этот шанс – мы. При этом мы до сих пор не понимаем, почему у вас в России вокруг нас поднялся такой ажиотаж. Мы не сделали ничего особенного, Бог так захотел, мы просто его услышали.

Наконец все бумаги и справки были собраны, все медицинские освидетельствования пройдены, и спустя почти год супруги Гиббс полетели за океан.

Погасшее солнышко

С самого рождения Алешу будто преследовал злой рок, казалось, судьба просто потешалась над ним. Ладно бы он появился на свет в семье опустившихся пропойц, оказался бы жертвой пьяного зачатия. Это бы хоть что-то объясняло. Так ведь нет же. Его увечье – жестокая генная шутка, необъяснимая и оттого еще более страшная. Ведь родители Алеши – люди интеллигентные, здоровые, обеспеченные. А сам он был ребенком желанным, его появления на свет ждали, к нему готовились. Родись он здоровым, без сомнения, стал бы любимым сыном, солнышком и кровиночкой. Но он родился таким, каким родился. И солнышко погасло. Не стоит обвинять мать с отцом в том, что они не выдержали, сломались, побоялись брать на себя такую ответственность. В обществе, где инвалид – не человек, где власти умывают руки, оставляя за родителями таких детей право самим выплывать или же самим идти на дно, никого и ни в чем нельзя обвинять. Каждый выживает как может.

Отказ от Алеши дался родителям нелегко. Мать постоянно навещала его в Доме ребенка, приносила фрукты, одежду, игрушки. Но оправдаться можно в глазах взрослых – они живут по тем же законам, все прекрасно понимают и, если повезет, отнесутся к тебе снисходительно. Но младенцу твои оправдания ни к чему. Алеша, этот маленький беспомощный комочек, при виде матери будто становился выше ростом. Начинал кричать и что есть силы отталкивать ее ногами, не подпуская к себе ни на шаг. Ни слезы, ни уговоры не могли заставить его простить. У него не было рук, а оскорбленная душа была.

Увидев Кэтлин и Карла, он не заплакал. Только засопел и принялся внимательно рассматривать новые лица. А потом безропотно позволил взять себя на руки.

– Эту первую встречу мы не забудем никогда, – хором говорят Гиббсы. – Мы прекрасно знали, что нас ждет зрелище не из приятных, и как раз его увечья нас нисколько и не поразили. Удивило другое: какое умное и красивое у Алеши лицо, какой он ласковый и спокойный. По всему видно, будущий интеллигент, умница, ученый.

Потом был суд, биологические родители еще раз написали бумагу, в которой окончательно, раз и навсегда отказались от каких-либо прав на ребенка. И Алеша Мохов-Гиббс вместе с новыми мамой и папой отправился в Москву на собеседование в американское посольство.

О гитаре

и картошке фри

Алеша сидит на огромной кровати в номере одной из центральных московских гостиниц. Он только что проснулся, с аппетитом пообедал и теперь может спокойно заниматься своими делами – перебирать разбросанные перед ним яркие игрушки. Он ловко подхватывает погремушку пальцами здоровой ноги и довольно урчит, слыша, как игрушка трещит и звенит. Кэтлин наклоняется к нему и щелкает языком, ребенок взвизгивает от удовольствия и ласково бодает ее лбом.

– В Доме ребенка нам сказали, чтобы мы, по возможности, не обували его. Для него даже носки – настоящее мучение. Даже на ночь нельзя ничего надевать. Это, наверное, то же самое, что для нас спать в перчатках. А сегодня ночью, представляете, я проснулась оттого, что он ножкой гладил меня по волосам, – Кэтлин улыбается и треплет малыша.

– Сейчас вернемся домой и сразу попытаемся сделать ему операцию, – подхватывает Карл. – Может, хоть ноги у него будут здоровые и он сможет ходить? У него в голени какой-то кости не хватает, но я уверен – все поправимо. А потом мы пойдем в Макдоналдс, и я научу его есть картошку фри. Вообще я хочу научить его всему, что умею сам. И у него все получится. Как-то по-своему, но непременно получится. Посмотрите, какой он умный, у него просто не может не получиться. Да, ему будет сложно, придется изобретать какие-то собственные способы общения с миром. Мои-то ему, увы, не подходят. Но он справится.

– В Америке сейчас очень популярен гитарист, у которого нет рук, и он играет ногами, – говорит Кэтлин. – И Алекс так же научится. И в университет поступит, и сделает блестящую карьеру. Нам главное дать ему возможность самому выбирать, жить полной жизнью. Не бояться, кто и что о нем подумает, ни на кого не оглядываться. Ведь он такой же, как мы, только другой.

Перед походом в посольство Кэтлин и Карл очень волновались. Ведь Алеша – российский гражданин и останется им до совершеннолетия, а вдруг откажут в визе? Конечно, таких случаев никто припомнить не мог, но они все равно волновались. Но все, о чем их спросили: понимают ли они, за какое дело берутся?

– Вчера вечером звонили домой. Роззи не дала нам и слова сказать, тут же начала кричать: «Как там мой Алекс?» Как тут мы, ее не интересует, – смеется Карл. – Она очень нас ждет. И не только она. Все ее друзья, одноклассники, даже школьные учителя нас поддерживали и провожали в дорогу. Вот сколько уже у Алеши друзей.

Вместо эпилога

Гиббсы вернулись в Балтимор, вооружившись подробными медицинскими рекомендациями по уходу за Алешей. И с самыми теплыми воспоминаниями о стране, подарившей им сына. Первые годы они должны будут регулярно отправлять в Россию подробные отчеты с фотографиями – как ребенку живется, как растется. А на экзотические острова можно поехать и втроем, ребенку нужны впечатления. Ему не будут менять имя, и скрывать, кто он и откуда, тоже никто не собирается. Ведь прошлое – это тоже жизнь, без него невозможно полноценное настоящее.

Споры о том, разрешать иностранцам усыновлять наших сирот или нет, не утихнут, наверное, никогда. Как не иссякнут и страшные истории о младенцах, которых якобы убивают и продают на органы. Мол, пусть лучше живут в переполненных детдомах, зато в безопасности и под присмотром. Но прежде чем что-то решать, пусть спросят у Алеши Гиббса, будущего гитариста, писателя, великого ученого или просто хорошего человека, большого любителя картошки фри. Что скажет он?

P.S. В интересах всех героев имя и фамилия мальчика изменены.