Ново, сильно, смело

Сила и обаяние документальных спектаклей в том, что благодаря авторам на ваших глазах разворачивается история человека, которого некогда они наблюдали в реальном времени. И спектакли, поставленные по документам, похоже, становятся традицией в Театре Вахтангова, вспомним имена Вацлава Нижинского, Фриды Кало, Людмилы Гурченко, Ромена Гари. К 105‑летию ухода режиссера, художника и педагога Леопольда Сулержицкого, без которого не было бы системы Станиславского, Театра Вахтангова, да и самого Евгения Вахтангова, в минувшем декабре поставили спектакль «С художника спросится». 27 сентября грядет 150‑летие Сулержицкого, а в конце февраля вахтанговцы отметили 100‑летие «Принцессы Турандот», так что спектакль Аси Князевой по сценической композиции Елены Дунаевой (идея Маргариты Литвин) в этом году один из самых актуальных.

Воспоминание о море, а мечта о небе

А в Международный день театра состоялась премьера «Мастер-класса» («Письма из тишины») в постановке народного артиста России, профессора Сергея Яшина, возглавляющего кафедру актерского мастерства в ГИТИСе. В роли Марии Каллас народная артистка России Людмила Максакова. При всем несходстве происхождения, профессий и времени существования главных героев спектаклей-байопиков (гречанка Мария Каллас родилась через семь лет после того, как не стало Леопольда Сулержицкого, сына выходца из Польши), оперную диву с «четырьмя голосами в одном горле» и выдумщика из выдумщиков, про которого Лев Толстой говорил: «Ну какой он толстовец? Он просто «Три мушкетера», не один из трех, а все трое!», роднит очень многое.

Специалисты считают, что личность Леопольда Антоновича Сулержицкого (1872-1916) одна из самых недооцененных в русской культуре XX века, в самом деле, на это имя сегодня откликнутся разве что знатоки театра. А между тем его заслуга перед русским театром огромна, не случайно говорят, поживи Сулержицкий подольше, занял бы свое место рядом с великими реформаторами русского театра Станиславским и Немировичем-Данченко. Работая главным режиссером в МХТ, куда его пригласил в 1906 году сам создатель системы, Сулержицкий на практике применял принципы, которые легли в ее основу. О нем говорили, что он был живым воплощением системы.

К главному делу жизни сына переплетчика и акушерки, родившегося в Житомире, готовила сама жизнь. В 7 лет начал учиться в гимназии в Киеве, куда переехала семья, а в 12 попал на заметку из-за того, что едва не устроил пожар на любительском спектакле: его актер свалился с ходулей и, падая, задел лампу. Думать о театре ему запретили, но, познакомившись с киевскими артистами, мальчишка стал пропадать на репетициях. Спасая сына от отчисления, отец отдал его в рисовальную школу, где вместе с художниками Васнецовым и Врубелем он расписывал Владимирский собор.

В 1890-1894 годах учился в Московском училище живописи, ваяния и зодчества, через однокашницу Татьяну, дочь Льва Толстого, попал к писателю в дом. Стал убежденным толстовцем, за отказ от военной службы побывал в психиатричке, потом служил на Кушке. Странствовал. Был учителем, медработником, переводчиком, моряком. На судах Черноморского торгового флота побывал в Японии, Китае, Индии, Сингапуре, Стамбуле. По просьбе Толстого организовывал отправку духоборов в Канаду. И везде, где бы ни появлялся, сражал людей своей харизмой, из-за которой, собственно, получил прозвище Сулер. Его обожали дети, свои собственные в том числе. На встречах у Льва Толстого подружился с Чеховым и Горьким, а во время крымских гастролей сблизился с артистами МХТ. Уже будучи главрежем МХТ и помощником Станиславского, поставил вместе с мэтром несколько спектаклей, в том числе «Синюю птицу» Метерлинка, а с присоединившимся к ним английским режиссером Крэгом – «Гамлета». Руководил 1‑й студией МХТ, в постановках которой сформировалось дарование Михаила Чехова, Евгения Вахтангова, Серафимы Бирман, Софьи Гиацинтовой и др. В 1916 году скончался из-за острого нефрита и похоронен на Новодевичьем кладбище.

Материал о Сулержицком пришлось собирать по крупицам – в театральных заметках режиссера, в воспоминаниях его друзей и коллег, в письмах, газетных и журнальных публикациях, но Елена Дунаева взялась, так как чувствовала: история о подвижнике театра – это то, что требуется сегодня подмосткам. Назвали спектакль по заголовку статьи Вахтангова – «С художника спросится!», где он воспел революцию. Идет спектакль в сценографии и костюмах Максима Обрезкова, как же прекрасен синий цвет! Воспоминание о море, мечта о небе, ассоциация с вечностью?..

Синий занавес, синяя сцена и цанни – слуги просцениума, которые, собственно, играют всех персонажей, то читая строки из писем, то разыгрывая сценки из жизни Сулера и Вахтангова, то представляя Калафа и принцессу Турандот с интонациями Ланового и Борисовой, все в красивых синих нарядах и шапочках-колпачках. У них лица-маски, и движениями порой они напоминают кукол. Их шестеро, и если их правильно выстроить, на костюмах прочтете слово «студия» (Евгения Ивашова, Владимир Логвинов, Эльдар Трамов, Артем Пархоменко, Елизавета Палкина, Алексей Петров).

Начинается спектакль с кукольной сцены – метельной зимой Евгений Вахтангов (1883-1922) едет домой на извозчике и ведет с ним грустный разговор о жизни. Извозчик Вахтангову достается непростой, и в дальнейших сценах зрителю самому предстоит понять, уж не сам ли Сулержицкий, о котором гремит театральная Москва, везет к вершинам будущего постановщика «Принцессы Турандот»? Сцены быстро сменяют друг друга, мелькают имена, видеопроекции, звучат высказывания, вот только что Вахтангов вел разговор о работе в МХТ с Немировичем-Данченко, как Александр Адашев, руководитель театрального училища, уже объявляет учащимся, что актерское мастерство у них будет вести некто Сулержицкий. И приходит совсем не «матерый, с трубкой в зубах бунтарь», как они ожидали, и заявляет, что «учиться они будут друг у друга», вот цанни «У» читает восторженное письмо Леопольда «Алексейке» Горькому по поводу его пьесы «На дне»: «Ново, сильно, смело, краски яркие, живые, талант брызжет из каждой строчки!», и наконец сам Станиславский, устав слушать восторги про Сулера в синей фуфайке, видит его в своей уборной в антракте: «Мы не были знакомы, но узнали друг друга, и он сразу заговорил о спектакле». А время спустя Константин Сергеевич так отозвался о будущем соратнике: «Он умел смотреть и видеть в театре! А это нелегко, так как для этого надо иметь зоркий глаз души». Зрители становятся свидетелями и скандала между Станиславским и Крэгом по поводу постановки «Гамлета», и громкого отчета главных героев об успехах 1‑й студии МХТ.

В спектакле звучит музыка из «Принцессы Турандот», «Гамлета», «Сверчка на печи», а также вальс Леопольда Сулержицкого к водевилю «Сосед и соседка». Под одну из мелодий вместо извозчика кукольную повозку с Вахтанговым увозит Синяя птица. Под занавес звучит голос Римаса Туминаса, он читает текст Сулержицкого об эфемерности сценического искусства, которое исчезает с исчезновением сердец его исполнителей… Спектакль вахтанговцев отчасти исправляет эту оплошность.

Композитор – бог, а вы его слуги

Действие «Мастер-класса» («Письма из тишины») по пьесе американского драматурга Терренса Макнелли (перевод Сергея Волынца) разворачивается в период с октября 1971 по март 1972 года, когда Мария Каллас работала с молодыми певцами в Джульярдской школе Нью-Йорка. По мотивам мастер-классов Макнелли и написал пьесу, получившую в 1996 году премию «Тони». Это было время, едва ли не самое тяжелое в жизни певицы: позади остались служение сцене, поклонение публики, а также все ее попытки стать счастливой с Аристотелем Онассисом… Но харизма и энергетика Каллас по-прежнему потрясают учеников.

К этой роли Людмила Максакова шла долгих 15 лет, актриса уже, было, внесла ее в реестр «вечера несыгранных ролей», но, к счастью, их интересы с Сергеем Яшиным, постановщиком ярких спектаклей о превратностях человеческих судеб («Все о Еве» и «Ночь игуаны» на сцене Вахтанговского), совпали, и вот на подмостках мастер-класс от божественной Марии Каллас. Сценография Елены Качелаевой минималистична – рояль, кресло-трон, скамейка, стулья, лишь задник-коллаж из ролей оперной дивы, временами начинающий играть (художник по свету Руслан Майоров), таит в себе целый мир. А скоро явится и потертый кожаный чемодан, из которого разлетятся по сцене листки писем певицы, адресованных Аристотелю, дневники и письма Марии Каллас, выдержки из книги Марии Варденги «Когда вернется бабочка» также послужили материалом для постановки.

Спектакль идет в двух пространствах, собственно мастер-класса, тренинга для молодых, и воспоминаний Каллас о высших моментах счастья, отдающих такой горечью, что она готова проклясть того, кто недавно был для нее всем. Женщина в белом, Каллас – Максакова, поведает нам о предательстве Ари, отнявшего у нее «голос и тембр», лишившего ребенка, да и самого смысла жизни, и это та нота, которая неумолкаемо будет звучать в ней, пока она проводит свои уникальные репетиции, блистая остроумными замечаниями. Онассис бросил Марию незадолго до их венчания, о том, что женился на Жаклин Кеннеди, она узнала из газет. После спектакля Максакова назвала отношения Каллас и Онассиса «греческой трагедией XX века»: «Две глыбы встретились и уничтожили друг друга».

А тем временем начинается введение в мастер-класс. Обращаясь к публике, дива вспоминает о других тяжелых моментах в жизни и, конечно, о том скандале в Ла Скала, когда после первого акта «Нормы» она не смогла петь. Участники мастер-классов Каллас утверждали, что им было интересно даже не с вокальной точки зрения, а с артистической, с позиций интерпретации роли. И в спектакле, похоже, оттолкнулись именно от этого, хотя все три претендента отлично справились с оперными партиями. На занятия к Марии Каллас приходят сопрано Софи де Пальма (Евгения Ивашова) и Шэрон Грэхэм (заслуженная артистка России Мария Волкова), а также тенор Энтони Кандолино (Алексей Петров) и концертмейстер Мэнни Вайншток (Евгений Кравченко). Максакова дает характер в развитии: только что мы видели Марию страдающей, потом эти настроения сменились легким сарказмом, а теперь, наблюдая нежелание студентов серьезно работать, Каллас – Максакова дает выход эмоциям, доводя девушек до слез.

«Музыка превыше всего, композитор – бог, а вы его слуги!» – восклицает она. И не успокаивается до тех пор, пока Софи, с которой работает над лирической ролью Амины в опере Беллини «Сомнамбула», не начинает внятно объяснять, что случилось с ее героиней. Еще более жестко певица работает над образами Леди Макбет («Макбет» Верди) с Шэрон и Каварадосси («Тоска» Пуччини) с Энтони. Сцены эти идут под шорох дождя, пение Каллас на реальных мастер-классах. Людмила Максакова великолепна в роли дивы.

В спектакле, конечно, звучит волшебная Casta Diva из «Нормы», одна из самых трудных арий в репертуаре сопрано. Рядом с Каллас все время ее защитник – Незнакомец (заслуженный артист России Олег Макаров), которому по ходу дела приходится представать то мужем Марии Джованни Баттистой Менегини, то Онассисом, а главное – будущим автором пьесы, благодаря которому мы видим этот спектакль – документ времени.

Нина КАТАЕВА, фото с сайта fotki.yandex.ru