Нужна ли доктору наук современная Арина Родионовна?

​Судя по тому, сколько докторских диссертаций защищено в последнее время, наша педагогическая наука должна превзойти все мыслимые результаты в мире. Однако почему-то этого не происходит. Отчасти потому, что диссертации защищают престижа ради – не случайно практически все политики и общественные деятели пишут на визитках заветные слова «доктор наук». Отчасти потому, что остепененный может занять во властной структуре высокое место. Отчасти потому, что степень дает возможность получить весомую надбавку. Со всем этим хорошо, с научными идеями и открытиями дело обстоит куда хуже. В Российской академии образования состоялось совместное заседание президиума РАО и ВАК при Министерстве образования и науки РФ, посвященное проблемам психолого-педагогических диссертационных исследований, их соответствию современным научным знаниям и потребностям общества. С докладом выступил вице-президент РАО, председатель экспертного совета по педагогике и психологии ВАК Минобрнауки России Давид Фельдштейн.

Сегодня сложилась острая ситуация, которая связана, с одной стороны, с натиском огромного потока диссертационных исследований, посвященных разным по значимости, характеру, направленности проблемам (только в области педагогических и психологических знаний сейчас работают 314 диссертационных советов: 230 – по педагогике и 84 – по психологии), а с другой стороны, с низким уровнем значительного числа диссертационных исследований, не отвечающих требованиям, предъявляемым к научным работам. Более того, достаточно часто такие претенденты не только в принципе не подготовлены к научной деятельности вообще, но даже не владеют уже защищенной ими на соответствующих диссертационных советах темой. Такое положение не просто приводит к засорению науки псевдонаучными опусами, снижая ценность научных знаний, дискредитируя значение диссертационных работ как научных исследований, но становится прямой угрозой для самого процесса роста-развития научных кадров. Крупные достижения научной мысли и реально действенные в качестве средств познания зачастую плохо осваиваются многими диссертантами, путающими положения принципиально разных концепций постмодернизма, постнеклассической рациональности, постпозитивизма и других, приводя их часто в несовместимом сочетании, не раскрывая и не используя практически в самих исследованиях. В последнее время значительно вырос объем и количество используемых в педагогике и особенно в психологии естественных, физико-математических и собственно математических методов, позволивших значительно продвинуть исследования, но оборотной стороной доступности математических методов оказывается отсутствие у многих диссертантов понимания их сути. Расчеты зачастую выполняются механически по заученным схемам с использованием ограниченного репертуара статистических средств. Результаты, выданные компьютером, фетишизируются и принимаются безоговорочно даже в случае их противоречия здравому смыслу. Удивительно легко осуществляются и авторская интерпретация методов, и подбор методик, которыми пользуются соискатели, без какой-либо психометрической проверки собственных данных. Все чаще за полученными схемами, графиками, тестами в психолого-педагогических диссертациях исчезает живой человек, так как многие показатели по одним параметрам не совпадают с материалами, полученными с помощью других методов, а их корреляция не соответствует реальному состоянию и поведению человека, сложно ситуативно обусловленным. У значительного числа соискателей ученой степени нет навыков научной деятельности, что фиксируется как в постановке, так и в способах решения ими заявленных проблем, у них  слабая подготовленность, особенно общенаучная и философская, когда диссертанты не отличают неореализм от позитивизма, модернизма и постмодернизма. Отсюда их опора на разные позиции, выработанные в разных схемах теории познания, что свидетельствует о научной безграмотности людей, у которых доминирует отношение к научной работе не как к целостному исследованию проблемы, а как к совокупности отдельных действий по выполнению темы без смысловой нагрузки. К субъективным причинам относится и потеря ответственности как соискателей ученых степеней, так и тех, кто их благословляет на научную деятельность, крайне опасное, особенно для наук, изучающих человека, безразличное отношение к проведению исследовательских работ, их результатам и выводам. Только за три последних года – 2008-2010 – президиум ВАК (по рекомендации экспертного совета) утвердил 591 докторскую диссертацию по педагогике и психологии, отклонив 4 и возвратив 3, при том, правда, что 39 соискателей сами сняли свои работы с дальнейшего рассмотрения, убедившись с помощью экспертного совета ВАК в их непригодности. Следовательно, в нашей области научного знания произошел буквально тектонический сдвиг – несколько сотен решенных крупных проблем, открытых новых научных направлений. Однако реальность оказывается совсем иной, научная работа многих диссертантов выполняется не на должном уровне, при заниженных требованиях как самих исследователей, так и экспертного сообщества – членов кафедр, ученых и диссертационных советов, научных руководителей, оппонентов, ведущих организаций. Анализ поступающих в ВАК диссертационных исследований по педагогике и психологии позволил выявить недопустимые, но, к горю нашему, повторяющиеся из года в год недостатки. Прежде всего это касается выбора тем исследований. В Московском государственном индустриальном университете при научном консультировании доктора педагогических наук профессора М.Зиновкина Л.Колокатова защитила докторскую диссертацию «Дидактическая система информационной поддержки психофизиологической подготовки студентов технических вузов». Московский государственный областной университет обогатил науку темой «Экологическое образование в интересах устойчивого развития как надпредметное направление модернизации школьного образования». В Московской академии повышения квалификации и профессиональной переподготовки работников образования защищена диссертация на тему «Теория и практика подготовки учителя к сопровождению процесса гражданского становления школьников».Сплошные эскорты – от становления до самоопределения. Как охарактеризовать данное положение? Как официально одобряемую нашим экспертным сообществом деятельность сотен специалистов – психологов, педагогов, дидактов, методистов, труды которых не поднимают глобальных общественно значимых проблем, не раскрывают особенности развития современного ребенка и не оказывают необходимого влияния на систему образования? Как ни горько, мы должны признать, что во многих психолого-педагогических диссертационных исследованиях, по сути, отсутствует научная проблема, во многих работах проблема часто подменяется темой, что фиксируется не только в заголовке, но и в содержании диссертации. В результате зачастую защищается не проблема, не ее теоретическое значение, на которое исследователь должен выходить благодаря раскрытию заложенной концепции, а некие общие авторские представления при искусственном подборе отдельных фактов. Надо ли удивляться, что многие соискатели не умеют сформулировать гипотезу исследования, то есть те предположения, которые требуют доказательств? Когда отсутствует проблема, то и гипотеза банальна, свидетельствуя о том, что в защищаемой работе и доказывать ничего не требуется. В итоге многие психолого-педагогические диссертационные работы недостаточно способствуют решению актуальных задач развития человека, общества и системы образования, реально не выходят за рамки изучения некоторых вопросов практической педагогической деятельности, зачастую уже решенных в науке, не определяя факторы влияния различных общественных процессов на образование и влияние образования на общественные, в том числе экономические, процессы. Отсутствует ориентация на широкие проблемные поля, имеющие существенное значение не только для определенных отраслей знания, но и для развития, а порой существования человека. Серьезную тревогу вызывает нечеткость теоретико-методологических основ многих психолого-педагогических диссертационных исследований, то есть по существу отсутствие в них логики познания изучаемого явления. Между тем в системе психологических и педагогических знаний существуют значимые концептуальные позиции, опираясь на которые соискатели могут и должны с учетом новейших научных данных вырабатывать, выстраивать свою собственную позицию при решении конкретных проблем. Однако в большом, к сожалению, числе докторских диссертаций в качестве методологической базы исследования приводится «поминальник» фамилий известных авторов, нередко вкупе с именами членов диссертационного совета и оппонентов. Но методологическую основу не могут составлять труды отдельных ученых, сборники их фамилий и изучавшихся направлений, при упоминании которых нередко наблюдается путаница теорий, концепций, отдельных положений и результатов. Тревожный пробел в представляемых диссертационных исследованиях – слабое осмысление соискателями сущности, смысла своего научного труда, что отражается в формулировках теоретической значимости и научной новизны работы, то есть в концептуальной доказательности полученных выводов, перспективности результатов исследования, отсутствие у соискателя понимания проблемы, неумение показать противоречия, трудности при ее решении, возможности, теоретическое значение полученных новых данных. При этом во многих работах доминирует повторение уже известных в науке положений или формулировка решений в терминологии других наук, привнесенных в свои исследования диссертантом без их адаптации, не вычленяются новые проблемы, требующие дальнейших исследований. Например, в докторской диссертации Л.Колокатовой научная новизна работы, по утверждению диссертанта, «состоит в решении педагогической проблемы, заключающейся в инновационном исследовании психофизиологических характеристик личности». Как научная новизна может заключаться в инновационном исследовании и кто знает, что оно инновационно? Не менее впечатляет и теоретическая значимость данной диссертации. Оказывается, она дополняет «в своей совокупности решение научной проблемы, определяющей методологические основы использования современных информационных технологий… определена сущность… психофизиологической подготовленности студента». При этом соискатель не указывает, в чем эта сущность заключается. По сути, перед нами набор наукообразных фраз. Вызывают тревогу общее снижение уровня научной деятельности соискателей, узкий научный кругозор и наивный эмпиризм многих диссертантов; неспособность последовательно и системно развернуть тему исследования; засилие беспредметного теоретизирования; низкий уровень идентификации выполняемой работы с существующими в науке подходами, традициями; подмена понятий, оторванность исследования и от теории науки, и от практики, порождающие уход в область манипуляций с языком (придумывание сомнительной терминологии, не отвечающей смыслу научного поиска); экспериментальная слепота, состоящая в слабой прогнозируемости результатов опытных разработок, их уместности, обоснованности, глубине и эффективности воздействия; недостаточная корректность применяемых методов и методик; элементарная безграмотность как в научном языке, так и в русском языке. Среди причин создавшегося положения не только низкий методологический уровень определенного числа исследователей и снижение их ответственности, но и ослабление требовательности тех, кто обеспечивает подготовку научных кадров, – научных руководителей и консультантов, рецензентов, оппонентов, членов кафедр, ученых советов вузов и НИИ. Это выражается, в частности, в несерьезном отношении к выбору и утверждению тем немалого числа диссертаций, которые не определяются актуальными базовыми задачами, носят случайный характер, не подразумевая продолженности исследования и связи с другими, задела на будущее. Экспертное сообщество все еще недостаточно четко выполняет требования, ясно записанные в Положении о присвоении ученых степеней, где однозначно указано, что докторская диссертация призвана решать крупную научную проблему, открывать новое направление в науке. То есть это должно быть не просто обобщением каких-то материалов, а результатом пролонгированного научного поиска, творческой постановки и решения важнейшей задачи. Поэтому имя нового доктора наук, как правило, должно быть знакомо научному миру по его многочисленным трудам или этот исследователь должен совершить действительно научное открытие. И определять это экспертное сообщество должно вовсе не только по одному тексту диссертации, а по вписанности соискателя в научное пространство, что выражается, в частности, в его публикациях. А что происходит на самом деле? Нередко отмечается несовпадение содержания и смысловой нагрузки большинства прилагаемых соискателем статей с решаемой в диссертации проблемой, во-первых; во-вторых, несоответствие названия самих статей их содержанию. У будущих докторов наук из перечня публикаций, в том числе в так называемых ВАКовских журналах, большинство составляют тезисы, зачастую опубликованные только в регионе проживания диссертанта. При этом в своем большинстве тезисы не заявляют какую-то новую принципиальную позицию исследователя, ограничиваясь чисто повествовательным текстом на заданную тему. Нам предъявляют так называемые монографии объемом в 3-4 печатных листа, набранные на домашнем компьютере и изданные, извините за выражение, тиражом в 100 экземпляров. Монография, предлагаемая исследователем, идущим на защиту, предполагает наличие развернутой концепции, обоснование научной позиции автора, а вовсе не объединение в одном томе его разных работ или констатации полученных данных. Зачастую библиографический перечень кочует из диссертации в диссертацию, сноски не соответствуют тексту, цитаты не совпадают с авторскими фразами, диссертант называет литературу, которую он никогда в руках-то не держал. Перед нами встают два вечных российских вопроса: кто виноват и что делать? Виновато научное, в том числе экспертное, сообщество, допустившее и сделавшее возможным создавшееся положение. Начиная с безответственности кафедр вузов и лабораторий НИИ, их заведующих и рецензентов; равнодушия ученых советов, штампующих никчемные работы и до формализма диссертационных советов, отказавшихся, по сути, от проведения научных дискуссий, сопоставления разных мнений, порождающего новые идеи, открывая новые направления исследования. Это положение зримо отражается, кстати, в заформализованности заключений, представляемых в ВАК, где отсутствуют сущностные характеристики новизны, теоретической и практической значимости диссертационной работы, идет повтор текста автореферата, причем нередко написанного псевдонаучным языком. Содержащиеся в заключениях диссертационных советов оценочные суждения (о том, что исследование «глубокое», «разностороннее», «скрупулезное») мало что сообщают по существу. В заключении по диссертации необходимо давать конкретное содержательное описание результативного вклада соискателя в контекст науки, то, какое знание произведено в отличие от имеющегося, в чем его новизна и полезность. Серьезные нарекания вызывает практика назначения и работы официальных оппонентов, нередко дающих необъективную, искаженную оценку диссертаций, ибо их кандидатуры подбираются по соображениям, весьма далеким от научной принципиальности, по бессмертному грибоедовскому рецепту: «Ну как не порадеть родному человечку». То же самое касается и ведущих организаций, которые, уходя от «неудобных замечаний и вопросов», не рассматривают различные стороны диссертации, включая спорные ее положения. Особый спрос пора предъявить к научным руководителям аспирантов, подняв их личную ответственность и ликвидировав наконец институт научных консультантов, «готовящих» докторов наук. Зачем научному работнику, способному решить крупную научную проблему, открыть новое направление в науке, нянька со слюнявчиками и памперсами – технологически оснащенный потомок пушкинской Арины Родионовны? Наличие подобных научных нянек, порожденное, как общеизвестно, стремлением к получению ими ученого звания профессора, нонсенс, зримое противоречие, ибо если соискатель нуждается в научном консультанте, то он еще не дорос до решения крупной научной проблемы и не должен претендовать на высшую ученую степень доктора наук, то есть мастера в своей области знаний. Утверждая людей в высоких ученых степенях, экспертное сообщество должно рассматривать не только текст диссертации, но и публикации соискателя, его участие в научных конференциях, диспутах. Защита диссертации – это защита своего научного уровня, своей научной позиции, за которой стоят определенное мировоззрение, миропонимание. Научное сообщество вправе знать тех, кто способствует появлению околонаучных, псевдонаучных творений, знать и способствовать их публичной «известности». Никому нельзя позволять принижать науку, оскорблять научное сообщество тем, что кому-то стало возможным относиться к защите диссертации, в том числе докторской, как к проходному моменту, необходимому лишь для утверждения амбиций или получения определенных благ. Ведь на защиту своих диссертаций абсолютное большинство российских ученых выходило и выходит состоявшимися научными работниками, щепетильно относящимися к своей профессиональной деятельности. Она имеет славные традиции, и наше дело их защищать и приумножать.