Но победит не разум

Дебютный роман Михаила Турбина на всех поворотах уходит от заготовленных читательских ожиданий, неоднократно подтверждавшихся жанровой литературой, всякий раз направляя их по ложному следу в непредвиденное русло. Удивительно ли: перед нами литература нежанровая, однако умело мимикрирующая под жанровую и заимствующая у нее для своих надобностей множество жанровых элементов.

Прежде всего у романа психологического, отчасти у детектива: тот самый «крепкий костяк нарратива», на который, по словам Бориса Кутенкова («Знамя» №11, 2022), «насажен» текст, имеет детективную природу. Только если это и детектив, то с изрядными оговорками: главный герой, Илья Руднев, и впрямь предпринимает расследование, старается своими силами, не имея ни малейших следовательских навыков и не претендуя на них, прояснить мучающую его тайну. Да, до результатов (притом неожиданных!) он доискивается, но уж никак не рациональными средствами. По большей части чутьем, догадкой, волей случая, чудом. Но раз так, какой же это детектив? Детектив ведь о торжестве разума над иррациональным, космоса над хаосом, добра над злом. Тут же… все существенно сложнее. Разум с космосом вообще не на первых ролях. Добро же и зло, бесспорно, есть, но борются они прежде всего внутри каждого из активно действующих героев (а уж потом на иных территориях). И Руднев не исключение. Он вообще сложный человек, трудный в первую очередь для себя, да еще переживающий большое горе, из которого у него нет надежд выйти (и утешается он старым русским способом – алкоголем, который разрушает его жизнь и личность). Он не положительный герой, не представительствует за добро, не подает примера, он всего лишь по собственной воле оказывается на его стороне. Выбирает эту сторону.

Начало как будто уверенно предвещает нам мистическое развитие событий (и аннотация к роману на одном из сайтов обещает, что у этого текста будут признаки еще и мистического триллера. Что ж, если триллер предполагает напряженное, тревожное ожидание, так и есть): в детскую реанимацию, где работает потерявший жену и ребенка Руднев, поступает с тяжелыми травмами мальчик, как две капли воды похожий на его погибшего сына. Спойлер: мистические моменты будут, но здесь точно нет. (Умершие, да, заглядывают в мир живых на этих страницах, но не грезы ли это героя? За это не поручится и сам автор.) Правда, толчок развитию событий такое начало даст, и весь сюжет романа (одна из его линий) вырастет именно отсюда.

Вообще сюжет сплетают две линии, попеременно выходящие на поверхность и подсвечивающие друг друга: условно говоря, настоящее, то самое, начавшееся, когда сбитого машиной на дороге мальчика привозят в реанимацию, и удаленное от него на несколько лет прошлое – история трудных, чуть ли не с самого начала катастрофических отношений Руднева с его женой Сашей, той самой, которой предстоит погибнуть вместе с их маленьким сыном… И о том, как именно это с ними случилось, читатель узнает только ближе к концу книги, а из-за чего, что именно произошло, есть ли в этом Сашина вина (вопрос, не перестающий мучить Руднева, не имея надежды получить на него ответ, он придумывает собственный и уговаривает себя на нем успокоиться), не узнает, как и сам герой, никогда.

Нет, Илья расследует не это. Он бьется с чужой бедой – с бедой того самого мальчика «четырех лет с крохотным несчастным лицом», которого он оперировал в начале романа и о котором странным образом ничего не было известно: ни как его зовут, ни кто его родители и почему их не было рядом, когда мальчик один оказался на дороге… Восторжествует ли в результате хоть как-то понятное добро? Всех карт автор перед читателем точно не раскроет (и опять же, если так, какой же это детектив?), не раскрою и я. Скажу лишь, что да, в некотором смысле добро восторжествует. И персонажи, чьи имена уже выжжены на могильном кресте, будут возвращены в мир живых.

И жизнь Руднева, рухнувшая после гибели жены и сына, получит (дорогой ценой ему достающийся) смысл. Обычным рутинным путем (хотя какая рутина? Детей ежедневно вырывает у смерти собственными руками!) – нет, не получается. Нужно еще более сильное средство. Вот его Руднев и обретает. А вместе со смыслом и оправдание своему существованию.

Речь, собственно, об этом: об оправдании жизни изнутри несчастья, выхода из которого нет. Турбин ничего не проповедует и, кстати, что особенно располагает к его роману и позволяет ему верить, не предлагает стандартных утешений, лежащих на поверхности, хотя все возможности для них, казалось бы, есть. Например, влюбленная в Руднева медсестра Маша. Типовой ход беллетристической мысли предполагал бы что-то вроде: найти новую любовь и начать жизнь заново. Нет, не получается. Руднев если что и умеет, кроме хирургической практики, так это любить свою погибшую Сашу и их мальчика.

Кстати, что-то нет у меня уверенности в том, что события заключительной главы романа, 25‑й, не грезятся Илье на грани жизни и смерти (в конце предыдущей, 24‑й, капитан Бырдин окликает его, лежащего на земле: «Эй? Але! Ты чего? Сдох?!» – и не получает ответа). Какая-то она слишком благостная.

Серией, в которой издан роман Турбина, он отнесен к числу актуальных… Знать бы еще, что это такое. Если привязанность к злобе дня, тогда, читатель, и тут не верь глазам своим. Черт времени (скоропреходящих) здесь не так уж и много. Да, узнаваемые условные «наши дни», какое-то из десятилетий XXI века. Мобильные телефоны существуют, есть характерные человеческие типы, речевые маркеры. Но не более того. Остальное вместе с историческими обстоятельствами убрано за скобки. На самом деле эта история по самому своему устройству такова, что могла бы произойти когда угодно. То есть она вообще-то вечная.

И побеждают в ней с большими потерями, но тем не менее в отличие от детективов не разум с порядком и справедливостью, но сочувствие и любовь.

Михаил Турбин. Выше ноги от земли: роман. – М. : Издательство АСТ : Редакция Елены Шубиной, 2022. – Актуальный роман. – 317 с.