Нужны гарантии!

Когда мне задают вопрос, почему я решилась оставить университет и пошла работать в школу, отвечаю так же, как многие коллеги. У меня были три веские причины, у других две, у кого-то одна. Иными словами, мы пошли в школу вместе с собственными детьми. Ситуация в конце 90‑х была тяжелая, не платили зарплаты, учителя иностранных языков массово уходили на заработки в другие сферы. Иногда казалось, что в учительской на переменах собирались те, кто попросту спасал своих детей, вместе с остальными; были и те, кто не умел ничего другого, не мог уйти. Педагогов по призванию было не так уж и много.

Ректор НГУ уговаривал меня не увольняться, взять отпуск, предсказывал, что больше года я не выдержу. Выдержала куда дольше, потому что не могла бросить всех детей. Было их очень жалко. В первый год работы к 8 Марта школьники простодушно вывесили поздравления, и я узнала, какое качество во мне они ценили выше других. Не ученую степень, не знание предмета. «Никогда не кричит». На тот момент я оказалась едва ли не единственной в школе учительницей с подобной характеристикой. Популярности это не прибавило.

Иногда казалось, что уроки ведет кто угодно, пустоты «затыкали» как получится. Например, уроки английского языка вела выпускница факультета естественных наук, уроки русского – женщина с дипломом физического факультета… Примерно тогда произошла еще одна перемена в нашем образовании, последствия которой сказываются сегодня в десятикратном размере. Настойчиво стали использовать определение «образовательные услуги», школа как будто превратилась в комбинат бытовых услуг, что не могло не сказаться на восприятии учителя. Часть родителей и учеников начали относиться к прежде уважаемой профессии как к чему-то низшему, с педагогами стали иной раз обращаться как со слугами в прежние века. Подростки делали еще более резкие заявления: «Вам не платят, а вы работаете, как рабы!» Объяснять, что мы их же и спасаем, было бесполезно.

Вскоре к моей работе в две смены и одиннадцати подготовкам в неделю (при норме две) прибавилась еще одна обязанность: мне сообщили, что я буду районным методистом. Поначалу я не поняла, почему при большой нагрузке и трех детях меня нагружают еще чем-то. Ларчик открылся просто. «Ты забыла, у тебя ребенок идет на медаль?» Больше вопросов я не задавала. Невзирая на дополнительную работу и практически полное отсутствие оплаты, должность мне понравилась. Кто такой районный методист по предмету? Это человек, который организует школьные олимпиады и конференции, является председателем или членом жюри на районных конкурсах, возит победителей районного уровня на городские и областные мероприятия, посещает открытые уроки в школах района, организует районные курсы повышения квалификации, при отсутствии желающих читать лекции бесплатно проводит занятия сам или чаще сама. Кроме того, приходится присутствовать на заседаниях РУО, бывать на городских мероприятиях, помогать в решении конфликтов, давать консультации коллегам-предметникам. Забот и обязанностей хватает.

Иногда за все платили 400 рублей в месяц, иногда – ничего.

Опыт общения со всеми школами нашего самого большого в городе Новосибирске района, непосредственное знакомство с двумя сотнями учителей иностранных языков, чтение лекций, выступления на городском и областном уровнях – богатый опыт, взгляд на проблемы отечественного образования изнутри. Почему, например, у нас в стране все изучают иностранный язык в школе, потом в вузе, но притом мало кто свободно говорит? Побывав на многих занятиях в разных школах, я увидела одну и ту же картину: уроки иностранного языка часто ведутся на русском. «Не забывайте изочку!» – призывала учительница с большим стажем свой выпускной класс. Заглянув в тетради, я увидела, как подростки трудолюбиво вставляют где надо и не надо глагол is, форму третьего лица единственного числа от глагола to be.
Организовав серию семинаров с приехавшей к нам в город американской преподавательницей, я столкнулась с тем, что часть слушателей отказывались говорить по-английски. Заведующая кафедрой в моей школе возмущенно воскликнула на одной из таких встреч: «Мы же не можем разговаривать с носителем языка без подготовки!» Может быть, молодежь, новое поколение педагогов, получает иной уровень знаний? Все-таки у них на службе ИКТ, современные средства обучения, доступ к любой информации. Но уровень получаемых знаний зависит напрямую от тех, кто обучает будущих специалистов. Давайте попробуем взглянуть на некоторые проблемы глазами районного методиста.

Проблема 1. Кого и как готовят педагогические вузы?

Смотрю сегодня на список профессий в Новосибирском государственном педагогическом университете. Туризм, журналистика, экономика, дизайн, менеджмент… Вряд ли молодые люди, поступающие на эти факультеты, видят свое будущее в школе. Значит, существенная часть получающих дипломы молодых специалистов постарается найти работу в иных отраслях, а в школах по-прежнему будет ощущаться нехватка учителей. Молоденькая маникюрша с гордостью сообщает, что сдает зимнюю сессию в педуниверситете, учится заочно. Спрашиваю, кем собирается стать, получив диплом. «Менеджером!» Менеджером чего? Сначала вопрос ставит ее в тупик, потом уверенно заявляет: «Менеджером вообще!» Естественно, мысль о работе в школе ей даже не приходит в голову, потому что она учится на факультете менеджмента. Вообще.

С одной стороны, нехватка учителей по стране, с другой – подготовка специалистов не по профилю в педагогическом вузе.

Проблема 2. Что изучают и что требуют в школе?

За последние пару десятилетий список изучаемых предметов постоянно менялся, дополнялся, разрастался, а затем делались попытки сократить нагрузки школьников. Увеличилось количество лет, которые наши дети проводят в средней школе. Не меняются два фактора. С одной стороны, требования к тому, что выпускники должны усвоить и показать на ЕГЭ, по уровню сравнимы со знаниями кандидата наук, а может быть, уже и доктора. Различие заключается в том, что ученую степень получают за исследования по одному или по сходной группе предметов, например, как кандидат филологических наук в аспирантуре я сдавала экзамены по гуманитарным предметам, но не по математике и физике. Учащиеся должны показать невероятный уровень знаний по всем предметам, а их бывает около двадцати! С другой стороны, проходной балл по ЕГЭ устанавливается на крайне низком уровне – 20% по иностранным языкам, 30-35% по русскому и математике.

По-моему, одно связано с другим, непомерно высокие требования влекут за собой позорно низкие баллы, иначе экзамены сдадут на положительные оценки лишь немногие ученики. Третья составляющая – нестыковка требований вузов и результатов ЕГЭ. По замыслу-то все было хорошо: пусть подростки сдают экзамены один раз, а потом приносят свидетельства в приемную комиссию, и их принимают в вуз. Но на деле оценка «отлично», что в зависимости от предмета может быть 70-75%, в вузе может оказаться «хорошо», и абитуриенту предлагают сдать экзамен снова.

Проблема 3. Сколько платят учителям?

Средняя зарплата по стране согласно данным Росстата за 2019 год составила 41000 рублей. Правда, в Москве учителя получают под 100 тысяч, но ведь Москва не вся Россия. Полезно также посмотреть, за какую нагрузку платят хотя бы 41000, является ли такая заработная плата ежемесячной, регулярной, гарантированной. Если для получения приличной суммы денег педагог набирает 30-40 часов в неделю, о качественном обучении большей частью говорить не приходится. Вторую половину дня, подготовку к урокам, проверку тетрадей, родительские собрания, работу с отстающими, больными, олимпиадниками, школьные мероприятия, походы в театр, внеклассные и классные часы никто не отменял. Равно как и повышение квалификации, и бесконечную бумажную работу. А нам еще и поплясать охота, вернее, пробежать по магазинам и приготовить нормальный обед своей семье. Не в деньгах счастье, но упускать их из виду тоже не стоит.

Чем привлечь молодого выпускника педагогического вуза в школу? Думается, важны гарантии. Нормальная нагрузка, то есть непосредственно часы у доски, не должна превышать те самые 18-20 часов в неделю, потому что она обеспечивает и качественную подготовку к занятиям, и возможности профессионального роста. Оплата труда должна быть гарантирована, а не зависеть от милости начальства. Если начинающий педагог получает те самые сорок тысяч с возможностью разовых надбавок за достижения учащихся и свои личные успехи, если любой сотрудник знает, что сможет не только нормально жить, не набирая двойную «норму», но и планировать семейный бюджет, глядишь, он или она не станет искать заработок на стороне.

Лирическое отступление

Помню, как я прочитала формулировку в инструкциях о категориях и окладах: «Директор может по своему усмотрению установить надбавку учителю, имеющему ученую степень». По собственному опыту могу сказать: чаще может не усмотреть и не установить. Значит, следует изменить формулировку, вместо «может» поставить «должен». А еще лучше узаконить такую надбавку, чтобы она не зависела от благорасположения начальства. Суммируя, можно сделать простой вывод: учителям, как и всем бюджетникам, нужны гарантии. Иначе мы скатимся к положению, сформулированному в старой шутке: если они думают, что нам платят, пусть думают, что мы работаем.

P.S. Мои коллеги из США, Австралии, Германии, выйдя на пенсию, отправляются в кругосветное путешествие. Им не просто повезло, а они честно наработали и получили заслуженную долгими годами работы пенсию, на которую можно не только прилично жить, но даже путешествовать. Почему у нас не так?..

Новосибирск