На чтение: ≈ 3 мин.С двух до шести лет я жила с дедушкой и бабушкой в тундре. Моя бабушка плохо говорила по-русски, общалась только на чукотском и меня учила ему. Когда мне исполнилось шесть лет, меня отправили в Уфу к родителям отца. Там меня начали учить башкирскому. Сейчас, в свои восемнадцать лет, я не знаю ни чукотского, ни башкирского, только некоторые фразы и слова. Чукотку считаю своей родиной, люблю ее. И самые лучшие воспоминания из детства связаны с этим красивым краем.
Анна КУНАФИНА, студентка профучилища №2, пос. Провидения, Чукотский автономный округ
С 1997 года дедушка и бабушка стали жить в селе, так как оленеводство пришло в упадок. Оленей в тундре не стало, значит, не стало и работы. Каждое лето дедушка ездил на охоту, а мы с бабушкой собирали разные травы – заячью капусту, иван-чай, мать-и-мачеху, щавель, родиолу розовую (по-чукотски она называется «юнеу») и различные ягоды.
Юнеу мы заготавливали на зиму. А дедушка делал запасы копалгына – кислого моржового мяса, вялил рыбу.
Запомнилось, как мы ездили в начале лета за птичьими яйцами. Дедушка запрещал мне подниматься на скалы. Я снизу наблюдала, как вместе с другими охотниками он собирал кайровые яйца, очень вкусные и полезные. Сбор этот не вредит птицам, потому что в период гнездования кайры хорошо несутся. Вместо взятого яйца появляется новое.
Однажды летом мы с двоюродной сестрой ушли далеко от охотников. Мы устали и прилегли отдохнуть в яме, где и уснули. Наши старики очень переживали, искали по всей тундре. А обнаружила нас Белка, наша ездовая собака. Нас поругали, оказалось, что мы уснули в медвежьей спальне – берлоге.
Когда мы вернулись домой, нас сначала отряхнули со всех сторон тивисхыном, оберегом из оленьего рога, и только потом запустили в жилище.
На Чукотке живут очень трудолюбивые люди, без дела не сидит никто. И для того чтобы дела ладились и в жизни было все хорошо, люди должны соблюдать традиции. А они передаются из поколения в поколение.
Выбор читателей
Комментарии