Одесса, Тюбик и другие… Что поможет нам в борьбе с беспризорностью?

В ночь с 17 на 18 августа в районе гостиницы «Украина» был убит бомж. Прибывшая на место преступления следственно-оперативная группа установила: труп криминальный. Рядом валялись пустые бутылки из-под пива, которыми и были нанесены погибшему множественные побои, на языке судмедэкспертов: «не совместимые с жизнью».

В своей среде убитый был известен по кличке Одесса, жил один, сдавал пустые бутылки. Те самые, которыми его и убили. Оперативники ОВД «Дорогомилово» вскоре получили информацию о том, что преступление совершено малолетками, еще точнее – беспризорниками. Остальное, как говорится, было делом техники. После задержания выяснилось, что это старые знакомые. Всего пятеро, двое из них уже имели судимости. Самому старшему – 22, младшей – 15. Убивать Одессу не хотели, драка началась из-за двух его сумок, приглянувшихся компании. Против драки и грабежа была лишь одна пятнадцатилетняя Оксана, ее не послушали…

Впрочем, убийства все-таки не их профиль. Беспризорники больше специализируются на мелком грабеже: рвут из рук женские сумочки, крадут мобильники… Но и это не всегда, чаще всего по «обкурке» или «по пьяни». А так – те же бутылки, что и у злополучного Одессы, уборка территорий, попрошайничество, свалки.

В подавляющей массе своей – это приезжие. Из Калужской, Брянской областей, с юга России (старший из убийц Одессы Рома – уроженец Краснодарского края), Украины… Поэтому Киевский вокзал – одна из самых болевых точек Западного округа столицы. Сюда они прибывают, здесь же, как правило, и оседают. Оперативники и сотрудники ПДН (подразделения по делам несовершеннолетних) ОВД «Дорогомилово» знают проблему не понаслышке. Но кроме вокзала в районе находятся еще и два крупнейших московских рынка, а это сильно разнообразит этнический состав малолетних бродяг. Нередко бывает так: задерживают на Киевском или поблизости смуглых бродяжек, которые по-русски ни бельмеса, дальше милиционеры начинают голову ломать – куда их? Пока суд да дело, появляются родители, у которых с русским немного лучше, выясняется – они с рынка, торгуют. Дети бегают сами по себе. Когда кончается торговля, родители бегают за детьми. В том числе и по отделениям милиции и центрам временного содержания несовершеннолетних правонарушителей (ЦВСНП). Впрочем, бегают не всегда, иногда забывают. Тогда среди будущих «одесс» и «карасей», появляется маленький «махмуд».

Но географический или национальный фактор в среде беспризорников не так важен, нередко их последующую жизнь определяет фактор сугубо «функциональный». Так, сотрудники ОВД «Дорогомилово» вспоминают недавний случай с семнадцатилетним бродяжкой Тюбиком, прозванным так за многолетнюю привязанность к клею «Момент». С ним он не расставался, и в течение всего дня вдыхал токсичные пары из пакета, спрятанного в воротнике куртки. Однажды, надышавшись, осколком бутылки выбил глаз случайно проходившему мимо парню.

Тюбика отправили за решетку. За ним следом отправятся и совершеннолетние убийцы Одессы. Увы, но дожидаться преступления и после карать за него – единственная сегодня возможность на какое-то время оградить общество от малолетних правонарушителей.

Откуда они появились на наших улицах, в подземных переходах, на трубах теплотрасс, в подвалах и на чердаках? В большинстве случаев доставленные в отделение бродяжки на вопрос, почему они убежали от родителей, отвечают коротко – бьют. Сначала пьют, потом бьют. Диагноз одинаковый и для московских ребят, и для приезжих.

Так, только за летние месяцы на территории Западного округа в ходе проведения сотрудниками милиции мероприятий «Подросток-Лето», «Подросток-Игла», «Подросток-Семья», во время которых проверялись неблагополучные семьи, транспортные узлы, дискотеки и другие места пребывания беспризорных детей, в общей сложности были задержаны 535 подростков, из них москвичей и жителей области – 146, иногородних – 250, выходцев из ближнего зарубежья – 145. Реальное число беспризорников и сирот при живых родителях на территории ЗАО, как несложно догадаться, выше.

Впрочем, социальное сиротство – беда не только российская. Так, в благополучной и самой что ни на есть рыночной и свободной Финляндии доля безнадзорных детей, которые из-за пьянства родителей и наркотиков пропускают школьные занятия, живут где придется и совершают преступления, достигает одного процента (у нас около 3%). А так как с проблемой этой наши скандинавские соседи знакомы не первый год, будет небезынтересно узнать, как они ее пытаются решать…

Финны, долгое время жившие в составе Российской империи, унаследовали от нас не только первую в своей истории конституцию и право на национальную независимость, но и склонность к крепким напиткам, известную, впрочем, у всех северных наций. Знакомство же с западной цивилизацией, помимо всего прочего, обогатило эту сомнительную наследственность наркоманией. Поэтому сегодня в стране тысячи озер проживает немало непутевых родителей, которые запросто могут просадить имеющуюся наличность в кабаке так, что наутро им оказывается нечем кормить своих чад. И тогда вмешивается государство.

Оно узнает о неблагополучии в семье первым. В Финляндии все дети, с ясельного возраста и до достижения совершеннолетия, состоят на учете в социальной службе. Ее представитель ежемесячно навещает подопечных дома и осуществляет своеобразное изучение семей – заносит в компьютер возраст, образование родителей, уклад семьи и испытываемые ею проблемы.

По словам мэра города Хельсинки, на различные социальные программы уходит половина городского бюджета, из которого детские пособия и сады «съедают» львиную часть. Поэтому малоимущий родитель, получая все причитающиеся ему пособия, живет зачастую лучше своего бездетного соотечественника со средним достатком. Если же причина безнадзорности и неухоженности детей – не безработица или нетрудоспособность, а алкоголизм, наркомания и асоциальный образ жизни родителей, то папы и мамы лишаются родительских прав, а их чаду подыскивается новая семья. Финские законы в этом отношении куда строже наших. И финны опасаются лишиться права опеки над детьми не только потому, что боятся их потерять. Дети выступают основным гарантом благополучия взрослых. Если в семье есть дети, государство обязательно помогает таким семьям. Более того, размер различных пособий и бесплатных социальных и медицинских благ напрямую зависит от того, есть ли в семье ребенок. И здесь очень важен главный принцип «финского социализма»: пособия не той, что родила, а той, что воспитала.

Уличных ребят в Хельсинки помещают в специальные закрытые центры. Приводят сюда детей в любое время суток. Днем – социальные работники, ночью – полиция. Бывает, что подростки сами приходят. Здесь они живут три месяца и не имеют права без сопровождения воспитателей выходить на улицу. Все это время сотрудники центра при участии ребенка ведут переговоры с родителями и заинтересованными службами. Цель – устранить причину, из-за которой юный человек оказался на улице или был застигнут на месте преступления. В зависимости от возраста ребенка и сложности ситуации выносится вердикт – обратно в семью или в больницу лечиться от наркологической зависимости, в детский дом или на трудовое перевоспитание в самую северную провинцию страны (детей в Финляндии не сажают).

О таких плодах демократии нашим сотрудникам подразделений по делам несовершеннолетних и социальным работникам остается пока только мечтать.

Что же делать в ситуации, когда ребенку или некуда возвращаться, или уже невозможно вернуться в семью? Дожидаться, пока он совершит серьезное преступление? В большинстве случаев, как уже говорилось, беспризорников отправляют в больницы. За три минувших месяца на западе столицы был препровожден в органы здравоохранения 71 ребенок. А вот в социальные приюты – всего семь. Потому что из детских домов и приютов дети бегут. Тот же Рома – старший из убийц Одессы – по словам оперативников из «Дорогомилово», бежал из приюта 27 раз!

Общество время от времени вздрагивает от скандальных подробностей происходящего в детских домах закрытого типа и школах-интернатах, но вскоре благополучно забывает о них. А ведь порядки там мало чем отличаются от взрослых «зон», нередко превосходя их по жестокости.

На заре перестройки вместе со всем остальным «проклятым прошлым» новоиспеченные СМИ дружно облаивали систему Макаренко и тот опыт организации детских трудовых колоний, что связан с его именем. При том напрочь, разумеется, было забыто, что из этих детских домов и колоний в большую жизнь вышло множество достойнейших людей: поэтов, космонавтов, физиков.

Разумеется, для возрождения подобных адаптированных к современности форм воспитания трудных подростков из числа бывших беспризорников необходима внятная и отчетливая концепция приоритетов государства в культурной политике, нужно раз и навсегда определиться, кого мы хотим воспитать – бездумного и безответственного поглощателя «Клинского» или целеустремленного человека, который знает, для чего живет на этом свете.