Нужно изменить 215 законов в интересах детей

Нужно изменить 215 законов в интересах детей

Примерно в таком духе был сформулирован первый наш вопрос Председателю подкомитета Госдумы по делам детей Елене Чепурных.

– Совершенно верно. Знаете, обычно собеседники, узнав, что я занимаюсь в Госдуме детскими вопросами, сочувственно кивают головой: мол, <>. Вот в этом-то я и вижу главный корень всех возникающих проблем. По мнению чиновников, бюрократов, да и просто основной массы населения, политика, финансы, экономика, внешторг – главное и важное, а социальная сфера, и в частности дети, – второстепенное. А ведь все должно быть наоборот! Государство перепутало цели и средства. Цель – это чтобы человеку жилось хорошо, а рынок и реформы – только средство. У нас же все наоборот. Все свои достижения в социальной сфере и личное благосостояние мы отдаем на благо реформы.

– Как возник ваш подкомитет? Ведь первоначально даже слова <> в базовом комитете не было.

– Изначально задумывался Комитет по делам женщин, семьи и демографической политики. Но <> – это слишком широко, и фракция <> предложила ввести вместо него слово <>. А уж идея создать подкомитет по детям в самом комитете встретила полную поддержку. Ведь дети – совершенно отдельная проблема. Права ребенка – это всегда в какой-то мере ущемление прав взрослого, поэтому и решать эти вопросы сложно.

Наше государство замечает детей только тогда, когда у них появляются значительные проблемы. Оно не работает на опережение, а только исправляет свои ошибки. Взорвалась АЭС – появилась программа <>. Стало много инвалидов – появилась программа <>.

Но главное в том, что государство никак не может понять, какой социальный заказ оно должно сделать школе, родителям, общественности. Какого человека оно хочет видеть своим гражданином по воспитанию, образованию, политическим позициям?

Президент один раз сказал, что детям мыть машины – это хорошо, это, мол, помогает им адаптироваться к рынку. И сразу стало поощряться мытье машин. Дети рисковали жизнью и… постигали рэкетирскую и преступную правду рынка. Неужели таких граждан хочет получить страна?

– Что же делать в такой ситуации?

– Нужно изменить психологию общества, и прежде всего парламента и правительства. Над этим мы и работаем. Так, например, по инициативе подкомитета проводилось два больших парламентских слушания – по детской и молодежной политике. На первое пришли 3 депутата, а на второе – уже 65. Депутаты начали поворачиваться лицом к нашим проблемам.

– Что побудило вас пойти в большую политику?

– Когда я работала только в Федерации детских организаций, мне и моим коллегам приходилось бесконечно доказывать политикам и властным структурам, как важно соблюдать и отстаивать права ребенка. Устав это делать, мы решили сами профессионально заняться молодежной и детской политикой.

– А почему именно в составе <>?

– Предложений было несколько. Но лишь когда появились <>, я сразу поняла: это то, что нужно. Именно женская фракция могла и положила после выборов в основу своей деятельности реальные социальные проблемы, в том числе и детские.

– Что вам удалось сделать за два года работы в парламенте?

– В Думу мы пришли не с пустыми руками, а с готовым пакетом документов, многие из которых прорабатывались уже несколько лет. Вот лишь некоторые из них:

Закон о приватизации жилищного фонда с учетом прав несовершеннолетних, усыновление, алименты, поправки к Закону <>, к трудовому кодексу (которые дают возможность работать с 15 лет, гарантируют первое рабочее место и медицинское обслуживание), поправки к Закону о СМИ (запрет на пропаганду алкоголя, культа насилия и порнографию).

Разработали и приняли новый Закон о государственной поддержке детских и молодежных организаций. Была внедрена такая важная и нужная вещь, как госзаказ молодежным и детским организациям. Ведь раньше подобное имели только оборонные предприятия.

А еще занимались мораторием на приватизацию общеобразовательных учреждений, законом о свободе вероисповедания, законом о господдержке детских и подростковых клубов по месту жительства, законом о госсистеме профилактики правонарушений и защиты прав молодежи…

– А вы не боитесь, что комитет работает вхолостую: законы принимаются и не исполняются?

– Мы жестко отслеживаем, чтобы к закону были разработаны все необходимые инструкции и постановления по его применению.

Например, в приложениях к Закону о господдержке молодежных и детских организаций было подробно описано, каким образом предоставляются гранты, как выделяется госзаказ, как работает система отношений с исполнительными органами общественных организаций. Имея такие разработки, только беззубая молодежная организация не сумеет этим законом воспользоваться.

– А если все-таки чиновники будут игнорировать принятый закон, к вам можно обращаться за поддержкой?

– Конечно, мы фиксируем такие случаи и принимаем меры. В принципе в ходе каждой моей командировки всплывают такие факты.

– А какое настроение у людей на местах, как они относятся к депутатам?

– Я не могу сказать, что меня повсюду встречали с радостью: <> Наоборот, как правило, сыплются упреки и нелицеприятные вопросы, просят часто ответить за всех: от президента до главы районной администрации.

Но когда начинаешь обьяснять, чем мы занимаемся, люди сразу меняют настроение и удивленно спрашивают, почему про это так мало известно. Провожают уже совсем по-другому…

Через минуту мы неожиданно получили практический ответ на вопрос, почему о деятельности фракции так мало информации. В тот день, когда мы брали интервью, Думой среди прочих вопросов был принят во втором чтении Семейный кодекс. Начался выпуск <> (в кабинете постоянно работает телевизор). Телекомментатор поведал обо всех решениях Думы… кроме принятия Семейного кодекса. Конечно! Семья, дети – это не важно. Вот если бы драка или скандал какой…

– Кто-то едет за границу, а вы, насколько мы знаем, – на границу. Зачем?

– С одной стороны, там тоже есть женщины и дети. И очень часто положение на границе зависит от того, надежен ли тыл офицера: ходит ли в школу ребенок, хорошо ли чувствует себя жена.

А с другой, депутату Госдумы невозможно иметь узкую <> и работать только по своему профилю. Мы бываем на крупных предприятиях и выезжаем в регионы, чтобы понять суть того, что происходит и как то или иное решение отразится на людях.

О ситуации в Чечне. Позиция моя, как и всей фракции, однозначна: мы за то, чтобы эта война была прекращена как можно скорее. Мой сын был в армии, я знаю, как трудно и страшно ждать его домой. А с войны ждать еще сложнее.

– Тяжело быть депутатом?

– Депутатом быть неприятно. Очень трудно жить, когда все высказывают тебе претензии. Причем это не всегда касается твоей работы и твоей точки зрения. Если меня выберут, я отработаю еще 4 года, но на следующий срок баллотироваться не буду – слишком тяжело.

– Вы думаете, молодежь придет на выборы?

– Молодежь, к нашему большому сожалению, находится сейчас вне политики. Если хотя бы 5% молодежи пришло на выборы в 93-м году, итоги могли бы быть совсем другими.

– А с какого возраста юный гражданин может начать заниматься политикой?

– Дети не должны быть втянуты в политику ни под каким видом! Я видела, как в 91-м году с детей срывали галстуки, обьявляя их пособниками коммунистов. Этого никогда и ни с кем не должно больше повториться. А начинать, по- моему, можно с 14. Почему в этом возрасте за решетку уже можно, а на выборы нельзя?

– А ваш сын политически активен?

– Нет. И отчасти потому, что видит обратную сторону моей политической деятельности. Он видит меня буквально мертвой вечером после работы, когда мне нужно минимум 30 минут на то, чтобы прийти в себя и превратиться из депутата в обыкновенную маму. Только потом я могу поговорить с ним, постирать или приготовить ужин.

К тому же, и это тоже издержки моей работы, на сына легли многие семейные заботы. Кроме того, что он сам учится на 3-м курсе, ему еще нужно приводить-уводить из школы девятилетнюю сестренку, следить за ней, помогать делать уроки.

– А в какой школе учится ваша дочь?

– В общеобразовательной.

– А почему не в какой-нибудь крутой – частной?

– Я убеждена, что в частную школу можно поступать, когда ты уже имеешь начальное базовое образование. А лучше, чем наша обычная начальная школа, базового образования не дает никто. Я с большим уважением отношусь к инновациям, но иногда они не закладывают основы. Нередко в частных школах развиваются спортивные навыки, рисование, иностранный язык, а к шестому классу ребенок не знает, сколько будет четырежды семь.

– Что будет в новой программе фракции <> в разделе, посвященном проблемам детей?

– Назрел вопрос о принятии в Госдуме Закона о правах ребенка. Кроме того, в нашей программе – ювенальная юстиция (семейные суды), социальные гарантии выпускникам, поддержка дополнительного образования, инвалиды детства. Разработка ряда законов, касающихся молодой семьи. Это льготы, кредиты, возможность получения жилья и т.д.

Огромная проблема – молодежные жилищные комплексы (МЖК). При правильной постановке вопроса они смогут обеспечить жильем миллионы людей. Студенческие стипендии и вообще все, что связано с гарантиями прав граждан на получение среднего и высшего образования, также будут оставаться в центре нашего внимания.

Да, государство должно спрашивать с граждан и получать от них. Но сначала оно должно авансировать. Надеемся, что в новой Думе у нас будет отдельный комитет по делам детей и молодежи. Мы посчитали, что нужно изменить 215 законов, чтобы привести наше законодательство в соответствие с Конвенцией ООН о правах ребенка.

Наталья БУНЯКИНА,

Андрей ЕМЕЛИН

Фото Дениса ГРИШКИНА

На фото: Елена ЧЕПУРНЫХ в своем рабочем кабинете и на границе

Школьный дом

Нет в Новичках ни почты, ни магазина, ни школы. Только тянется далеко-далеко за горизонт лес, еще хранящий следы войны. Течет узенькая черная речка Загарка. Пасутся коровы и овцы, да строптивый рыжий конь Яхонт бегает за изредка проносящимися по шоссе машинами.

Живет в этой деревне одна-единственная девочка Оля Барканова. Ей тринадцать лет. Родители Оли – фермеры, и она помогает им. Особенно летом, в пору сенокоса. В свободное время навещает соседей, читает, смотрит телевизор. И еще гоняет на велосипеде. Скучать ей особенно некогда. Школа находится в соседнем – тоже крошечном – городке Холме. Ехать туда недолго, всего полчаса, но автобус в Холм ходит три раза в сутки, и поэтому к нему нужно приспосабливаться. На первый урок Оля не успевает. Возвращается затемно: после общеобразовательной школы она еще занимается в музыкальной и поет в ансамбле. Ей нравится деревня, и она не хочет в город. Хотя придется учиться в Новгороде, жить вдали от родного дома. Оля мечтает стать учительницей начальных классов.

И все-таки я завидую этой девочке. Она растет в тишине и покое. Над окнами ее дома кружатся ласточки. Топится печь, и сиреневатый дым поднимается высоко в небо. Почему-то оно кажется близким.

Наталья САВЕЛЬЕВА

Читайте в следующем полугодии!

Вот пришла учительница на собеседование, а ей говорят: <> <>. <> <>, – говорит учительница. Побеседовали, и стала она работать переводчицей. Иногда китайцы приезжали, партнеры. По-английски говорили так же плохо, как и родное начальство. На звонки отвечать приходилось редко – в основном факсы переводить да составлять – вся работа. Ну денег, конечно, больше, а так… Заскучала учительница. Стала школу вспоминать, детей и даже коллег-интриганов.

А спустя некоторое время руководство стало замечать, что на приходящих факсах стоят какие-то странные значки: исправления, на полях – <> и в конце маленькая циферка – оценка…

Напоминаем, что адрес, по которому вы можете прислать свои учительские истории, таков: 103012, Москва, ГСП-2, Ветошный переулок, 13-15, <>, с пометкой <>.

Постоянная рубрика <>

Учительские истории