О Петровых начистоту

Кирилл Серебренников опять при деле: он снял одну из лучших, на мой взгляд, картин в собственной фильмографии. Вещь уровня дебютной «Изображая жертву». Его новая работа «Петровы в гриппе» была показана в Каннах 12 июля, однако награду кино не получило. В сентябре фильм оказался перед русским зрителем, и я хочу рассказать, почему идти на премьеру непременно стоит.

Кинолента основана на романе Алексея Сальникова «Петровы в гриппе и вокруг него». Этот текст примечателен тем, что разнообразил географическую централизацию, которая обычно царит в русской литературе. Большинство описанного происходит в Москве или Петербурге, другие города становятся декорациями нечасто. Сальников нанес на географическую карту не абстрактный город N, а добавил явственный Екатеринбург, в котором разворачивается действие. Поэтому в романе много провинциальной романтики и правды жизни, которую невозможно придумать. Но можно записать.

Восхитившись романом, Серебренников экранизировал его. Это не первая попытка мэтра работать с текстовым началом, которое потом становилось кинофильмом. Фильм «Ученик» был вдохновлен пьесой драматурга Мариуса фон Майенбурга «Мученик».

Серебренников взялся за это широко обсуждаемое произведение и решил переложить его на язык кино. Из примечательного в картине эпизодические роли людей, которые не считаются профессиональными. Гомосексуала-писателя сыграл музыкант Иван Дорн, а роль въедливой женщины, не понимающей длинных стихов, – литературный критик и куратор Анна Наринская. В последнем выборе считывается двойная ирония.

Главные роли в фильме на совести артистки театра Чулпан Хаматовой и Семена Серзня, знакомого более в качестве театрального деятеля. Они играют семейную пару. Петровы наравне с Ивановыми и Сидоровыми одна из наиболее популярных фамилий в России, поэтому использование этого приема в данном случае делает ее говорящей. Оно, это использование, констатирует то, что на месте этой семьи могла бы образоваться любая другая, что Петровы – собирательный образ провинциальной семьи. Здесь отец – автослесарь, мать – библиотекарша. Вместе с тем книга Сальникова смешная из-за линии абсурда. Мелкая демонология, которая присутствует в произведении, всегда была интересна широкому русскому читателю, начиная от «Вия» Гоголя и заканчивая Булгаковым с его силами зла. В деревнях всегда боятся банника и черта. Причина гротеска в истории – болезнь. Грипп, которым болеет главный герой. Поэтому все происходящее вокруг кажется ему ирреальным и преувеличенным.

Кинолента начинается со сцены переполненного автобуса в канун Нового года, заболевший Петров возвращается после тяжелой рабочей смены домой. Но добраться быстро не получается, потому что его захватывает (отвлекает) жизнь. В состоянии болезни мир кажется удивительным и зачаровывает. Потому что это состояние похоже на нетрезвость. Выглядывают лица, которые только на первый взгляд кажутся адекватными, но иногда говорят вещи странного порядка. Странность – вообще лейтмотив происходящего. Полутемная маршрутка напоминает картины Босха и Брейгеля.

Это могут быть и «Фламандские пословицы», где зашифрована народная мудрость в виде 100 изречений. Но эти пословицы, предложенные Серебренниковым, нарочито русские. Вырванные из нашего общего мира, поэтому понятные каждому. Национальные. Возможно, поэтому работа не была особенно считана в Каннах. Хотя в ней есть пассажи, которые будто бы специально сделаны для того, чтобы их распробовали на популярном кинофестивале. Толчея в общественном транспорте и полутьма также могут отсылать нас к «Несению креста» Босха.

Сцена в маршрутке заканчивается тем, что транспорт останавливает знакомый Петрова и просит его пройти под предлогом «спецоперации ФСБ». Петров оказывается в катафалке со своим товарищем Игорем, где они начинают выпивать. В русском кино не очень много фильмов, которые осмысляют проблематику смерти. В каком-то смысле эта работа заимствует интонацию Ренаты Литвиновой. Смерть мистична. Вообще этот фильм – арт в широком смысле. Его повествование нелинейно, он сконструирован намного сложнее. Когда герои перемещаются в прошлое, то все изменяется на черно-белую съемку, фрагмент с писателем-геем же сделан в желтоватых цветах. Возможно, в этом и была попытка быть понятным и западной аудитории тоже, но в ней, на мой взгляд, сосредоточена самая большая жизнь.

Фильм хорош тем, что показывает жизнь русской глубинки, говоря, что и там может рождаться занимательное. Главное – над этим работать и стараться куда-то двигаться. Люди учатся находить странное и необычное в обычном. И без этой мистификации им не выжить в сложных и нечеловеческих условиях.

Еще в картине важны достоверно описанные сцены сексуального характера. Прежде отечественные фильмы было принято ругать за топорные сцены подобного рода. Это было оттого, что секс отчасти был табуированной для изображения темой. Поэтому лишь неловкие попытки кинофильмов прошлых десятилетий, а вместе с тем и начало разговоров о гендере и сексуальности повлияли на реалистичность изображения в «Петровых…». Здесь изображена целая поэтика секса, и выглядит это уместно и ненарочито.

Если людям проще видеть через серую реальность, через подобные преломления, чтобы как-то жить, то это их выбор. Это их право на эскапизм и такую оптику. Убивать, как делает это по сюжету безумная Петрова, все равно интереснее, чем проживать однотипную блеклую жизнь. Поэтому из нее приходится выжимать по максимуму.

Ни Серебренников, ни Сальников уже не видят в театрализованном акте персонажа Ивана Дорна какого-то выхода, когда он просит своего друга нажать на курок и застрелить его. Он говорит своему товарищу, в которого тайно влюблен, что его смерть ничего бы не изменила. Он не готов бороться за иной расклад. Он боится слиться с этой реальностью, он не хочет искать какие-то другие выходы и смерть, поэтому в целом заслуживает нелепой гибели.

Этот парень пытается поднять цену своей жизни, сделав из нее акционизм и высокое искусство. Убить себя из-за непонятости миром – красиво, поза, но акция считается успешной только тогда, когда она является задокументированным художественным произведением. Петров же не оставляет никаких улик. Никто даже не узнает, что его товарищ умер ради благой, как ему казалось, цели. Чтобы изменить восприятие миром странных, квирных, необычных литераторов, которым только и остается, что умирать. Потому что они не находят своего слушателя.

Единственный, кто соглашается взглянуть на его литературу, – это редактор журнала, который говорит, что литературы, подобной той, что он принес, полно. И предлагает ему потрудиться и походить на студии. Но славы хочется уже сейчас. Хочется, чтобы твоя литература откликалась в ком-то, была утешением. Поэтому литературу приходится делать из жизни, умирая, как герои-модернисты у Мариенгофа. Застреливаясь.

В Петрове при всем этом теплится надежда. И это самый главный вывод из всего более чем двухчасового полотна.