Объект реформирования. или Зачем в русской школе говорить по-эстонски

Главным героем образовательной реформы в Эстонии стала русская школа. Если в двух словах и не углубляясь в детали, то план таков: к 2011 году преподавание 60 процентов минимальной обязательной учебной программы в старших классах русских гимназий должно вестись на государственном языке. Министр образования и науки Эстонии Тынис Лукас настаивает, что реформы пройдут «плавно и гибко» и позволят будущим выпускникам русских школ безболезненно и естественно влиться во взрослую жизнь, найти себе дело по душе, не испытывая ни малейшего языкового дискомфорта. Уже с этого года помимо собственно самого эстонского полностью на государственный язык переведено преподавание эстонской литературы. В течение двух следующих лет на эстонский язык перейдут учителя обществознания и музыки. А в 2010-2011 годах – преподаватели географии и истории Эстонии. Для того чтобы как-то взбодрить учителей, министерство обещает им всяческую помощь: и интеллектуальную – в виде курсов переподготовки и новых учебников, и материальную – повышение зарплаты тем, кто сможет и захочет преподавать свой предмет на государственном языке. Дополнительная финансовая помощь предусмотрена и для тех школ, которые решат перевести на эстонский язык больше предметов, чем это запланировано реформой. О том, каково сегодня живется русскоязычному образованию в Эстонии, наш разговор с председателем Объединения учителей русских школ Эстонии Людмилой ПОЛЯКОВОЙ.

Статфакт Согласно международному исследованию PISA-2006, эстонские школьники заняли первое место по математике и литературе среди своих сверстников из республик бывшего СССР. Сегодня средние школы Эстонии насчитывают 150 тысяч учащихся. Из них 33,3 тысячи посещают русские школы. По прогнозам экспертов через пять лет число учеников русских школ сократится на 17 тысяч.

– Людмила Николаевна, содружество учителей русских школ существует уже 12 лет. Что дает оно конкретному педагогу, зачем оно ему вообще нужно?

– Хороший вопрос. Когда мы создавались, юридически регистрировались, это был 95-й год, сложное время. И собравшись, мы пришли к тому, что наша организация нужна в первую очередь для того, чтобы оказать учителю профессиональную поддержку. Это образовательные семинары для педагогов, образовательные маршруты для учеников, конференции, курсы, знакомство с новыми веяниями и методиками.

Второй задачей было помочь школьнику интегрироваться в эстонскую среду. Сейчас эту задачу мы рассматриваем уже шире. Речь идет не только о национальной, но уже и о европейской среде, коль скоро Эстония стала полноправным членом европейского сообщества.

– Можно ли говорить, что ваше объединение стало в некотором смысле и профсоюзом, то есть одним из средств социальной защиты учителей?

– Профсоюз учителей существует в Эстонии как отдельная структура, а здесь стоит говорить все же о союзе, куда помимо нас входят еще 18 разных учительских сообществ. Скажем, учителей русского языка в эстонских школах, преподавателей математики, физики, словом, предметников. Конечно, иногда есть вопросы, которые решаются на уровне Союза учителей, но смысл деятельности объединения все же не в том, чтобы подменять собою профсоюз. Хотя надо отдать должное председателю нашего учительского союза Лехте Эймаа, она понимает, что от вопросов, которые задает жизнь, никуда не уйти, что они требуют ответов, и старается их находить. А тут не обойтись без сотрудничества и с отраслевым профсоюзом, и с Министерством образования, и с исполнительной властью. Проблемы современного образования настолько переплетены с жизнью, порой столь болезненны, что самостоятельно нам или учителям-предметникам в своих объединениях их не решить.

– В чем сегодня основная разница между русской и эстонской школой, живущих, казалось бы, по закону одной страны?

– Когда слышу «русская школа», «эстонская школа», то думаю, что, несмотря на все специфические отличия и разделения, мы все равно говорим об одной школе – государственной, а государственную школу в равной степени волнуют проблемы, где национальные признаки чаще всего значения не имеют. В русской школе особый акцент делается на изучении государственного, титульного языка, всего того, что вообще связано со страной, где живем. В эстонской, понятно, это не является приоритетом, там может занимать важное место нечто иное, но то, что школа стареет, что учебные программы никак не могут стабилизироваться и не всегда удачны, что есть проблемы с качественными учебниками, потому что хороших не хватает, все это общая головная боль. Добавьте сюда требования по госэкзаменам, аттестации учителей. Так что все одинаково, разницы никакой: говорим ли мы о русской школе или эстонской.

– В придачу ко всем потрясениям последних лет русской школе надо было еще готовиться и к официально объявленному властями несколько лет назад частичному переходу на изучение некоторых предметов на эстонском языке. Какое место занял этот вопрос в работе Объединения учителей русских школ Эстонии?

– На самом деле в этом нет ничего ужасного или из ряда вон выходящего. Кстати, все нормальные родители, чьи дети учатся в русской школе, хотят, чтобы их ребята хорошо знали эстонский. Детям здесь получать образование, жить, строить карьеру, а без знания государственного языка это, как минимум, проблематично. Так что эстонский нужен не формально, не теоретически, а для жизни. Попробуйте в России обойтись без русского.

В разное время эстонский язык в русских школах изучали и с третьего класса, и со второго, потом родители стали настаивать на обучении с первого, потом в игровой форме он появился уже в детских садах. Кто же против? Потому русские учителя всегда говорили: да, мы за эстонский язык, более того, давно просили ввести в программу отдельным предметом изучение эстонской литературы на эстонском языке. Логично же, когда национальная литература преподается на эстонском, так же как английская на английском.

Наверное, в дальнейшем будет уместным давать в русской школе на эстонском языке и уроки природоведения, музыки, рисования, физкультуры, там нет особых сложностей с терминологией. Что же касается математики, физики, химии, истории, русской литературы, то их изучение должно вестись, по нашему мнению, только на родном языке. В противном случае мы получим поколение, которое не знает толком ни одного языка.

– Людмила Николаевна, насколько внимательно, когда речь шла о грядущей реформе, представители Министерства образования слушали представителей из объединения?

– Возможно, поначалу не так внимательно, как хотелось бы, но тем не менее прислушивались. Славу богу, у нас не было латышского варианта, когда в 2004 году они с 1 сентября сразу, одним махом, перешли на преподавание ряда предметов на государственном языке. У нас пошли по более разумному пути поэтапного перехода. Но только директора и учителя знают, какую работу проделала каждая школа, обучая своих ребят от мала до велика эстонскому языку. Зато теперь из крепких школ, а это, как правило, гимназии, выпускники поступают в Тартуский университете на любой факультет, на любую специальность. Обучение там, естественно, идет на государственном языке, на русском в старейшем университете Европы сейчас можно учиться только на филологии.

– Раз вспомнили о Европе, то насколько, кстати, учитель в Эстонии может сегодня считать себя европейским вне зависимости от того, в какой школе преподает – русской или эстонской?

– В определенной степени он действительно может считать себя таковым хотя бы потому, что в сравнении с 90-ми наши учебные программы претерпели очень большие изменения, довольно много взято из европейского опыта. Конечно, можно поспорить о том, что для нашего учителя хорошо или плохо, но при том, что у русской школы осталось все же свое лицо, она теперь открыта и для всего, что имеется в европейском опыте. В этом смысле русская школа в Эстонии вообще уникальна, такого больше нигде нет, когда в одной точке сходятся три течения: традиционно-эстонское, русское и европейское.

– Людмила Николаевна, недавно в петербургской Академии постдипломного педагогического образования зашла речь о том, что вот к нам приезжают из Эстонии повышать квалификацию, а мы же хорошо знаем, что «они там тоже не лыком шиты», есть свои наработки, свои прекрасные учителя…

– А мы своих учителей и не скрываем. Уже 5 лет в Пушкинских Горах на Псковщине проходит своеобразный международный конкурс «Учитель года». Мы были среди «авторов идеи», тех, кто начинал эту затею. В первом конкурсе участвовали наши и псковские учителя, потом присоединились русские педагоги из всех прибалтийских стран и Белоруссии. Потом приехали коллеги из Украины, а затем и москвичи. Так и возникло то, что позже превратилось в «Конкурс педагогических достижений».

Русские учителя из Эстонии обычно принимают участие в номинации «Русская школа вне России» и привыкли, не скрою, к первым местам. Так происходит не потому, что мы такие всеми любимые, почему и пользуемся особым расположением судей. Ничего подобного, соревнуемся по полной программе, с полной отдачей, потому все заслуженно.

Бывали мы и в Финляндии, где встречались с коллегами в русской школе, были в рижской Классической гимназии, которая, кстати, имеет большой опыт работы в условиях двуязычия, он был нам очень интересен. То есть обмен, который так и хочется назвать творческим, идет постоянно, и его надо расширять, от чего дело только в выигрыше будет.

Таллин