Номинации – это вешки, ориентиры О тайнах судейства из первых уст

Тридцать лет назад он стал учителем-новатором. Прошло время, в учебниках по педагогике появилась глава, посвященная делу его жизни – адаптивной школе. Он защитил докторскую диссертацию по педагогике, умудрившись при этом не писать кандидатскую. Кому как не ему, Евгению ЯМБУРГУ, директору московского центра образования N 109, председательствовать в номинации “Инновации в образовании и развивающее обучение”.

– Что для вас конкурс “Учитель года России”?
– Не правы те, кто говорит: учитель настолько скромен, что ему не нужно внимания. Учителям нужны праздники. Макаренко в своих дневниках писал – обидно, актерам аплодируют, а его труд никто не замечает. Скромность скромностью, а признание нужно каждому. Участие в конкурсе – это возможность встретиться с себе подобными. Если у педагога нет такого общения, он быстро превращается в “заезженную пластинку”. Одаренные люди в обычной школе похожи на городских сумасшедших, которым больше всего надо. Я всегда буду поддерживать идею конкурса “Учитель года”.
– Что вы думаете о новых проблемных номинациях в первом туре?
– Любая номинация всегда условна. Не нужно к этому относиться пристрастно. Название – всего-навсего ориентир для конкурсантов, чтобы они могли самоопределиться, найти наиболее сильные стороны, которые можно предъявить и малому и большому жюри. Трудно себе представить учителя, который занимается инновационной деятельностью без вдохновения или изобретает что-то новое без артистизма. Посмотрите на победителя этого года Игоря СМИРНОВА – в своем блистательном уроке он продемонстрировал всему залу и вдохновение, и артистизм, и развитие творческих способностей, и своего рода инновации. Любой нормальный педагог, сидящий в жюри, все смотрит в комплексе. Номинации для нас – это вешки, ориентиры. В этом году отошли от предметного подхода. Это и плохо и хорошо. Идеала в данном случае быть не может.
– Проанализируйте положительные и отрицательные стороны.
– Очень хорошо, что в этом году конкурсанты общались не только со “своими” – коллегами-предметниками, но смогли шире взглянуть на педагогику. Малые жюри были составлены из представителей разных предметов, у которых оказалось меньше общих стереотипов, и поставлены в проблемную ситуацию. С другой стороны, в предметных номинациях участник мог наиболее полно показать свою работу.
– Может быть, стоит объединить два подхода? Сначала судить по предметному принципу, потом по проблемному?
– Тогда мы получим марафон “Учитель года”. Бросим школы и в течение года будем конкурсировать…
– Что дало деление на новые номинации конкурсантам и жюри?
– Финалистам – возможность показать наиболее сильную сторону своего профессионализма. Не обошлось без проблем. Я видел некоторых ярких, талантливых учителей, никогда не работавших в логике развивающего обучения, незнакомых с его принципами и подходами. Зачем нужно было заявляться в номинации “Инновации в образовании и развивающее обучение”? Грамотный учитель должен понимать, чем он занимается. Поэтому новое деление на проблемные номинации дало жюри дополнительный инструмент для оценивания участников.
– Как вы организовывали работу в малом жюри? Были ли какие-то общие договоренности с коллегами?
– Мне повезло, со мной работали профессионалы. Это я новичок, а они по несколько лет судят в малом жюри. Я им полностью доверял. Другое дело, когда уроки закончились – мы обменивались мнениями, сверяли позиции, которые оказались близкими.
– Что должен был показать претендент на победу в номинации?
– Все, что заявлено в требованиях. Несмотря на номинационный бренд, мы оценивали учителя по целому комплексу критериев. Тематике нашей номинации более всего соответствовала Галина СИНИЦИНА, учительница начальных классов 123-й гимназии г. Барнаула Алтайского края. Она грамотный специалист, который не один год работает в парадигме дидактической теории Эльконина – Давыдова. Сразу видно – человек знал, в какую номинацию шел. А ее эрудированность и артистичность только способствовали прохождению во второй тур. Для меня стало полной неожиданностью, что вместо урока на сцене она дала оргдеятельностную игру для педагогов. Галина Владимировна – хороший заместитель директора. Единственное “но” – конкурс называется “Учитель года”, а не “Лидер в образовании”. Она спутала жанр.
– Конкурсантов сбило с толку название испытания во втором туре – “мастер-класс”. Что это должно быть – урок или…
– Позвольте, но существует разница между мастер-классом учителя и мастер-классом управленца. Это вопрос выбора позиции. Я не буду требовать в парикмахерской, чтобы меня одели и обули.
– Светлана КАЗАНИНА, преподавательница специальных дисциплин ПУ N 16 п. Сырково Новгородской области, тоже не показала на сцене урока…
– И тоже не оказалась в “пятнашке”. Светлана Михайловна дала яркий урок в школе по гидропонике и была очень убедительна на нем как учитель. Но перед Большим жюри она выступила с психологической игрой, к которой у меня как ученого есть претензии. Думаю, что подобная ошибка характерна для ярких и талантливых людей, которым рано или поздно становится тесно в рамках профессии, но они забывают, что эти рамки определены конкурсом.
– Несколько слов о других участниках.
– Все они люди достойные. В нашей номинации не было ни одного бездарного урока. Но по большому счету жюри оценивает не просто хороший урок, а то, что выходит за рамки этого понятия, как у историка гимназии N 177 Санкт-Петербурга Ирины ЛИПАТОВОЙ. В школе она показала внешне неброский урок, но мощный по сути. Кстати, Ирина Альбертовна попала в сложную ситуацию: многие школы в Санкт-Петербурге не перешли на концентрическую модель обучения истории, считая ее опасной для детей с точки зрения серьезного освоения предмета, в том числе и гимназия, где работает Липатова. Ирина Альбертовна давала урок в московской школе, которая работает по концентрической системе. Более того, выяснилось, что в соответствии с образовательной программой школы в этом полугодии у детей истории нет вообще. Есть обществознание, которое целиком дают в первом полугодии, а со второго перейдут к истории. И Липатова попала как кур во щи. Но она не растерялась и дала цивилизационную тему, богато оснастив ее историческими знаниями. Этот ход выявил в ней зрелого мастера. На своем уроке она сделала то, что, к сожалению, не всегда умеют делать многие историки, – организовала аналитическую работу с текстами. У нее не было дешевых приемов, которые веселят аудиторию, а была серьезная, системная работа с хорошими исследовательскими выводами. Поэтому она и попала в финал. Другое дело, что ее мастер-класс недопоняли и жюри, и зрители. В Санкт-Петербурге разработаны интересные курсы краеведения. Тема ее урока на сцене звучала так: “Дворники Санкт-Петербурга”. Конечно, урок был не о дворниках, а об истории страны, ее ментальности. Многие посчитали это мелкотемьем. К чему дворник, почему не фонарщик? Я так не считаю. Ирина Липатова на мастер-классе подняла и нравственные, и исторические, и философские, и эстетические проблемы.
Хотелось бы отметить учителя физики Алексея СИНЕВА из Калмыкии, который показал хороший урок-импровизацию, где все было абсолютно традиционно. Мне до сих пор непонятно, почему он попал к нам. По географу Юрий КОМНАТНОМУ из Воронежской области видно – он хороший семьянин, надежный муж. На таких учителях и держится современная школа. Но урок был традиционный – опрос, новый материал, закрепление пройденного. Он давал тему по демографии, не учитывая того, что происходит сегодня.
– Вы многие годы работаете в Большом жюри, и первый раз председательствуете в малом. Отличается чем-то судейство?
– С точки зрения подхода к людям не отличается. Мы стремимся морально поддержать учителя, независимо от того, в каком жюри сидим.
– Но в малом жюри вы больше узнаете человека…
– Наоборот! Что такое номинационное жюри? Два дня работы в очень узких рамках. Конечно, когда учитель работает с детьми, легче увидеть его сильные и слабые стороны. Урок на сцене всегда искусственен. Но это тоже необходимое испытание для конкурса.
– Ваше слово в педагогическом мире значит многое: к вам прислушиваются, на вас ссылаются. Почему на конкурсе “Учитель года” вы иногда задаете вопрос с негативным оттенком? Вы как бы сразу даете понять конкурсанту и жюри, что вам не понравилось то, что вы увидели.
– Во-первых, в жюри сидят профессионалы, которые и без меня все понимают. Свои вопросы я скорее адресую к конкурсантам, чтобы как-то их поддержать. Светлана Казанина дала блестящий урок в школе по гидропонике и решилась показать на сцене занятие по психологии. В моем вопросе содержалась горестная констатация того, что она замечательный учитель, когда занимается своим делом. Я хорошо помню, что я сказал: “Вы дали блистательный урок на детях. Что подвигло вас отказаться продемонстрировать другое занятие?” Подобный же вопрос я задал и Галине Синициной. Искренне переживая за своих коллег, я давал сигнал оставшимся – не занимайтесь тем, что здесь неуместно. Согласен – я мог бы промолчать, но мне очень хотелось их поддержать.
Что касается действительно негативного вопроса, то я не выдержал только раз. На финале одному учителю истории изменил вкус. И дело было не в том, что он показал слабый урок про классицизм, где были колонны, пилястры, но было непонятно, как классицизм пришел в Россию. Мы же преподаем культуру не для того, чтобы воспитать эрудитов для передачи “Что? Где? Когда?”. За подобный подход нельзя винить учителя, к сожалению, в современной школе, так работают многие. Но когда конкурсант, решив проявить некую оригинальность, взял в руки гитару и на мотив Шевчука “Что такое осень…” начал петь песню собственного сочинения про классицизм, а большей части зала это еще и понравилось… Я не смог молчать и спросил его: “Как бы вы отнеслись к тому, если бы я Державина переложил на мотив “Мурки”?” Не надо превращать конкурс “Учитель года” в КВН или передачу “А ну-ка, девушки”. Я вспоминаю деликатного, тактичного и мудрого победителя 1998 года, учителя математики из Санкт-Петербурга Владимира ИЛЬИНА, который дал блистательный урок по золотому сечению. Когда у него от урока оставалось 5 минут, он взял в руки гитару и рассказал жюри, что сочиняет математические песни, которые, естественно, не поет на уроках, а сегодня на сцене в рамках мастер-класса их исполнит. Он сделал это достойно, не смешивая с темой урока еще одну грань своего педагогического мастерства. Мой вопрос прозвучал как предупреждение остальным, что на “Учителе года” внешние псевдоартистические приемы не пройдут, в жюри сидят серьезные люди.
– В этом году кроме новых номинаций были и другие новшества. Какие из них вам понравились?
– Камерное открытие в поселке Московский. Оно было сделано в домашней манере, без помпы. Кроме этого, сама атмосфера подведения промежуточных итогов была как в хорошей доброй школе.
– Вы не только учитель и директор, но и режиссер, существуют ли какие-то особые правила поведения педагога на сцене?
– Я видел блистательные выступления Александра ГЛОЗМАНА, Владимира Ильина и победителя этого года Игоря Смирнова. Любой нормальный учитель должен чувствовать сцену – как повернуться, как встать. Этому не научишь. Поэтому общих рецептов быть не может. В искусстве и педагогике существует термин “органика” – человек должен быть равен самому себе и органичен. Кроме этого, существует феномен сценического обаяния. Это искусство, которое не всегда поддается анализу. Нужно вести себя естественно, органично и культурно. Все искусственное выглядит гротескно, жалко.

Дарья ЖУРАВЛЕНКО-СЛАВЯНСКАЯ,специальный корреспондент