Никакого чувства юмора

Мы завершили подведение итогов нашего конкурса «Литературное творчество читателей», проходившего с 25 июля по 15 декабря 2011 года в формате онлайн. В интеллектуальном соревновании приняли участие около 60 авторов, большинство работ было опубликовано на нашем сайте в разделе http:/ www. ug.ru/contest/litera tvorchestvo. В прошлом номере «УГ» мы назвали имена победителей конкурса в трех номинациях с первого по третье место. В этом номере, как и обещали, публикуем произведения абсолютных победителей (обладателей первых премий в каждой номинации).

– Видите собаку? Он протянул мне красную кружку, разрисованную далматинами.- ?!Он был готов к ответу:- У нас их пятеро.Я посмотрела на него с недоверием и восхищением одновременно. Как говорят сейчас, заценила. Хотя внешне особо ценить было нечего – белобрысый, щуплый, невысокого роста мальчишка, лет девяти-десяти. Одет обычно. Еще раз дал мне рассмотреть нарисованных на ярком красном фоне кружки белых с пятнышками собак.- Это, наверное, очень дорого? Столько собак, где же вы их держите?- Дорого, – согласился он. – А держим дома.- Пятерых собак в одной квартире?! Сколько же у вас комнат?- Семь.Он отвечает негромко и с каким-то сдержанным достоинством. Кажется, мы поменялись возрастом. Я – недоверчивый маленький ребенок, готовый слушать и удивляться, он – серьезный взрослый человек, вовсе не расположенный шутить.Мысленно пробежала взглядом все известные мне многокомнатные квартиры и нигде не обнаружила больших, чем пятикомнатные.- Таких квартир в нашем городе нет, – уверенно заявила я.- Как это нет? – Он, как и прежде, спокоен. – У нас семь комнат, в другой квартире столько собак и не поместилось бы.- А где вы живете? – Я начала допрос с пристрастием.- Я же говорил вам, в какой школе учусь.- И?- А там рядом дом новый, помните?Опять совершаю мысленный топографический полет. Город небольшой, школы наперечет, представить район несложно. Я вспоминаю новый двухэтажный особняк, который вызывал удивление уже тем, что встал на одной из центральных улиц среди высоких домов, явно нарушая общую планировку. Значит, кому-то так было можно. Возле дома цветник, а рядом часто можно было увидеть две аккуратно припаркованные иномарки.Цепочка начала раскручиваться. Если можно поставить свой дом там, где другим нельзя, иметь дорогие машины, то о породистых собаках и говорить не приходится, а значит, и комнат вполне может быть семь.Он спокойно ждал, дав мне время подумать. Включив логику, я притушила недоверие. Но не совсем.- А с кем ты живешь?- Мама, папа, бабушка, мамина сестра, я, ну и собаки.Мы разговорились, уже вполне доверяя друг другу. Я узнала, что далматины – это древняя югославская порода собак (а я думала, что английская и называется далматинцы, как в мультике, – век живи…), сколько раз в день их кормят и чем. А еще я узнала, что в лагере он не первый раз, приехал только на одну смену, пока отец занят на работе. Потом они поедут на юг, правда, без бабушки – а как же оставить собак? Бабушке одной не справиться, ей помогает мамина сестра.Я пыталась представить семикомнатную квартиру в нарядном особнячке, но даже мысленно умудрялась в ней заблудиться. Зато хорошо представляла нарядных далматинов, веселых, озорных и, как мне казалось, очень добрых. Они носились стаей по всем семи комнатам и в отличие от меня хорошо в них ориентировались.- Ну, я пошел.- Пока, пока, – задумчиво, под впечатлением разговора, ответила я.Он повернулся, щупленький, чуть сутулый, и пошел, помахивая яркой красной кружкой с белыми в крапинку далматинами.Я видела его еще несколько раз меж других детей, в столовой или на территории лагеря, он ничем не выделялся, был, как правило, спокоен и немного задумчив. Глядя на него, я всегда представляла себе пеструю веселую собачью стаю. И немного завидовала….В залитой солнцем застекленной веранде работала мастерская по вязанию крючком. На большом овальном столе лежали цветные мотки шерстяных ниток, большие красивые книжки с образцами, стояли уже связанные цыплята, лягушки, крокодильчики и божьи коровки. Я частенько бывала здесь. Меня привлекали красота, спокойствие, уют, неторопливые разговоры детей и руководительницы кружка, большой мастерицы. Часто сюда заглядывали мальчишки, и надо сказать, что вязание крючком получалось у них нисколько не хуже, чем у девочек.Мне нравилось проводить здесь время, болтать с детьми, задавать им бесчисленное количество самых неожиданных вопросов, с удовольствием выслушивать их серьезные, по-детски аргументированные ответы, видеть, как некоторые вопросы ставят их в тупик, из которого они пытаются выбраться. Часто беседа прерывалась веселым хохотом. Он тоже иногда приходил. Мы кивали друг другу, как старые знакомые. Вязал он не очень умело, но, как всегда, держался спокойно и с достоинством. Я поглядывала на него как на тайного обладателя настоящих сокровищ….В мастерскую зашла Дора – начальник лагеря. Хотя больше подходит – начальница. Лагерь – это ее все. Бывшая пионервожатая, когда-то возглавлявшая все пионерское движение в городе, она уже давно работала начальником детского оздоровительного центра, любила детей, массовые мероприятия и сохраняла в душе пионерский задор.Невысокая, круглая, в белом медицинском халате, пыхтевшая от одышки, с красным от напряжения и жары лицом в ореоле химической завивки седых волос, переваливаясь с ноги на ногу и чуть при этом пришаркивая, Дора обходила свои владения. Убеждалась, что все идет своим чередом, все при деле, и останавливалась где-нибудь передохнуть. На этот раз она задержалась в мастерской, вписалась своим кругленьким туловищем в маленькое кресло, сложила под животом пухлые ручки, включилась в разговоры и просидела до конца занятия, позволив себе ненадолго расслабиться. Потихоньку все стали расходиться. Аккуратно сматывали нитки, складывали в персональные коробочки свое нехитрое рукоделие. Знание о пятерых далматинах в семикомнатной квартире распирало меня.- Видите вон того мальчишку? – я была счастлива поделиться с Дорой своим удивлением. – У него в квартире семь комнат и пять далматинцев (вдруг не знает, как правильно называются)! Дора, не разделив моего восторга, взглянула на мальчишку и произнесла тоном человека, который давно ничему не удивляется:- Алеша, дружочек, подойди-ка ко мне!Она знала по именам многих детей, особенно тех, кто приезжал в лагерь не впервые. Он подошел. Худенький, слегка сутулый, присел рядом.- Как поживаешь, Алеша?- Нормально. – Он слегка напрягся.- Как бабушка, ты все там же вместе с ней, в однокомнатной квартире?Я почувствовала, что моя нижняя челюсть начинает потихоньку отваливаться. Он кивнул, мельком взглянул на меня и отвернулся.- Родители так и не появлялись?Он слегка покачал склоненной головой из стороны в сторону.Как же так?! А где же? И вообще?! На время я потеряла дар речи и, едва преодолев изумление, выдохнула:- Ну, брат, и горазд же ты врать!..Он поднял голову и сказал мне спокойно и снисходительно:- Зато у вас ну совершенно никакого чувства юмора!…..Напротив остановки, на которой я каждый вечер жду троллейбус, чтобы уехать с работы домой, стоит тот самый красивый двухэтажный особнячок. Кто там живет? Не знаю. Но все время жду, что откроются двери и выбегут, сдерживаемые поводком, пять веселых и озорных, белых в крапинку далматинов.​Елена СИДОРОВА, победитель в номинации «Малая проза», Вологда