Новый вариант национальной идеи

Алексей СЕМЕНОВ, ректор Московского института открытого образования: – Проблема создания модели «Школы будущего» чрезвычайно важна и серьезна. Один из значимых компонентов Школы будущего – модель Школы информатизации, которая вбирает в себя немало аспектов Школы будущего. Наш проект, как известно, начался в марте 2006 года, когда на заседании Правительства Москвы обсуждался вопрос о выполнении нацпроекта «Образование» и когда мэр столицы Юрий Михайлович Лужков сказал: в том отчете, который был заслушан, все правильно и хорошо, но не видно, что же особенное, специфическое наш регион вносит в этот важнейший федеральный проект. Тогда впервые прозвучал в широких кругах термин «Школа будущего», хотя, конечно, многие говорили о школах будущего не только в России, но и в других странах, поскольку эта идея уникальна.

Москва предложила конструирование модели Школы Будущего как свой план. Для этого плана Юрий Лужков сформулировал некоторые принципы, которые и до этого он произносил в связи с идеей относительно того, как должна развиваться школа. В числе этих принципов были упомянуты доступность образования для каждого учащегося во всех формах восприятия, активная роль учащегося в образовательном процессе, электронизация как фундамент, на котором строятся самые разные технологии и модели обучения и деятельности Школы будущего. Эти принципы и послужили основой работы над моделью этой школы. На том заседании Правительства Москвы коллектив МИОО получил от Юрия Михайловича задание на разработку такого проекта. После этого началась работа по тому конкретному направлению Школы информатизации, которое включает в себя технологическую базу, которую Лужков называет электронизацией, и новую педагогику, которые взаимно дополняют друг друга. Многие классические педагогические идеи невозможно реализовать без информационных технологий в массовом масштабе. Поэтому все это оказывается крайне необходимым, новые технологии и не нужны в значительном объеме без этих идей.

Развертывание проекта в 2007 году также оказалось связанным с двумя обстоятельствами. Во-первых, то, что в проект оказалось включенным образовательное сообщество, во-вторых, то, что Москва стала регионом-консультантом комплексного проекта модернизации образования по результатам конкурса региональных программ развития в рамках нацпроекта «Образование». Присутствие представителей регионов на конференции «Школа будущего» было отчасти связано с работой Москвы как региона-консультанта и демонстрацией достижений по разработке модели «Школы будущего».

Хотя современная столичная школа №2030 в облике Школы будущего с ее новой педагогикой и новой образовательной средой должна работать с 1 сентября 2008 года, с тех пор как проект начал реализовываться, уже более 20 групп – представителей систем образования регионов посетили эту школу не просто с экскурсиями, но и подходили к педагогам и интересовались, что происходит, как используется то или иное оборудование, в чем содержание дидактических моделей и многим другим. Школа №2030 становится моделью для других регионов России.

Помимо тех отдельных черт школы, отдельных приоритетов, о которых говорил Юрий Михайлович Лужков, те приоритеты, которые Правительство Москвы подчеркивает постоянно, – это, конечно, воспитание, программы здоровья учащихся, безопасность, инклюзивность (единая образовательная среда для детей с различными возможностями здоровья), работа с детьми мигрантов.

Очень важный аспект – проблема национальной идеи. Одна из таких идей, которая, по-видимому, формулируется на разных уровнях и в разных контекстах, – это сохранение, сбережение нации. Мы понимаем, что программа демографии направлена на это. Но помимо физического сохранения, в которое мы вносим свой посильный вклад в школах и семьях, есть еще и вопрос интеллектуального сохранения, передачи огромного интеллектуального потенциала, который был накоплен в России к 90-м годам прежде всего в военно-промышленном комплексе, а также фактически во всех областях науки, культуры и технологии, в ХХI век. На фоне того спада, того провала, который мы сейчас видим (не только демографического, но и в интеллектуальном потенциале нации), связанного с разрушением того же военно-промышленного комплекса. Преодоление этого провала, то есть переход от предыдущего поколения, вчерашнего, к следующему, – одна из важнейших проблем в сфере образования. Если говорить об этом технологическом аспекте, о том, что Россия может сохранить свою роль в мире и внутри себя, только став научно-технологической мировой державой именно на базе экономики, построенной на знаниях, а не на базе коммерческого сельскохозяйственного производства и торговли векселями, не на базе нефтяного бизнеса, который скорее сдерживает развитие экономики, построенной на знаниях, то нужно обсуждать такие перспективные направления, как нанотехнологии, биотехнологии, энерготехнологии, энергосберегающие технологии, информационные технологии, строящиеся на новых математических идеях и алгоритмах.

Для всего этого необходимо именно массовое школьное образование, которое и создает базу для этого очередного шага.

Мы представляем себе, что общие результаты обучения должны формулироваться в терминах, которые всегда присутствовали в российской педагогике, но сегодня все сводится к так называемым компетентностным подходам. Здесь, как это ни странно, информационно-коммуникационную компетентность как общечеловеческую компетентность, то есть она во многом совпадает с тем, что мы когда-то называли и сегодня продолжаем называть общеучебными навыками, которые были общеинтеллектуальной компетентностью. При этом имеется в виду и технологический компонент, связанный с использованием тех технологий, которые сегодня массово доступны. Можно говорить и о других видах компетентностей. Например, о материальной компетентности – ощущениях материального мира, ручной ловкости, технологической грамотности, понимании того, как все устроено, социальной компетентности как взаимодействии, сотрудничестве, понимании, сочувствии и так далее. Информационная компетентность может быть детализирована, она включает в себя самые разные виды человеческой интеллектуальной деятельности и соотнесение этой деятельности с реальностью, с реальными ситуациями и процессами, объектами.

Если говорить о результатах обучения, то для нас важно представлять себе, что на содержательно-информационном уровне мы, безусловно, стремимся к тому, чтобы эти общие компетентности достигались на различном предметном материале. Речь идет о вариативности содержания обучения. Если мы используем информационные технологии как инструмент деятельности учащегося в ходе учебно-образовательного процесса, то мы должны это делать (в силу честности и эффективности) и в процедурах итогового оценивания. Это значит, что в наших экзаменах (будь то единый государственный экзамен или что-то другое) в процедуре должны использоваться компьютеры не только как средства сканирования материалов, но и просто как средства деятельности. Например, если мы считаем, что у нас от 10 до 20 процентов двоечников по математике в рамках ЕГЭ, то, если мы дадим им в руки калькулятор, не исправит ли это положение не только в формальном смысле, но и весьма содержательно? Думаю, что это идея для обдумывания, и если федеральный эксперимент по ЕГЭ завершен, то почему бы нам не провести на базе нескольких московских школ, реализующих модель Школы будущего, на базе каких-то отдельных специальностей в вузах новую волну эксперимента уже на региональном уровне, чтобы было реализовано то, что пока нам не удалось реализовать в рамках федерального ЕГЭ?

Мне кажется, что очень важным направлением было бы предоставление возможности каждому московскому выпускнику приобрести ту самую информационно-коммуникационную компетентность, в которой он нуждается и которой должны владеть учителя. Учителями мы занимаемся прицельно, у нас от 5 до 10 тысяч учителей ежегодно проходят этот путь, а вот школьники проходят курс информатики, но не имеют возможности получить какой-то стандартный международный сертификат. Мы должны обеспечить такую возможность для каждого школьника Москвы.

В структуре образовательной программы (и это заложено в новом федеральном законодательстве) участвуют и воспитание, и дополнительное образование, и проектная деятельность. Очень важную роль играет материальная среда, и тут наша задача – восстановление той среды, которая существовала в российской и советской школе, и наращивание ее в соответствии со всеми мировыми тенденциями. Это очень хорошо представлено в школе №2030.

Нам нужна прежде всего современная информационная среда, но есть опасения среди московских директоров, не приведет ли наличие информационной среды к разным негативным последствиям. Это очень важная отдельная проблема, но есть способы решать ее, выходя на некоторый новый уровень деятельности учителя и учащегося, несмотря на то что очень многое из этой деятельности будет фиксироваться, но вопрос доступа и использования информационных ресурсов – все же отдельный вопрос.

Мне кажутся важными несколько проблем. Нам нужно зафиксировать некоторые стандарты и регламенты деятельности новой школы. Школа во многом действует по инерции, по старинке, но принципиальные изменения в укладе школы, которые несут, в частности, новые информационные технологии, требуют принятия новых регламентов и новых стандартов на хранение информации. Нам нужны новые санитарные правила и нормы, тут важно не упустить возможность, связанную с тем, что мы переходим от СанПиНов к новым техническим регламентам.

Мы говорим, что в классе не может быть больше компьютеров, чем предусмотрено по норме – 6 квадратных метров на один компьютер. Но у каждого ребенка нынче в кармане есть сотовый телефон, а это полноценный компьютер. Вместо того чтобы стучать и запрещать, телефоны нужно интегрировать в учебный процесс. Прецеденты этого есть.