Никогда не говори «навсегда». К 2030 году российская наука может выйти в лидеры

Не правда ли, интересно узнать, какое место в области научно-технического прогресса может занять Россия через 15-20 лет и какие завтрашние открытия запланированы? Мы уже писали о долгосрочном прогнозе, подготовленном Министерством образования и науки (в №6), вслед за ним президенту Дмитрию Медведеву был представлен и доклад на эту тему Российской академии наук. О видении недалекого будущего с точки зрения академической науки мы расспросили заместителя главного ученого секретаря Президиума РАН, доктора экономических наук Владимира ИВАНОВА.

Полностью публикация приведена в формате PDF:Скачать/Просмотреть(Для просмотра необходима программа Adobe Reader или ее произвольный аналог).

– Владимир Викторович, в чем особенности прогноза научно-технологического развития России до 2030 года, который подготовила РАН?

– Отличие прогноза РАН от прогноза Минобрнауки России заключается прежде всего в методологии. Прогноз министерства базировался на технологии «Форсайт», согласно которой проводилось анкетирование большого количества экспертов (по данным Минобразования, это около 3 тысяч человек), а затем массив данных обрабатывался по формальным алгоритмам. Проблема этого подхода заключается в том, что окончательная обработка не проводится специалистами в конкретных областях науки. В этом случае, конечно, затруднительно адекватно оценить содержательную составляющую анкет. Прогноз РАН изначально строится по-другому: прогнозные исследования проводили отделения РАН, которые возглавляют ведущие ученые с мировыми именами. Представленный в итоге в правительство прогноз – коллективный труд наших ученых. Отмечу, что примерно в 400 институтах РАН трудятся более 50 тысяч научных сотрудников.

– Хотя в целом в обоих прогнозах картина научного развития России получилась схожей, однако вы с Минобрнауки расходитесь в оценке перспектив многих российских научных отраслей. Оно выделяет очень немного приоритетных направлений (в том числе авиакосмическое, нанотехнологии, и то не во всех областях), в которых к 2025 году мы можем реально приблизиться к уровню западных разработок…

– На наш взгляд, таких направлений все-таки больше. Кроме того, наверное, не совсем корректно считать, что в каких-то направлениях Россия отстала от передовых стран навсегда. Да, отставание по многим направлениям есть. Но, как показывает мировой опыт, при правильной государственной политике есть возможность это отставание ликвидировать (а по отдельным направлениям даже выйти в лидеры: см. таблицы из Прогноза РАН в полной версии материала на сайте www.ug.ru – Т.Е.). Приведу конкретный пример: двадцать лет назад в Китае не было автомобильной промышленности вообще, автомобили как средство передвижения были разрешены лишь высокопоставленным чиновникам. Сейчас китайский автопром составляет реальную конкуренцию нашим машинам на нашем же рынке. Поэтому, если говорить кратко, задача сводится к выбору приоритетов и соответствующему ресурсному обеспечению. Только так можно добиться технологической конкурентоспособности. Конечно, при этом должно быть четко обеспечено взаимодействие государства, науки и бизнеса.

Это возможно, пока мы имеем фундаментальную науку. Есть точка зрения, что она нам не нужна, потому что уровень отечественной науки якобы невысок и проще заимствовать технологии с Запада. Если говорить про эффективность российской науки, то, как показывают оценки ученых РАН, по соотношению «ресурсы – выход» она не уступает развитым странам. Что же касается заимствования технологий, то история показывает, что все, даже наиболее развитые, страны активно заимствуют технологии. Почему американцы первыми создали атомную бомбу? Потому что привлекли к работам целую плеяду выдающихся зарубежных физиков – нобелевских лауреатов Эйнштейна, Бора, Ферми и многих других. Да и лунной программой американцев руководил Вернер фон Браун – разработчик немецкой ракеты «Фау-2». Россия также, хотя и в меньшей степени, использовала для решения этих проблем механизмы заимствования. Но в дальнейшем и США, и Россия создали свою собственную научно-технологическую и производственную базу. Заимствование – это только первый шаг, а дальше нужно развиваться самостоятельно. В противном случае усилия будут потрачены напрасно.

– Можно ли хоть немного намекнуть, чего нам ждать от науки в будущем?

– Совсем конкретно на такой срок говорить трудно. Например, сейчас много говорят о пилотируемых полетах на Луну и Марс. Но чтобы туда долететь, нужно решить много научных и технических задач в области биологии, энергетики, материалов, управления и т. д. И сейчас уже в Институте медико-биологических проблем проходит эксперимент, в котором имитируются многие условия реального длительного полета.

Среди и нынешних, и будущих приоритетов в области медицины – ранняя диагностика и лечение онкологических заболеваний. В это во всем мире вкладываются большие средства. (О перспективах медицины и биотехнологий см. отрывок из Прогноза РАН. – Т.Е.)

С большой долей уверенности можно говорить о том, что активно будет развиваться атомная энергетика, поскольку вряд ли до 2030 года ей найдется реальная альтернатива. Сейчас большие средства вкладываются в водородную энергетику, но пока еще по экономическим показателям она уступает и атомной, и традиционной энергетике.

Конечно, будут развиваться и нанотехнологии, хотя в настоящее время конкретные области их применения еще не до конца очерчены – здесь мы пока находимся в начале пути.

Словом, задач и проблем много, но успех их решения будет зависеть от тех будущих ученых, которые сейчас только пошли в школу. И от того, как мы сумеем их воспитать и обучить, зависит успех наших прогнозов.