Обезьяны тоже любить умеют. или Чему научит… мармазетка

В наступающем году московская начальная школа-детский сад № 1655 может рассчитывать на исполнение всех своих самых заветных желаний. Во-первых, она юбиляр, в феврале будет праздновать сорокалетие, а радовать именинников – святой долг окружающих. А во-вторых, если верить восточному календарю, 2004 годом правит Обезьяна. Не нужно быть ни Нострадамусом, ни Павлом Глобой, чтобы понять – это время веселых и сообразительных, ловких и стремительных.

Хочешь поймать удачу – не спи, обезьяны сами не дремлют и другим не дают. В здешних стенах с обезьянами знакомы не понаслышке, тут их не просто любят, но и прекрасно знают. Тут их растят, холят и лелеют. В местном зоосаде живут и макаки, и редкие мармазетки, и белоухие обезьянки. Так что небесная Обезьяна, конечно, сделает все возможное, чтобы люди, с такой заботой относящиеся к ее земным детям, были счастливы и ни в чем не нуждались.

Обыкновенное чудо

Спальный район Москвы – не место для иллюзий. Если где-то и живут сказки, то уж точно не здесь, среди серых многоэтажных коробок и хлюпающей под ногами слякоти. Со всего города съезжаются сюда под вечер усталые люди, неся с собой все накопившееся за день раздражение, всю досаду, все разочарование. Летом, когда зелень хоть как-то прикрывает тусклые высотки – еще куда ни шло, но поздней осенью или бесснежной зимой тут совсем уныло. И все же чудеса – они на то и чудеса, чтобы иногда вопреки всем законам здравого смысла объявляться в самых неподходящих для себя местах. Отправляясь в начальную школу-детский сад №1655, мы предполагали, что это будет незабываемое путешествие. Но никак не думали, что начнем удивляться и восхищаться, еще не успев прикрыть за собой калитку.

Вместо привратника тут – стая белых вальяжных гусей. Они важно расхаживают по своему загону и громко гогочут, мол, проходите, раз пришли, но извольте вести себя прилично, не сорить и никого не обижать. Еще один страж порядка – жизнерадостный козел Фунтик. Он куда добродушнее своих крикливых соседей, но так же не в меру разговорчив. И последний в этой развеселой дворовой компании – пони Паша. Он благороден, спокоен и молчалив, но в то же время, как и от всех лошадей, живущих рядом с детьми, от него веет теплом и уютом. Он ласково смотрит на нас и шлепает влажными губами в надежде, что мы, не прочитав прикрепленного тут же вежливого предупреждения с просьбой не кормить Пашу чем ни попадя, все же угостим его хлебом или сахаром. Вскоре, однако, он понимает, что мы, к несчастью, люди грамотные. И, тяжело вздохнув, отворачивается. Путь свободен. Еще пять шагов по дорожке, лестница в три ступеньки с ажурными перилами и, вот оно, обыкновенное чудо спального района.

Первое, что бросается в глаза, а точнее в нос – запах. Вернее, полное его отсутствие. Во всяком случае, здесь нет того, что частенько сбивает с ног при входе в среднестатистическое детское учреждение – коктейль из запахов хлорки, переваренных щей и мокрой половой тряпки. Коктейль «Казенное детство». Тут же, если что и чувствуется, то нечто очень вкусное, домашнее, чистое.

Лидия Сергеевна Иванова, директор всего этого великолепия и по всему видно – радушная хозяйка, уже ждет нас.

– Сейчас покажу вам наши группы, библиотеку, спортзал, класс изо и экологии, но главное – оранжерею и зоосад. Не подумайте, что я хвастаюсь, но уверена, что такого вы еще нигде не видели, – Лидия Сергеевна уже ведет нас по извилистым коридорам, сквозь изящные светлые арки. Ладно бы снаружи здание было бы необычное – с колоннами, фронтонами или готическими витражами, а то ведь нет, самое обычное, типовое, каких тысячи. А внутри – будто в Зазеркалье шагнул. И дело не в коврах и диванах, не в аквариумах с золотыми рыбками и черепахами – ну кого этим сегодня удивишь? Атмосферу нереальности создают тут интересные перепланировки, разбивающие стандартные помещения на уютные комнатки, с потайными закутками и секретными уголками.

Семеро смелых

В библиотеке – китайская инкрустированная мебель и множество ярких детских энциклопедий. В столовой – грандиозная коллекция жостовских подносов (и вновь никаких казенных запахов). В классе экологии, среди моря прекрасно иллюстрированных книг по ботанике и зоологии, ребята под присмотром Галины Владимировны Соколовой сажают крокусы. В классе изобразительного искусства – уникальная коллекция игрушек – от хохломы до гжели. Сейчас ребята постигают разницу между холодными и теплыми тонами, при этом деловито снуют вдоль длинного стола, каждый старается подобраться поближе к учителю, Альбине Геннадьевне Салун. Рабочий гул не нарушается ни воплями, ни визгами, ни беспрестанными громовыми призывами к тишине.

– Вы заметили, что у нас тут нет шума – гама? На детей никто не кричит, никто их не наказывает и не называет по фамилиям? – спрашивает Лидия Сергеевна. – Наши ребята свободны и спокойны. А все потому, что растут среди животных и цветов. Ребенок, взрослеющий в таких условиях, не может превратиться в хама или злодея. В нем воспитаны жалость и сострадание.

Пока мы ходим по классам и группам, разглядываем, как растет лук в специальных плоских аквариумах (чтобы была видна корневая система) и пытаемся докричаться до водяной черепахи (кто ж знал, что она глухая и все равно ничего не слышит), Лидия Сергеевна рассказывает нам на первый взгляд обычную, а если вдуматься, то чудесную, как и все здесь, историю. Историю о том, как сорок лет назад Мосгорстрой открыл ясли-сад, один из сотни подведомственных ему учреждений. А потом, в начале 90-х, попытался избавиться от него, сдав в аренду каким-то новоиспеченным коммерсантам. Слава Богу, директор в то время была депутатом Моссовета и садик свой отстояла. Правда, больше половины групп, а вслед за ними и сотрудников Мосгорстрой все же успел сократить, но дожать, добить непокорный коллектив все же не получилось. И финансирование отстоять не удалось: оставшаяся горстка воспитателей, брошенная на произвол судьбы, месяцами не получала зарплату. А затем вышло спасительное, как оказалось, постановление о хозяйственной самостоятельности. И детский сад первым среди всех образовательных учреждений столицы зарегистрировал свой устав, естественно, под номером 1. Этот номер они с гордостью пишут на всех документах до сих пор. Когда первая радость поутихла, задумались, а что же делать дальше? Как выживать, но при этом сохранить дом для детей. И тогда в комиссию по образованию Моссовета было вынесено предложение организовать начальную школу – детский сад. Идея по тем временам смелая, неоднозначная, неожиданная и потому любопытная. Проверки и перепроверки хлынули лавиной, уж больно много противников было у этой затеи. Было да не стало. Мало того, удалось выбить ставки для педагогов дополнительного образования. И сегодня тут с четырех лет можно заниматься (бесплатно! Ну чем не волшебство) информатикой, английским языком, у-шу, ритмикой, экологией, изучать русскую культуру, играть в местном театре, петь и танцевать в фольклорном ансамбле «Рябинушка». Все, за что платят родители школьников, – трехразовое питание с горячим обедом и фруктовым полдником.

– До пятого класса – и это минимум – дети должны расти в особых условиях. Средняя школа, как правило, создать их не может. Нужно заботиться и о физическом здоровье ребенка, и о психологическом климате. Ведь то, что заложено в начальной школе – знания, психика, воспитание, – со всем этим человек в будущем и пойдет по жизни. В прошлом году исполнилось 10 лет, как мы открыли начальную школу, и первые наши выпускники окончили 11-й класс. Из восемнадцати человек шестнадцать поступили в педагогические вузы. О чем-то это говорит? Ведь не простое же совпадение.

В бананово-лимонном Сингапуре

«Сокровищницу» своих владений, свой «алмазный фонд» – оранжерею и зоосад – Лидия Сергеевна оставляет нам на десерт. Но это приятное ожидание, когда не досадуешь, а предвкушаешь. Благо есть что предвкушать. В оранжерею мы приходим уже ученые: ребята из четвертого класса строго-настрого предупредили, что «растения – это те же люди, только ни ходить, ни говорить не умеют». По всему видно, сама Лидия Сергеевна тоже в этом вполне уверена. Во всяком случае, она вежливо и ласково здоровается со всеми цветами и деревцами, растущими под огромным стеклянным куполом. А растет тут все, что самой требовательной душеньке угодно: бананы, инжир, лимон, авокадо. И все плодоносит, даже бананы. В феврале зацветут орхидеи, а еще пару недель назад срезали последние розы. А вот фикус – Гулливер среди лилипутов, а не фикус. А ведь кто-то принес из дому самый обычный чахленький цветочек средних размеров. А он возьми да и вырасти под самую крышу. Но самая удивительная история произошла с авокадо. Одно деревце получилось из обычной косточки, а второе было торжественно спасено от смерти. Кто-то собирался отнести его на помойку, но потом, каким-то волшебным образом, оно все же оказалось в детском саду. Но было так обижено на людей и на саму жизнь, что решило демонстративно погибнуть. И Лидия Сергеевна стала ходить к нему каждый день, разговаривать и просить прощения. И авокадо передумало умирать, заметно повеселело и даже начало находить в окружающем мире какие-то прелести. Только вот Лидия Сергеевна не может теперь как следует в отпуск уйти: дерево без нее грустит, желтеет и вспоминает старые обиды.

В таком же стеклянном зале под прозрачной крышей живут и местные четвероногие и двукрылые. Наша хозяйка может по полчаса стоять у каждой клетки, рассказывая душещипательные или приключенческие истории из жизни ее обитателей. С кого бы начать? Давайте с попугаев. Это какаду – белый Кузя и розовая Ферри. Ферри в детский сад отдали хозяева – пожилые люди, которым здоровье не позволило держать птицу дома. Но они очень волновались за нее и даже пришли навестить на новом месте. Так что вы думаете – Ферри демонстративно отвернулась от них, и никакие слезы и оправдания не заставили ее ни обернуться, ни простить. Зеленые александрийские красавцы – Боря и Даша – гордость и печаль всего детского сада. Вопреки заявлениям самых авторитетных ученых, которые уверяли, что александрийские попугаи в неволе не размножаются, Боря и Даша возьми да и роди птенца – Бадашку. Но Бадашка погибла, и с тех пор вот уже пять лет безутешные родители и думать не хотят о других детях.

– Мы им такой домик-гнездо построили, – вздыхает Лидия Сергеевна. – Но они его несколько раз ломали, остервенело растаскивали по щепкам. Сейчас мы поставили очередной домик, ходим и уговариваем: «Даша, рожай ребеночка, хватит тебе старое вспоминать и себя, и Борю изводить». И тут я смотрю, она все чаще стала в гнездо нырять, порядок там наводит, может, и будет птенец.

Живет тут и редчайший веерный попугай. Таких до недавнего времени в Россию вообще не привозили. Матрешка из первых переселенцев. Только вот здоровье подкачало, птица сильно болела, пришлось ей даже антибиотики колоть.

– Мы поначалу вообще не знали, что с ней делать, как кормить, – вспоминает Лидия Сергеевна. – Зерно она не клевала, от яблок не отказывалась, а бывший хозяин ей вообще ничего кроме пряников не давал. Я кинулась по всяким словарям да справочникам искать – пусто. Только пару строчек у Брэма нашла да в специальной энциклопедии животных: что родом наша Матрешка из Южной Америки, из тропических лесов Амазонки. Так что пришлось до всего самим доходить, наблюдать за ней, анализировать. Теперь она не пропадет.

Командует всей этой птичьей стаей красавец Граф, попугай-ара, подарок одного из родителей. Когда хозяин магазина узнал, что у него покупают такую дорогую птицу, он лично приехал проверить, где и как она будет жить. Увидев по-королевски роскошный «особняк» Графа, продавец пришел в такой восторг, что подарил еще десять специальных УВЧ-ламп, организовал попугаю медицинский осмотр, рассказал, что любимое лакомство Графа – финики и сам выпустил в вольеру. Сначала все шло прекрасно, а потом птица начала себя клевать, выщипывать перья. Ежемесячно приезжающий осматривать животных врач из Московского зоопарка заверил перепугавшуюся общественность, что птица абсолютно здорова, просто ей скучно, грустно и некому руку подать. И посоветовал повесить рядом с клеткой обычный магнитофон. Сегодня Граф – настоящий меломан и первоклассный танцор. Если музыка веселая, он расставляет лапы и, приплясывая, крутится на месте. Если не нравится, то изо всех сил мотает головой, мол, выключите немедленно.

– А недавно начал шутить над ухаживающей за всеми животными Татьяной Александровной Александровой. Как-то приходит она ко мне: «Звали, Лидия Сергеевна?» «Нет, – отвечаю, – не звала». «Странно, – говорит, – кто-то крикнул: «Таня, иди к директору». Наверное, послышалось». На следующий день история повторилась. И лишь спустя какое-то время она поняла, что это Граф ее ко мне отправляет. А не так давно еще номер выкинул. Был уже поздний вечер, около 10. Татьяна Александровна уже несколько часов как ушла домой, и вдруг оставшиеся на работе девочки слышат, как она в зверинце кого-то очень строго отчитывает. Они так и подскочили: когда она успела вернуться и пройти незамеченной. Посмотрели, а это Граф развлекается.

Рядом с попугаями живут доисторические игуаны, ленивцы-лемуры, шиншиллы Шурочка и Мурочка, водосвинка или агути Анечка, генетта Гена (внешне похожая на миниатюрного леопарда, получше рассмотреть не удалось, Гена днем обычно спит), лоснящиеся сурки и подземный зверь броненосец. В природе броненосцев почти не осталось, это исчезающий очень сложный зверь, живущий в норах до 20 метров глубиной. Всего известно четыре вида. Броня – трехпоясный, покрыт одновременно и неким подобием панциря и шерстью. В случае опасности сворачивается, как ежик, в шар.

– Нам сказали, что он питается овощами и фруктами, стали кормить, а он на них и смотреть не стал. Зато не отказался от куриного «Чаппи», с удовольствием уплетает вареную курицу, но больше всего любит омлет, а вот яйца вареные не ест. Гурман.

Ромео и Джульетта

«а-ля рюс»

Ну, наконец-то, свиделись. Вот они, обезьяны – краса зоосада, любимцы детей – яванский макак Морис, белоплечий капуцин Коля, белоухие обезьяны Рома и Чуня и мармазетки Буся и Бусинка с многочисленным потомством.

Морис, по всему видать, мужчина серьезный. Скалит зубы, но не сердито, а так, для порядка.

– Осторожно, близко лучше не подходить, у него реакция молниеносная, вытащит у вас что-нибудь, потом не отобрать, – предупреждает Лидия Сергеевна. – Однажды у зазевавшегося милиционера утянул из кармана газовый баллончик. И ни в какую не соглашался вернуть. Предлагаю в обмен конфеты, машет головой – не отдам и разговаривать нам не о чем. Прельстился лишь самой большой шоколадкой. А недавно на экскурсию приходили школьники, а учитель их был в куртке на «молнии». Морис дотянулся и замок расстегнул. Учитель посмеялся и застегнул. А Морис опять расстегнул и тут же сам застегнул. Так я ему купила такую же «молнию», пусть развлекается.

Когда-то у нас жила макака Ксюша, добрая, ласковая, ручная. Потом начала кашлять, и врач установил у нее порок сердца. Это была наша первая горькая потеря. Детям мы, конечно же, ничего не сказали. Объяснили только, что Ксюше лучше побыть в больнице. Но дети все равно все поняли, почувствовали и долго еще, встречая нас, говорили: наверное, вы нас обманываете, она умерла, а вы скрываете. Ксюши не стало в июне, а уже в августе нам принесли Мориса. Вы бы его видели – грязное, злобное существо, «дикий-дикий обезьян». Орал жутким голосом и тряс клетку. А я стояла рядом с ним и говорила: «Морис, если ты не станешь приличной, воспитанной обезьяной, нам тебя придется отдать, у нас же тут дети. Ты не сможешь с ними поладить». И тут звонит его бывший хозяин, фотограф, и советует: «А вы ему укольчик сделайте, он у вас шелковый станет. Я ведь его с детьми фотографировал и всегда с уколом». Тут-то мы и поняли, что Морис – наркоман, и сейчас у него самая настоящая ломка. Теперь, слава Богу, все позади. Морис – вполне благопристойный господин, правда, входить к нему рискуем только мы с Татьяной Александровной.

Пока Лидия Сергеевна рассказывает эту детективную историю, «благопристойный господин» не перестает подмигивать нам и гостеприимно размахивать руками. А по соседней клетке с визгом и воплями, пытаясь привлечь к себе внимание, скачет еще одна безумно обаятельная мартышка.

– Это Коля, белоплечий капуцин. Его нам тоже родитель подарил. Сначала хотел у себя в офисе поселить, но Коля тогда мужчин до смерти боялся, орал все время, пришлось отдать его нам. Какой же он поначалу был трусишка, плакал все время, трясся, как осиновый лист, забиваясь в угол клетки. А теперь, посмотрите, со всеми готов целоваться и обниматься, всех любит, на руки просится, улыбается.

Пока Лидия Сергеевна нахваливает Колю, тот вертится, как барышня на выданье. То правым боком повернется, то левым, то повиснет вниз головой и при этом хохочет, не переставая. А вот Морису явно не нравится, что на него перестали обращать внимание. Сначала он укоризненно смотрит на нас, а потом и вовсе отворачивается. Надо видеть эту ревнивую, обиженно сгорбленную спину!

– Морис, миленький, не обижайся, – шепчу я ему, пока Коля позирует перед фотокамерой. – Ты самый замечательный обезьян, я тебя уже очень люблю. А Коля – он же мальчишка еще, а ты взрослый, мудрый, должен его простить.

Следующая клетка – царство мармазеток, крошечных обезьянок размером с человеческую ладонь. Впервые они попали в Россию семь лет назад и стали гибнуть – никто не знал, как за ними правильно ухаживать. Первые мармазетки прожили тут четыре года – никто не знал их точного возраста, поэтому средняя продолжительность мармазеточной жизни неизвестна. И почти столько же живут тут и Буся с Бусинкой. Живут, по всей видимости, неплохо: ведь только за последние полтора года трижды рожали детей.

– Очень умные создания. Как они растят детей, как за ними ухаживают, как воспитывают. Нам, людям, не грех бы этому у них поучиться. Пока дети не поедят, мать, даже если это самое любимое ее лакомство – свежий огурец, – к нему не притронется. Но в то же время это очень строгие родители. У них принято, чтобы малышей, которые сами еще не могут толком передвигаться, по клетке таскали старшие дети. Не так давно они тут не на шутку расшалились, и старший уронил малыша на землю. И тот погиб. Какой поднялся крик. Мы боялись, что Бусинка убьет виновника. Потом вроде отошла, простила, но до сих пор в свой домик его не пускает.

В клетке напротив – белоухие Рома и Чуня, изящные и элегантные, с пушистой светлой шерстью на ушах. Про эту семью можно мыльную оперу снимать. Куда там «Богатым, которые тоже плачут». Им такие страсти и не снились.

– Рома «женат» второй раз. Его первая жена – Джуля – умерла при родах, – вспоминает Лидия Сергеевна. – До этого ей сделали кесарево сечение и операцию, чтобы детей больше не было. А она возьми и снова забеременей. Врач предупредил, роды будут трудными: старые швы, узкий таз, нужно быть готовыми ко всему. Когда я пришла забирать ее в больницу, всегда такой милый и приветливый Рома кинулся на меня с кулаками – не отдам. Будто даже выше ростом стал. А потом все сидел, неотрывно смотрел на дверь, отказывался от еды, будто чувствовал, что его Джули больше нет на свете. Джули, которую он так любил, за которой так ухаживал после первой операции, кормил, швы вылизывал. А меня возненавидел, ведь это я забирала ее в последний раз. Мы стали искать ему новую жену, ведь погиб бы парень, зачах от тоски. Но как назло, именно в это время самок в Москве не было. Я всех своих знакомых подняла, и на птичьем рынке, и во всех зоомагазинах. Наконец, в канун Нового года, звонят: нашли полуторагодовалую самочку. То, что нужно. Рома в тот день, когда мы за его невестой поехали, как почувствовал что-то. Опять голодовку объявил, от двери не отходил. И принял Чуню сразу, полюбил, успокоился. Хотя она дама решительная, с характером, очень ревнивая.

Слушая все эти истории, начинаешь понимать, как мало мы в сущности знаем о тех, кого на протяжении долгих лет считали своими далекими, но все же родственниками. Нам кажется, что это хитрые, ловкие существа, веселые и злые, не способные на глубокие чувства – разум не тот. Ан нет, многолетние наблюдения, которые ведет вся команда начальной школы – детского сада №1655, доказывают обратное: обезьянам присущи абсолютно все человеческие качества. Они умеют любить и ненавидеть, привязываться и скорбеть, ревновать и обижаться. При этом в них живо то, что цивилизация и пресыщенность убили в нас: инстинктивный нюх на добро и зло. Их сложно обмануть, практически невозможно подкупить (Морис с его большой шоколадкой – не в счет). В чем-то они действительно лучше нас. И права небесная Обезьяна, дарующая счастье и удачу тем, кто не считает зазорным учиться хорошему у ее земных детей.

Михаил КУЗМИНСКИЙ (фото)

Вожак «дворовой стаи» – пони Паша

Любить природу и информатику – одно другому не мешает

Все во имя красоты!