Нищие, но гордые

Родительское собрание – мероприятие, одинаково не любимое как родителями, так и учителями. О чем говорить? Хвалить? Ругать? Плакаться в жилеточку? Учить их воспитывать собственных детей? Но многие из них старше меня раза в два. Чего они ждут от меня? Чего жду я?

Недавно, собираясь уходить из школы, я выписала на листочке все “за” и “против”. И того, и другого оказалось много.

Уроки где-то до трех часов. Значит, полдня свободны. А тетради, конспекты, звонки родителям?

Большой отпуск. Но кому нужен такой отпуск, если проводить его все в том же дворе, глядя на все тех же старушек на скамеечке? А отпускных хватает на три недели нормальной жизни: с фруктами и овощами. (Деликатесы не в счет). Или на пару сапог к зиме и коф точку к осени.

Детская любовь. Да, это, пожалуй, единственное неоспоримое достоинство школы. Это то, что держит в ней и заставляет постоянно искать что-то новое.

Цветы и всеобщая признательность по праздникам. Но вот почему-то все чаще и чаще мне становится как-то неловко принимать эти цветы. Почему? Может быть, потому, что я не чувствую себя уверенной и защищенной. Я не чувствую, что моя профессия действительно нужна в этой стране. Как-то на родительском собрании, когда встал вопрос о перевыборе родительского комитета, одна мама сказала мне: “Мы не можем часто приходить в школу, не можем помогать вам – мы должны зарабатывать деньги”. Вот ведь как интересно: они должны зарабатывать, а учитель – работать. Может быть, школы взять да и переименовать, скажем, в “камеру хранения детей”. По крайней мере будет не так обидно чувствовать себя работником сферы обслуживания. Но еще отвратительнее мне стало совсем недавно, когда на очередном родительском собрании вдруг прозвучало предложение: “А давайте мы все скинемся, чтобы доплачивать учителям”. Меня это оскорбило. Ну почему я, московский учитель, закончивший МПГУ имени В.И.Ленина с красным дипломом, получаю такую зарп лату, что оказываюсь объектом жалости. Так зачем мне все эти цветы, громкие слова и ничего не значащие обещания президента? Я хочу входить в класс с гордостью, сознавая свою значимость, и не опускать глаза под пристальным и слегка пренебрежительным взгля дом десятиклассниц: “Она в этом костюмчике уже третий год ходит”.

А как стыдно и неловко показывать в транспорте свой студенческий проездной, встречая подозрительный взгляд контролера. Да нет же, я не преступник, я учитель с зарплатой 193 тысячи. Не могу я купить единый за 120! Вот и приходится обманывать любимое госуд арство. А ведь сама учу быть честными. Вот они, кричащие противоречия, слышимые только самими же учителями. И болит душа, и нарастает обида. Но, сглотнув подкатившийся к горлу ком, они входят в класс, пытаясь идти гордо.

Так что же делать? Протягивать руку в поисках бескорыстных спонсоров? Помогите, мол, нищим учителям, которые, получив то, что принято называть зарплатой, идут в книжный магазин – купить что-нибудь новенькое к уроку? Или уходить из школы, чтобы, как и бол ьшинство сейчас, делать деньги?

Хорошо. Вот возьмут все учителя и уйдут. И не будет больше у нас самого бедного, терпеливого, безропотного, самого преданного своему делу обязательного среднего образования. Некому будет учить поколение будущих бизнесменов и политиков. И не беда. Что-что , а дураки и дороги – наше традиционное достояние.

Ирина ГРИГОРЬЕВА