Об этом рассказывали фронтовики, журналисты и историки

Кто говорит, что на войне не страшно,

Тот ничего не знает о войне.

                                                       Юлия Друнина

 Прошлое всегда остается с нами. Все, что человек имеет в своем характере, нравственной целостности, исходит из прошлого его семьи, страны, народа, истории. Мысль не новая, но актуальная. 9 Мая страна отметит 76‑м парадом День Победы. А осенью исполнится 80 лет с того дня, когда с Красной площади двинулись безусые молодые парни и взрослые мужчины не только навстречу будущей Победе, но и навстречу смерти… Как они уходили, как воевали, с чем возвращались и какую цену платили? Об этом рассказывали фронтовики, воевавшие писатели и поэты, журналисты и историки…

Обо всем ли успели рассказать? Думается, что нет. Кажется, пришло время (оно, конечно, давно пришло), чтобы о войне рассказали те, кому колыбельные песни история заменила звуками рвущихся снарядов, постоянным чувством голода и недетскими впечатлениями. Сегодня пусть вспоминают дети войны, которым все-таки отмерено было время дожить до 76‑го парада Победы. Мы собрали воспоминания о войне тех, на чью долю вместо беззаботной радости выпал страшный и недетский жребий – увидеть войну не на патриотических и исторических реконструкциях, а вот так – глаза в глаза.

Готовя материал к публикации, мы намеренно оставили авторский слог и стиль. Все, что вы прочитаете здесь, написано через страдания детского сердца и омыто первыми детскими слезами не от ушиб­ленной коленки или от потерянного гаджета, а от того, что никогда забыть нельзя. Это писали и вспоминали те самые дети войны, которые, пройдя через недетские испытания, выбрали самую нужную и гуманную профессию – учить детей, учить так, чтобы их ученики никогда не повторили их судьбу. В их воспоминаниях много любви к своим родителям, родственникам. Здесь нет жалости к себе. Здесь есть гордость за своих близких и за свою страну. Предоставим им слово.

Людмила Петровна ЕРАВСКАЯ, заслуженный учитель РФ, ветеран педагогического труда:

– Мой папа – Петр Николаевич Шеховцов.

В дни Победы папа еще не вернулся с фронта, он был связистом, рядовым солдатом и прошел со своими однополчанами через Польшу, Австрию до Берлина. Он рассказывал мне, как они, русские солдаты, спасали от голода, болезней и холода жителей польских деревень: разминировали поля, чтобы выкопать не убранную с осени картошку, разминировали и чистили колодцы, чтобы обеспечить людей водой. Поэтому мне горько слышать, как сейчас выражают свою «признательность» известные нам государства.

Я очень хорошо помню встречу с отцом. Тогда я еще ходила в детский сад. Я проснулась, одна в доме, от грохота и стрельбы на улице. Подбежала к окну и увидела, что небо все полыхает, и услышала крики людей. Я, естественно, страшно испугалась и стала громко плакать. Прибежал мой старший 14‑летний брат и стал успокаивать меня: «Не плачь, успокойся, это Победа, понимаешь – Победа!» С войны папа вернулся в 1946 году, так как лежал долго в госпитале в Германии из-за ранения. Как яркая вспышка победного салюта тогда, в 1945 году, до мельчайших подробностей у меня осталось в памяти возвращение папы. Однажды во время тихого часа воспитательница вызывает меня из спальни (а мы в тот день не спали – баловались). Там брат. Молча берет меня за руку, помогает мне одеться, а потом говорит: «Идем быстрее домой!» Он идет быстро, я за ним вприпрыжку, помню, как задыхалась… И вот мы дома. Там, в первой комнате (она же кухня) посередине на табуретке сидит человек, солдат. В гимнастерке, в сапогах, в пилотке. Сидит, молчит. Не помню, где тогда была мама, но я остановилась, смотрю на солдата, а потом спрашиваю: «А кто это?» Мой брат говорит: «Это же наш папа!» Папа, конечно же, не выдержал, засмеялся, схватил меня на руки и стал подбрасывать вверх, прижимать к себе, целовать.

Время тогда было не только холодное, но и голодное. За хлебом были неимоверные очереди, надо было постоянно ходить к магазину и отмечаться, чтобы очередь не пропала. Даже ночью, в 3-4 часа, нас с сестрой и братом мама будила, мы шли в очередь на перекличку, нам записывали номер нашей очереди на руке, и мы шли спать, а рано утром до открытия магазина все повторялось.

Мне до сих пор часто снится сон, что я вместе с мамой, сестрой и многими людьми куда-то бежим из дома, а над нами гудят самолеты с крестами, летят на бреющем полете и стреляют по нам. Но пусть это останется только во сне.

Валентина Ивановна СКВОРЦОВА, объединение ветеранов педагогического труда, школа №1522:

– Я родилась в Москве 4 января 1938 года.

Отец, Иван Скворцов, в первые дни Великой Отечественной войны, отучившись на курсах саперов, ушел на фронт. Погиб папа в бою под Ржевом 5 декабря 1942 года и похоронен в братской могиле в селе Литвиново.

Наша семья жила на Мантулинской улице, в доме рядом с Краснопресненским парком. Из окон нашей квартиры на шестом этаже парк был виден как на ладони. С первых же дней войны на территории парка были установлены зенитные орудия. Парк стал закрытой зоной. Мы, дети, с удивлением рассматривали, как мимо дома на больших тросах проплывали аэростаты, которые запускались в небо для защиты Москвы во время налетов немецкой авиации.

Помню, что один раз бомба попала в детский сад неподалеку от нас. К счастью, детей там не было. В другой раз бомба угодила в пивоваренный завод на другом берегу Москвы-реки, и в нашей квартире выбило все стекла из окон.

Электричества подолгу не было, и комнату в вечернее время освещали коптилками – баночками с керосином и крошечным фитильком. В квартире было холодно, особенно в суровые зимы 1941 и 1942 годов, когда стояли сорокоградусные морозы. Мы с сестрой и мама, когда приходила с работы, сидели в кроватях, согреваясь под одеялами, и кутались в них, когда покидали свое теплое гнездышко. Чувство голода было всегда. Иногда я вставала на холодильный ящик, выступающий из-под подоконника, и кричала в форточку расчищающей снег маме: «Мама, дай хлеба!» Хлеб получали на хлебные карточки, картошку всегда варили «в мундире». За отца на детей семья получала 240 рублей. Весной во дворе разбивали огороды, на грядках высаживали свеклу, капусту, морковь. Мы, дети, вырывали и съедали тоненькие морковинки, не дожидаясь, когда вырастет корнеплод. По весне мы находили в парке липы, отрывали от ствола тоненькие веточки и грызли их.

Победный салют в мае 1945 года я запомнила очень хорошо. С нашей улицы мы видели, как все небо было озарено яркими вспышками, а в Краснопресненском парке стреляли зенитки, из которых салютовали и раньше при освобождении советских городов от фашистов. Крики радости и рыдания от счастья, что закончилась проклятая война, стоят в ушах и сегодня.

Первого сентября 1945 года я пошла в первый класс в школу №90.

Так начинался новый этап моей жизни.

Светлана Яковлевна САЛЬНИКОВА, объединение ветеранов педагогического труда, школа №1522:

– Помню свои детские годы с 5 лет. В 1940 году с бабушкой, тетей и сестрой выехала из Москвы в Акмолинск, где с 1938 года на поселении как жена «врага народа» находилась мама – Любовь Борисовна Нерославская. Отец Яков Павлович Шмидт, в 1930-1931 годах управляющий Магнитостроя, с 1931 года член президиума и член коллегии ВСНХ СССР, в 1937 году был арестован и расстрелян. В 1954 году он был реабилитирован, а в 1956 году маме разрешили вернуться на постоянное место жительства в Москву. В Акмолинске я впервые увидела маму. Там мы и пережили всю войну.

Запомнилось, как, отстояв с мамой длинную очередь, мы купили один килограмм яблок (продавали только по килограмму) и несколько дней растягивали удовольствие, съедая по половинке яблока в день. Иногда на улицу ребята выходили с ломтиком черного хлеба и начинали игру: каждый должен был представить, что ест он вовсе не хлеб, а мороженое, пирожное или иную любимую сладость и назвать ее. А потом врачи обнаружили проблемы с легкими…

Играя во дворе в досики (салочки), ребята считались: «Колдуй баба, колдуй дед, заколдованный билет, чтобы немцам был конец!» В Акмолинске жило много корейских семей. Дети с любопытством наблюдали, как хрупкие женщины-кореянки носили на голове большущие корзины с бельем. Позже появились мужчины в больших барашковых папахах, это были чеченцы, которых выселили с Северного Кавказа. Мои детские воспоминания никогда не исчезнут из моей памяти.

Раиса Михайловна ОРЖЕХОВСКАЯ, заслуженный работник просвящения, ветеран труда:

– Во время наступления немцев город Плавск был оккупирован. Папа тогда был руководящим работником, и вместе с семьей прокурора нас эвакуировали и везли на повозках с лошадьми по направлению Курска, а наши мужчины ушли в леса. Но мы доехали только до Дедиловского района и оказались в окружении немцев. Несколько дней мы прожили там в доме инвалидов. В результате нам ничего не оставалось делать, как вернуться назад в Плавск. С огромным трудом ночью мы украдкой на лошадях в повозках выехали на Орловско-Курскую дорогу. Нам всеми правдами и неправдами удалось добраться до села Лопатково, у мамы там были родственники, они нас и приютили, расположили нас на большой русской печи. Мы прятались, тряслись от страха, так как оказалось, что в Лопатково тоже были немцы – в каждой избе, и вели они себя как хозяева. Мама специально меня не стригла, не умывала, не стригла ногти, только чтобы немцы не обратили на меня внимания. И вот однажды меня позвал к себе немец и сказал маме: «Отмой ее, причеши, ногти подстриги, одень и приведи ко мне». Мама и хозяйка тетя Дуся очень испугались. Тетя Дуся сказала: «Настя, тебе нужно быстро бежать с твоей девкой!»

Была зима, тетя Дуся связалась с кем-то из знакомых, и они нашли нам лошадь с санями. Мама с нами, со мной и старшим братом, сумела выбраться на повозке в Плавск…

Но вернемся в Плавск 1942 года. В Плавске квартира наша оказалась полностью разгромлена: перегородки, полы были сожжены. Осталась одна комната и печь. Есть было нечего. Мама ходила в поле, выкапывала картошку, которая оставалась невыкопанной с осени. Она была мятая, с землей. Мама ее очищала, мыла, толкла и пекла на сковородке. Это было несъедобно, но мы все равно ели. Напротив нашего дома стоял (и сейчас стоит) большой храм. В этом храме немцы держали наших пленных. Их крики и стоны были слышны круглые сутки. Один раз в день им привозили бочку с какой-то едой, выпускали пленных, у них были какие-то разные банки в руках. Видя еду, пленные бросались с криками на эту бочку, давя друг друга. Немцы разгоняли их палками, били, не разбираясь кого. Некоторых убивали. Это была жуткая картина!

Отступая, немцы все сжигали: горели дома целыми улицами, были сожжены склад, амбары… Горело так, что воздух, небо были красными. Это было что-то ужасное! Мы прятались в подвалах, плакали, тряслись от страха. Наши войска немцев выбили, но война продолжалась – немцы бомбили город. Звук немецких бомбардировщиков я до сих пор забыть не могу, их вой по сию пору у меня в ушах.

Войну я характеризую несколькими словами: страх, голод, холод, смерть.

Но мы все выдержали, все преодолели! Мы победили!

В этом году, к Дню Победы, 6 мая, мне будет 91 год, мой непрерывный педагогический стаж 46 лет на одном месте – в детском саду №637 Северо-Западного административного округа города Москвы. Заслуженный работник просвещения, ветеран труда, имею награды. А также имею 2 сыновей, 3 внуков, 6 правнуков. Живу одна. Оба моих сына посвятили себя служению Родине. Я хочу и желаю всем, чтобы никто никогда не испытал ужасов войны, какие выпали на долю моего поколения. Мира всем нам!

Лидия Сергеевна ОРДИНА, заслуженный учитель РФ, ветеран педагогического труда:

– Я не помню 22 июня 1941года, не помню выступления В.М.Молотова по радио о том, что началась война, не помню… потому что меня не было в Москве.

В это время я была в пионерском лагере, куда поехала, окончив 2‑й класс. Мне было 9 лет. Мои воспоминания о войне начались с того, что каждую ночь пионервожатые поднимали нас, сонных строили парами по отрядам и вели в лес, где уже были вырыты так называемые бомбоубежища (на самом деле окопы, сверху прикрытые досками, фанерой, а последним слоем лежат ветки). Мы спускались вниз и сидели там до утра, а потом возвращались в лагерь. И так каждую ночь. Так нас спасали от бомбежек. Потом стали приезжать родители за своими детьми, за мной тоже приехал папа и увез меня в Москву, где мы жили всю войну и до сих пор… Папа работал на авиационном заводе, по возрасту его не призвали в армию. Только когда немцы подошли близко к Москве, он вместе с другими рабочими ушел в Народное ополчение.

В домах никто не выключал радио – ждали объявления воздушной тревоги, то есть налетов немецкой авиации. Когда звучал сигнал, жители должны были покинуть дом и суетиться в бомбоубежище, они были в каждом дворе. Тревоги объявлялись за ночь по несколько раз. И потом к ним так привыкли, что уже не прятались, а стояли вместе с взрослыми под навесом, где были ведра с водой, ящик с песком, грабли и т. п. на случай пожара от зажигательной бомбы.

Помню начало учебного года. В нашей школе №380 Сокольнического района уже был госпиталь, и нас водили в другую школу достаточно далеко. С приближением холодов заниматься становилось все труднее. Школа не отапливалась, мы сидели в классе в пальто, шапках, на руках варежки, чернила в чернильницах-непроливайках замерзали. Потом занятия прекратились и возобновились только через год, когда немцев отогнали от Москвы. И еще помню… Перед войной я прочитала повесть А.Гайдара «Тимур и его команда». И вот я узнаю, что при библиотеке, где я брала книги, организована Тимуровская команда. Я тоже записалась. Нас было человек 15. Мы готовили самодеятельность и выступали в госпитале перед красноармейцами: читали со сцены стихи, пели песни, плясали. Костюмы готовили сами. Раненые всегда встречали нас очень тепло, часто после таких выступлений просто разговаривали с нами: ведь у многих дома остались такие же дети. А мы были рады, что так помогаем фронту.

И, конечно, очень хорошо помню День Победы – 9 Мая. Уже накануне все ждали объявления об окончании войны. И вот по радио Левитан (диктор радио) объявил об окончании долгой страшной войны. Что творилось на улице – это надо было видеть! Люди поздравляли друг друга, плакали, обнимались. Это была всеобщая радость, радость победы.

И вот раздались первые залпы салюта. В небо взвились тысячи ракет. Красота необыкновенная! Так страна отметила победу.

Война… 4 года, которые запомнились на всю жизнь, о которых можно рассказывать бесконечно. Я рассказала только о некоторых событиях.

Татьяна Ивановна КАШИРИНА, дочь героя войны:

– Мой отец, Иван Петрович Виноградов, ветеран Великой Отечественной войны, труженик тыла. Я записала его рассказ.

«Я – москвич. Когда началась Великая Отечественная война, я только окончил школу. На фронт меня не брали (инвалидность), а помогать нужно было и в тылу. Рядом с нашим домом на Донском проезде располагался Институт горючих ископаемых, который был перепрофилирован в Экспериментальный механический завод, куда я и пошел работать в качестве ученика токаря 1 разряда. Условия для работы были сложнейшими, все навыки производства болванок для снарядов приходилось осваивать на ходу, да и дисциплина на заводе была жесточайшая, и качество контролировали постоянно. Везде в цеху висели лозунги: «Все для Победы!», «Все для разгрома врага!». Работали по 16-18 часов в день, иногда домой не уходили несколько суток. Спали тут же, у станков, по 3-4 часа, потом вставали и меняли уставших товарищей. Очень холодно было в цехах, особенно зимой, и постоянно хотелось есть. Хлеба давали по 600 граммов, иногда так хотелось съесть все сразу, но я понимал: впереди длинный рабочий день, а может, и на ночь придется остаться, поэтому берег. Многое стерлось из памяти тех лет, но я очень хорошо запомнил один случай… В перерыве между рабочими сменами меня отпускали домой на полчаса покушать. Мама готовила суп из всего, что смогла достать, и этим супом мы всей семьей питались. И вот один раз я отпросился домой на обед (наш дом был рядом, в 3 минутах от завода). Придя домой, поставил чугунок с супом подогреться на керосинке – и тут началась бомбежка (налеты фашистской авиа­ции случались каждые день и ночь, и мы к ним привыкли). Но в этот раз грохнуло где-то рядом, у Калужской заставы (ныне площадь Гагарина). И, о ужас, от взорвавшейся рядом бомбы взрывной волной мой чугунок с супом, о котором я мечтал всю рабочую смену, упал на пол и разлился. Как я плакал тогда, оставшись голодным, я запомнил на всю жизнь, потому что другой еды не было!

На этом, дорогие современники и потомки, я заканчиваю свои воспоминания с чувством удовлетворения от того, что смог вас ознакомить с одним из фрагментов тяжелейшей жизни в годы Великой Отечественной войны, с работой на оборонном заводе, которая помогла нашей семье выжить, а стране победить коварного врага – фашистскую Германию.

Сейчас много разного пишут, но я вам скажу: мы бы не победили, если бы не поддерживали друг друга словом и делом, не заботились друг о друге. Народ во время войны был един и сплочен как никогда!»

Материал подготовил Александр ЕГОРОВ, Московский городской Дом учителя